Вероника Мелан - Санара. Новая руна [СИ litres]

Дальше кафе. Санара вгрызался в прожаренный сочный кусок мяса с рыком; Нова звонко смеялась. Ему помнились прожилки в бифштексе, сок, стекающий по подбородку, эйфория от наслаждения вкусом, и то, как его спутница макала свой картофель в его майонез. Майонез этот, к слову, впервые раскрылся перед ним, как цветок – явил языковым рецепторам сотни уникальных оттенков, и удивленный Аид надолго завис. А после рассмеялся сам. Кажется, на него смотрели, в нем узнавали Судью – ему было плевать, он хотел жить и совершенно расхотел оглядываться.

Гуляли они после кафе так долго, что запросили пощады ноги, и весь смысл прогулки сводился к простому – быть рядом. Они любовались каждый разным, но чувствовали друг друга, молчали, понимали без слов. Нова рассматривала цветы на чужих окнах, он – прожилки на досках телеги, любовался отражающимся от камней мостовой закатным светом, пил его, как нектар от теплой домашней лампы, гулял в незнакомом для себя измерении.

Отдыхать отправились в гостиницу – до ее дома далеко, до его замка и того дальше. Сняли первый попавшийся номер, оказавшийся маленьким, но, как норка, уютным. Нова смотрела фильм – Санара с любовью чувствовал тяжесть ее головы на своем плече, следил за мельтешением кадров на экране, иногда жевал попкорн. Спрашивал себя – кто и когда полил его сливочным маслом, кто вообще приносил его? И ничего не помнил. Не хотел помнить. Самый лучший момент его жизни случился здесь и сейчас, когда он, наконец, сбежал. Именно так, как предлагала Нова. Не из Бедикена, но от самого себя. Стал легкокрылым, не имеющим прошлого пацаном, состоящим из этой секунды.

В какой-то момент она задремала – девчонка на его плече.

И Санара стал собой. Не сразу, постепенно вернулся в человеческого себя.

«Опять играла. Показывала ему мир глазами Элео…»

Пусть. Когда она уснула, его наваждение спало, но все еще помнилась легкость.

Он провел лучший день в своей жизни, он впитал его в память с тысячи разных сторон, он вдохнул его миллионом пор, создал в голове квадриллион фоторамок, каждая из которых запечатлела бесценные моменты.

Она все-таки накормила его дынным мороженым, а он никогда еще столько не смеялся.

И впервые почему-то заскучал по матери, по запаху родного дома.

Закончился фильм, пошли новости – Санара убрал звук. Отставил на тумбу ведерко с попкорном, съехал вниз по подушке, убедился, что Нова не проснулась, что ей удобно. Закрыл глаза.

Он не хотел уходить из этого дня, теперь уже глубокого вечера. Никогда, никуда.

Спокоен, умиротворен, счастлив.

Не помнить, – думал Аид, засыпая, – не нужно помнить, кто ты такой… Нужно каждый раз быть новым.

Нова.

(Joe Alexander Shepherd – Beautiful Girl)

Телевизионный экран давно погас; стихли в коридоре звуки – отель уснул.

Спал и Аид. Я потихоньку гладила его руку с выпуклыми венами, касалась волосков, проводила по длинным пальцам. Расслабленный, он держал меня рядом невидимой силой даже во сне.

Дремлющий на его груди медальон в виде Колеса, змейка темной веревочки, обнимающая шею.

В этот момент я как никогда любила его, себя с ним.

И впервые прорвалась на поверхность Леа, ее отчаяние, страх, слабость, печаль.

Завтра я… исчезну? На этот раз насовсем, в никуда, без права на возврат? И нечего ей ответить…

Жаль, что когда-то я, видимо, ошиблась в расчетах, полагала, что время моей жизни ограничено потенциалом, оказалось, завершенными делами. Как у призрака.

«Все всегда правильно. Вовремя».

Сегодня это утверждение текло мимо моего понимания – я хотела остаться с ним, с этим мужчиной. Проснуться завтра здесь же, и послезавтра, и через неделю… Еще немного, и я разбужу его. Он обнимет так крепко, что станет нечем дышать, посмотрит глубоко и скажет: «Я все сделаю…»

«Помоги мне остаться».

Он вывернется наизнанку, если я попрошу. И что-то пойдет неверно, через страдание и боль. Нельзя. Нельзя будить даже для простого разговора; Санара попробует замкнуть на моих запястьях наручники, привязать к себе цепью, чтобы я не ушла. Он, наверное, даже сумеет, хотя это не поможет, только лишит меня возможности выстроить над островом руну.

Я приду к нему попрощаться, если останутся силы.

Я приду…

На небе моргали, общались между собой звезды.

Впереди неизвестность, незнание и туман. Оказывается, очень страшно иногда быть человеком, постоянно хочется сбежать от себя самого, мыслей, сомнений.

Я куталась в объятья Аида, как в одеяло. Он обнимал во сне, прижимал к груди, сонный гладил по волосам.

– Спи, – шептала я.

Носом в его грудь. Закрыть глаза – безопасно, здесь безопасно.

Завтра пройдет и это.

(Gareth Coker feat. Aeralie Brighton – Trailer – Launch Trailer)

Четыре ключа активированы, остался пятый…

Мой последний день на Аддаре. Солнечный, чуть ветреный, бесконечно простой и величественный. Я сидела перед воротами, за которыми скрывался пространственный карман с пультом, зная, что, когда войду туда, больше, скорее всего, не увижу этот мир как человек.

Может быть, когда-нибудь… нескоро. Может быть, никогда.

А небо все такое же пронзительно голубое, и неспешны облака. Для кого-то другого будут на этом холме качать головами цветы и колыхаться травы; вечно будет блестеть, окружая остров, бескрайний океан.

Мой мир. Мой дом.

Совсем скоро запустится цепь необратимых для меня событий.

А пока пахнущий солью бриз, луч солнца на лице, шорох вереска и тишина.

Я поднялась с валуна, морально подготовилась дальше действовать быстро и точно, но…

В этот момент моя реальность дрогнула.

(I Am Waiting for You Last Summer – Boiling Point)

Меня опять принудительно смещали в параллельную реальность – сумрачную, неприятную, с отсутствующими в ней людьми. Опасно колючими стали выглядеть травы, прекратился ветер, пространство затихло, превратилось в затхлый, унылый мир.

Чародей… Тварь.

Он не вовремя. И… очень вовремя.

Мой мозг вновь трудился на предельных частотах – сбивать преследователя со следа, выстраивать вокруг себя щит-зеркало, а после держать остаток дня? Себе дороже. Проще атаковать. Быстрее, «дешевле», в чем-то приятнее.

Из дворца – черной громадины на карте двух игроков – уже расползались поисковики-тени; я не буду дожидаться их на холме. Устала от этого поганца, от его примитивной глупой магии, навязчивого желания влезть на чужую территорию. Кого-то пора усмирить.

Черной изнутри и осознанно злой я становилась с долей удовольствия. Портить чью-то жизнь нужно тоже с наслаждением, иначе время впустую.

– Жди в гости…

Мой голос в этой реальности прошелестел холодным ветром. Черным сгустком я обернулась мгновенно, рванула на полной скорости к замку.