Дарья Сорокина - Оливия Кроу и Ледяной Принц [СИ]

Совсем другая реакция. По телу служанки пробежала волна ужаса и отвращения. Лив реагировала на его импульсы иначе.

— Пусть сама мне это и скажет. Она остановила моё превращение. Чего ради? Чтобы разбить мне сердце? Как это вышло, Милдред?

— Близость с вами противоестественна для меня, господин Кнехт. Я не могла предать свою хозяйку, не могла предать Алистера…

Услышав имя, бывшего начальника службы безопасности, Ленц схватил девушку за шею:

— Что ты сказала?

— Я люблю Алистера Фланнагана, — прохрипела Милдред, с вызовом глядя на швицеррца, и механические пальцы тут же разжались.

— Ты любишь его? А Оливия? Она любит Фланнагана?

Мил-мил покачала головой.

— Только вас. Всегда. Мне, правда, жаль…

Кнехт вцепился себе в волосы и издал чудовищный вой, от которого у девушки задрожали колени. Она тоже помнила начавшееся превращение северянина. Но рядом больше не было Оливии Кроу, чтобы прекратить безумие своего мужчины.

— Ты поможешь мне… Отдашь силу порталу, и тогда Оливия сможет вернуться, когда ты ослабнешь, — от кривой улыбки Ленца девушке стало ещё хуже.

Она молча кивала, зная, что это не вернёт Оливию.

Девушка покорно плелась за Кнехтом к лифту, даже не пытаясь сбежать. Мил-мил не знала, где она, не знала, чего ждать от изобретателя, а главное, придёт ли хоть кто-то на помощь. Сердце всё ещё отказывалось верить, что Алистер мёртв, тем более Ленц обнадёжил бедную девушку, поделившись имперскими слухами. Но знает ли Серый Лис, где искать её? А, главное, кого любил Фланнаган на самом деле: Оливию Кроу в теле Мил-Мил, или… Все, что было связано с бывшим начальником службы безопасности, Милдред помнила до мелочей. Каждый поцелуй, ласку, прикосновения. Это во время близости с Ленцем старалась отвернуться и закрыть глаза, чувствуя непреодолимый стыд вперемешку с ненавистью. Но с Алистером, всё было иначе. Лишь мысли о нём поддерживали умирающую душу и не давали исчезнуть навсегда.

Лифт остановился и выпустил её вместе с изобретателем в просторном зале с высоким потолком. Впереди выстроились ровными рядами передвижные койки с системой жизнеобеспечения каждая, а от неизлечимых больных тянулись провода к центру помещения, где Ленц планировал установить портал.

— Ты ударишь магией. Я видел, на что способна сила эше’райх. Оливия в этом теле разметала несколько десятков культистов и вскрыла ледяной панцирь озера Нойшатель. Ты потопишь корабли, Милс!

— Там люди, господин Кнехт! Пожалуйста, не заставляйте убивать!

— В Швицерре тоже люди. Справишься — отпущу тебя к Алистеру, и не буду преследовать. Даже протекцию обеспечу, если вы не получите амнистию в Империи.

— Вы лжёте мне, как лгал Салазар! Я хорошо чувствую ложь. Вы до последнего будете ждать Оливию или пытаться вернуть её.

Ленц задумчиво оглядел девушку, словно видел её впервые и спросил:

— Ты страдала, когда твою душу подавили?

— Каждый день, — шёпотом призналась Милс.

— А Оливия? Как думаешь, ей было так же больно сейчас? — мужчина пытливо изучал лицо Мил-Мил.

Даже волосы лежали не так. Походка, мимика, движение рук — всё это исчезло.

— Не знаю, она слишком быстро ушла, — честно ответила служанка семьи Кроу.

— Я отпущу тебя, когда мы уничтожим варварскую армаду. Даю слово. Я не Салазар.

— Вы хуже, господин Кнехт, — Мил-Мил кивнула на неподвижные тела в комнате, и изобретатель мрачно улыбнулся.

Девушку непреодолимо тянуло к несчастным, хотелось взглянуть на них и убедиться, что они не страдают. Убедиться, что это не жуткие разлагающиеся тела будут подпитывать смертоносное оружие.

Она медленно двинулась к койкам, слушая эхо собственных шагов. Ленц лишь проводил пленницу равнодушным взглядом и вернулся к настройке накопителя энергии в ожидании приезда Анне.

Милдред принялась обходить неизлечимых пациентов. Выглядели они хуже, чем мертвецы на похоронах. У тех на лицах красовались спокойствие и смирение, однако эти люди словно находились на жутком пограничье, между жизнью и смертью, а их всё не отпускали, не давали обрести свободу и покой. Девушка отчётливо услышала просьбу отключить поддержку жизнеобеспечения. Мольба проникала в самое сердце, заставляла глотать слёзы и проживать чужую боль. Ту боль, что терзала её на части долгие месяцы. Рука потянулась к кислородной маске на одном из лиц, и девушка истошно закричала.

На каталке лежала Оливия Кроу.

Ленц бросил своё занятие и подбежал к Милдред, указывающей трясущейся рукой на бездыханную Элейн Руннаган. Он даже позволил себя сдержанную улыбку, наблюдая за шокированной служанкой. Кузины действительно были пугающе похоже. Если бы он сам не знал, кто перед ним, то так же безумно разглядывал бы пациентку. Возможно, именно это, а не магический потенциал юной волшебницы, сыграл решающую роль, почему Кнехт забрал тело в Швицерру. Он просто не мог позволить ей умереть до конца. Не хотел видеть, как закапывают кого-то, так похожего на любимую. А в итоге присутствовал на похоронах настоящей Оливии.

— Ты помогал ему?! Ты помогал Салазару провернуть это всё с нами! Ты убил её, не я! — Милдред бросилась на изобретателя в тщетной попытке выцарапать ему глаза, но Кнехт ловко заломил ей руки за спину и развернул обратно к койке.

— Приглядись, Милс! Разве это Оливия?! Разве это твоя подруга?! Отвечай!

— Нет, — сдавленно ответила девушка, и тут же почувствовала свободу от захвата.

— Её зовут Элейн. Она родственница семьи Кроу по материнской линии. Неужели, ты веришь, что я способен убить мою Оливию таким жестоким способом?

Мил-Мил молчала, разминая ноющие запястья и не сводя глаз с кузины своей лучшей подруги. Ленц же, к своему удовольствию, отметил, что сила осталась при девушке. Он почувствовал, как его накрыло кроваво-серой пеленой, увидел вздутые вены на лице служанки, и если бы он не привёл её в чувство, наверняка отправился бы следом за возлюбленной.

Милдред сможет, главное, дать ей хорошего врага. На ненависти к Салазару можно сыграть.

Створки лифта с лёгким шипение разъехались в стороны, и Ленц повернулся, ожидая увидеть там Тадэуша, которого отправил на верхние этажи встречать кортеж Анне. Но в этот раз Мил-Мил оказалась гораздо быстрее. Она с нечеловеческой силой рванула навстречу прибывшим, издавая утробное рычание и полосуя воздух чёрными когтями. Первым из лифта вышел Салазар, держа за горло теряющего сознания доктора.

— Милдред, — Салазар отпустил задыхающегося доктора и шагнул вперёд. — Наконец-то нашлась.

Для девушки в один миг исчезло всё и все, находящиеся вокруг. Пропали спящие беспробудным сном больные, Ленц, судорожно сжимающий провода, и не верящий в происходящее. Исчезла Элейн Руннаган, так похожая на любимую подругу. В поле зрения осталась единственная цель — существо, которое по своей прихоти, захотело стереть её самым жестоким способом, сделало рабыней в собственном теле, почти такой же, как лежащие за спиной коматозники.