Матильда Старр - Игрушка для волка

Инга точно знала, с чего она это взяла, но не знала, стоит ли об этом рассказывать.

- Просто один мой знакомый… - она поискала слово, - оборотень… когда был сильно травмирован, просил воду и спирт, на худой конец водку.

Девочка усмехнулась:

- Видимо, и правда сильно порвали, да?

Инга кивнула.

- Обрабатывать раны спиртом для нас - самоубийство. Чтобы ты знала, мы вообще плохо переносим спиртное. Несколько глотков достаточно, чтобы вырубить напрочь. Так что даже не экспериментируй.

Это не оказалось для Инги сюрпризом. Она свои несколько глотков выпила на выпускном, и выпускной прошел мимо нее. Больше она не пила.

- А зачем тогда?

- Анестезия, - пожала плечами девочка, - подышать парами. Если не увлекаться, просто уснешь. А когда проснешься, тело, скорее всего, уже сделает свою работу, станет легче. Но если не рассчитать - будет плохо. А твой приятель - рисковый парень, - улыбнулась она понимающе.

- Он мне не приятель, - продолжать эту тему Инга не хотела. - Ну что завтракаем?

Они бежали рядом, не отставая и не обгоняя друг друга. Виктор сильнее и к тому же отлично знает этот лес, он мог бы разогнаться и оставить ее позади. Но зачем? Ему нужно быть рядом. А ей нужно выполнить его задание: вспоминать в волчьем обличии то, что она знала человеком, цепляться за знакомое.

Итак, какой сегодня день недели? Пятница. Вообще она не слишком хорошо теперь их различает. Это раньше, когда дни делились на рабочие и выходные, их названия имели значение. А сейчас все дни похожи один на другой. Сегодня восьмой день ее тренировок, неделя благополучно миновала. Теперь Инга контролирует инстинкты, контролирует чувства.

У волков они не так разнообразны, как у людей, но зато куда сильнее. Страх становится ужасом, и чтобы превозмочь его, требуется настоящее мужество, голод завладевает всем существом, желания становятся почти маниакальными - они должны быть утолены тут же и сдерживать их невозможно.

Казалось бы, от любви не должно было остаться и следа. Но, нет. Стоило Инге обрасти шерстью, тоска сжимала волчье сердце еще сильнее, так сильно, что хотелось взвыть в голос.

Но теперь она может себя контролировать. Итак, столица Дании - Копенгаген, корень из ста сорока четырех - двенадцать, а очерк отличается от эссе…

Волк резко остановился, и она остановилась тоже.

Забегать вперед нельзя.

А вот это уж точно не ее знание, это откуда-то изнутри - волчье. Не суйся вперед вожака, не делай лишних движений, пока тот не подаст знак.

Все просто, по большому счету. И у людей все просто, и у волков. Трудно лишь совмещать.

Виктор (странно было называть по имени этого матерого черного волчищу, раза в полтора крупнее, чем она сама) развернулся и понесся в сторону дома. Инга не отставала. Кажется, она справляется.

В первые дни их «тренировки» заканчивались слезами, ее слезами, разумеется. Ничего не получалось, но теперь все уже гораздо лучше.

Дверь открыта. Виктор впрыгивает в дом впереди нее, она семенит следом.

Они в той самой пустой комнате, где из мебели все та же одна лавка, кажется, насквозь пропитанная Ингиными слезами. Она влетает в комнату и слышит голос:

- Сегодня назад оборачиваешься сама.

Значит, он уже в человечьем обличии и помогать ей не собирается.

«Оранжевый лед».

Попробуй выговори такое про себя, если ты волк! Мало выговорить, так при этом еще и точно понимать, какой от этого должен быть результат.

Она должна. У нее обязательно получится. Невероятное напряжение сил и, наверное, мозга. Точно мозга? Она не уверена. И все-таки.

«Оранжевый лед».

И тело вздрагивает, суставы крутит, очень неприятное чувство. Это не больно, вроде как сверлить зуб под местной анестезией: боли нет, но ты хорошо ощущаешь, что с тобой делают что-то очень неприятное.

Тело. Теперь ее собственное тело. После волчьего оно всегда кажется слишком слабым, слишком хрупким и беззащитным, уязвимым. А еще эта ужасная нагота. У волков с этим проблем нет.

Она поднимается с пола. Переводит дыханье. И замирает, потому что чувствует - Виктор подошел близко. Совсем близко.

И сейчас он - не строгий учитель, не врачеватель, не вожак стаи. Он смотрит на нее иначе. Как мужчина. И он готов сделать следующий шаг - она знает об этом еще до того, как этот шаг сделан.

И еще этот сон сегодня… И что она будет делать, если он приблизится еще на шаг, если положит руки на плечи, привлечет к себе?

Она не знает.

Минута. Другая.

Томительные, невыносимые минуты.

И тихий хлопок двери за спиной. Виктор вышел из комнаты. А она еще долго стояла, пытаясь понять - хорошо это или плохо.

36

Инга проснулась среди ночи.

Сон, который она увидела только что, был слишком реальным, слишком настоящим, и она точно знала, что это не просто игра воспаленного воображения.

Сон из прошлого. Сон-воспоминание. Яркий.

Ей снилась одна из многочисленных презентаций - то ли новой программы на их канале, то ли какого-то нового проекта. Дружный коллектив в сборе. Официанты снуют, разнося напитки. Один из бокалов у Инги в руке.

Она делает вид, что пьет. На самом деле, конечно, нет. Она помнит свой выпускной и больше не рискует. Да и вообще на таких мероприятиях нужно быть предельно трезвой и вести себя строго в рамках, чтобы сборище сплетников не получило дополнительных тем для обсуждения. Все эти сборища невероятно скучны, но на них нужно бывать, иначе при продвижении по карьерной лестнице останешься где-нибудь за ее перилами.

Инга бросает взгляд на шефа с надеждой: может, все это скоро закончится, и можно будет пойти домой? И вздрагивает. Ей кажется, что его лицо «поплыло». Она с недоумением смотрит на свой бокал: неужели нечаянно отпила спиртное? Что за беда такая - чуть пригубила, а в глазах двоится. Наверное, от усталости: последние недели выдались тяжелыми. Впрочем, предпоследние тоже. И вообще, что-то она не припомнит легких недель…

Редактор ловит ее взгляд и подходит:

- Все в порядке, Инга? - он выглядит обеспокоенным.

- Да, - она улыбается, - что-то голова закружилась. Я, пожалуй, уйду пораньше. Хочу подготовиться к завтрашнему интервью.

- Конечно, - он тоже улыбается, и появившаяся было тревога в его глазах куда-то пропадает.

Инга поднялась и заходила по комнате. Мысли неслись вскачь одна за другой.

Значит, редактор. Из этих. И, кажется, тогда, в тот единственный раз, когда она увидела его истинную сущность, он не понял, что произошло.

А Стас, когда проверял все на работе, его пропустил. Сначала - потому что был слишком занят Виталиком, от которого чувствовал угрозу. Потом редактор отправился в свой долгосрочный отпуск. В общем, от пристального внимания стаи ее шеф ускользнул.