Витамина Мятная - Кровавый блюз

Мне хотелось бросить в лицо этому эгоистичному засранцу: «Таким вампиром, которому не дает покоя нестерпимая жажда? Таким, который безжалостно наносит вред другим, сея зло направо и налево? Неужели я стану, как и ты?»

Но я только угрюмо буркнула:

– Не хочу.

Он протянул руку и мазнул окровавленными пальцами по моим губам, давая попробовать крови. Соленый вкус, стальной запах. Сама того не желая, я облизнулась. Горько, как слезы.

– Я подожду. Я терпеливый.

– Никогда этого не будет, – зло, рассерженной змеей прошептала я и отвела глаза.

Вампир скользнул ближе, жесткими пальцами сжал подбородок и задрал мою голову, заставляя смотреть на него. Больно. Хотелось вырвать голову из его рук, но я терпела.

– Какая непослушная девочка! Вот это мне в тебе и понравилось: гнев, независимость, сила духа и пылающий взгляд. Сломить такую гордячку, как ты, приручить и выдрессировать – сплошное удовольствие.

Алек протянул ладонь и убрал прядь выбившихся из косы волос.

– Захочешь. Тебе никуда не деться, убийца проснется в тебе. Против алчущей пустоты внутри ничего нельзя сделать, лекарства нет, жажде крови придется подчиниться. Я просто подожду. Оголодаешь, сама придешь и попросишь, приползешь на животе, стоная и моля о благосклонности!

Первый раз в жизни я пустила в ход клыки для защиты, дико, по-звериному. Зубы впились в руку, брызнула кровь. Соль на языке, кровь на лице.

– Агр! Прочь, негодная! – крикнул вампир и, противореча сам себе, сорвался с кровати.

Дверь хлопнула, и я осталась одна. По ковру вилась дорожка красных капель.

Слез не было, я уже не могла плакать.

Каждому в жизни отпущено определенное количество соленой влаги, сегодня я столько плакала, что потратила весь запас. Больше никакого нытья.

В голове копошилась только одна вялая мысль. Неужели он станет приходить каждый вечер?

Будет. Это теперь моя кара, мой крест, который мне придется нести. Я возжелала свободы, вольной жизни уличной воровки и была наказана. Высшие правят в этом городе, все подчиняются им и их силе.

Оглянувшись на дверь, я вылезла из-под одеяла и крадучись прошмыгнула к окну. Оглядываясь, залезла на подоконник, спрятавшись за шторой, утрамбовавшись, ужавшись в незаметный компактный комок. Так и сидела до рассвета, прижавшись лбом к стеклу, хоть и было страшно: подо мной, всего лишь за тонкой перегородкой из стекла плыли облака.

Мысли медленно крутились в голове, перебирая события дня. Сна не было. Окно приятно холодило лоб.

Где-то там, на нижнем уровне, Дэн и остальные дети гадают, где я, куда пропала. Жива ли? Как долго они будут вспоминать обо мне? Или уже через месяц забудут?

По ту сторону прозрачной преграды на город опустился вечерний туман, густой и непроглядный, как мое будущее.

Солнце садилось, наступали сумерки.

***

Я, выпрямившись, стояла у зеркала. Разорванная ночная рубашка свисала с плеча. Дорогие кружева испачканы засохшей кровью. Моей, силой отобранной. Высшие вампиры забрали у меня все, в том числе и прежнюю жизнь. Дав взамен унижение, насилие, боль и чувство страха.

Должен же кто-то заплатить за то, что со мной произошло! Гнев тугими, змеиными узлами сплетался в моей душе. Глядя на свои истерзанные губы, размазанную по шее кровь, сказала себе: «Я отказываюсь быть жертвой! Не буду ныть, плакать и страдать. Не буду просить жалости и снисхождения. Я выжила холодной зимней ночью среди мусорных баков и отбросов, выжила на дне среди воров и убийц. Что мне стоит переиграть этих изнеженных толстосумов? Я выживу и наверху! Они не сломят меня!»

Вошли служанки, тихо вползли, вкрадчиво, как змеи.

По опущенным глазам сразу понятно: слуги в доме знают все и даже больше, чем все. Они слышали мои ночные крики.

Служанки без слов начали заниматься мной. Я уже усвоила урок. Я – дорогая кукла, надо терпеть, пока тебя одевают для того, чтобы хозяин полюбовался твоей красотой.

В голову пришла еще одна дерзкая мысль: Если я живая игрушка, то могу быть невероятно дорогой? Неприлично драгоценной, настолько, что буду не по карману моим хозяевам и, возможно, финансовое бремя заставит их вернуть меня на место. Туда, откуда они взяли, на мое любимое дно. Идея показалась мне свежей, революционной и реальной. Я стала планировать ее осуществление.

Пока размышляла, служанки сняли с меня пеньюар и расточительно выбросили его, как испорченную тряпку. Умыли, стерли кровь с шеи и протерли кожу влажной губкой с капелькой духов. Расчесали и уложили волосы, подобрав все локоны наверх и повязав налобной повязкой, вышитой бисером. Сзади в прическе бодро топорщился пучок перьев цапли, он нежно колыхался от легкого дуновения ветерка и любого движения головы. Думая о своем, я послушно поднимала и опускала ноги, надевая платье на лямках. Шелковый низ и полупрозрачный верх – два слоя дорогой ткани, все в бисере, драгоценных камнях и мелком речном жемчуге. Струйки нанизанного на нитку перламутра украшали подол, подобно жемчужной капели колыхались и звенели.

«Ручная вышивка!» – шептались служанки.

Замешательство вызвали мои уши, прислуга на некоторое время впала в ступор. Мочки не были проколоты. Воровке не нужна лишняя красота, а безделушки только мешают вскрывать магические замки, любой металл искажает чары.

Молоденькие служанки переглянулись, выдержка у них была похуже, чем у старшей горничной, которую ничем не удивишь.

И что им не так! Ах да! Ведь они такие же, как и я – люди с подземных уровней, почти свои. В голове сформировалась очередная шальная мысль, но я не успела ее додумать – в столовой меня уже ждали. Недовольный лорд Алек и почему-то еще более злой Дэрек.

Последний все утро не смотрел на меня. Состояние неудержимой злости – его повседневная норма. За одним столом с ним – как на пороховой бочке. Ерзаешь кормой, а запал медленно прогорает, ты не знаешь, когда рванет, когда гневный взгляд пригвоздит тебя, как дротик муху, остановит небрежный окрик, нахмуренные брови или просто гробовое, неодобрительное молчание.

Сидя за общим столом, я гадала, чем я так не угодила вампиру? Ну, помимо того, что его партнер Алек вытащил из бизнеса круглую сумму на мою покупку и усыновление. А еще тот факт, что по смерти этих бизнесменов удачи я унаследую все их деньги и состояния, если их переживу. Если. Веское и емкое слово.

Поразмыслить – так я Дэреку, как гвоздь в ягодице, мешаю. Поэтому его отношение закономерно. Впрочем, в этой ситуации нет моей вины, все дело рук его сводного брата и бизнес-партнера Алека.

Все эти ценные сведения о денежном и семейном положении братьев я почерпнула из разговоров служанок, которые, наспех меня одев и причесав с утра, к полудню начали выгребать старую одежду из шкафов и убирать вещи из комнаты. Расчески, заколки, туфли, платья и косметику, неизвестно чьи.