Витамина Мятная - Драконы Корнуолла (СИ)

Мне показалось, что это конец. Я никогда больше не смогу посмотреть ему в глаза.

Но вместо упрёков или насмешек, вместо любых слов осуждения я ощутила, как вторая рука мужчины скользит по моему животу, путается в рубашке. В нетерпении разрывает ворот с и без того слишком глубоким вырезом и в следующий момент шершавая ладонь ложится на грудь. Замирает на секунду и, сжимая, начинает сладостно похлопывать пальцем по пуговке соска. Слегка щипать и тянуть, доставляя мучительное удовольствие.

А другая рука начинает неистово двигаться внутри меня, лечебное зелье срабатывает не хуже любой смазки, приятно пощипывая тайные складочки.

Это было совершенно недвусмысленное предложение утолить взаимный голод.

Драконьер, закрыв глаза, стонал вместе со мной, с болезненной мукой он прижимался колючей щекой к моему виску, пока я неистово двигала бедрами, насыщаясь.

Сквозь переплетение спутавшихся волос я наблюдала, как мужчина по-собачьи скалил зубы в те моменты, когда его стоявшее дыбом хозяйство зажимало между нашими телами. Возможно, ему было больно, но даже от этой острой пронизывающей муки он получал удовольствие.

Вспомнив про свое обещание ласкать фаррийца и наш договор, я протянула руку и несмело скользнула пальцами за пряжку. Она была слишком тугая, я расстегнула ее и выпустила на волю набухшего от запредельного желания дружка драконьера.

Пусть мне это будет стоить гордости, но до следующего полнолуния предводитель фаррийцев не посмеет заявить на меня свои права. Ведь после того, что я собиралась сейчас сделать, он не посмеет сказать, что я не выполнила условия договора и не ласкала его.

Я сжала в кулаке твердую мужественность и нежно потерла о свой живот, сжала сильнее. Простая незамысловатая ласка, но плоть дернулась в моей руке, как пойманная в плен птица. Так же, как и я ночью в объятиях Дрейка. Это слегка улучшило мое настроение: пусть господин «Мои приказы не обсуждаются» почувствует себя в чьей-то власти!

Доставлять друг другу удовольствие, сидя на драконе, поистине пикантное занятие. Ощущение свободного полета, пропасть внизу и щекочущее чувство опасности, холодный пронизывающий ветер и трение двух разгоряченных тел.

Осмелев, я выгнулась, откинув голову назад, чтобы еще сильнее насадить себя на фаррийца, почувствовать всю ту гамму острых ощущений, которые мне дарил полет на драконе и ласки с мужчиной. Я парила в облаках в прямом и переносном смысле.

Фарриец не желал ни отставать, ни уступать. В унисон со мной Дрейка Дайера сотрясали конвульсии экстаза.

Не было смысла останавливаться, мы уже не раз делали это вместе. Каждый из нас за прошедшую бурную ночь изучил все признаки приближающегося оргазма партнера.

Не сговариваясь, мы одновременно ускорили темп. Я уже знала, что нравится и не нравится драконьеру, а он легко угадывал мои желания, каждый раз безошибочно делая то, что нужно.

Чтобы мой мучитель остался доволен, я приподнялась и прижалась обнаженной грудью к драконьеру, обняла его за шею, он уткнулся носом в мое плечо и как-то особенно сладко задвигал пальцами во мне. Мы сплелись с Дрейком Дайером как две змеи в траве.

Прерывистое горячее дыхание мужчины ритмично обжигало кожу, вырываясь вместе со звериным рычанием.

От моего крика дракон вздрогнул и повернул к нам клиновидную голову, а из моих разгоряченных складочек наконец-то ушло противное неутолимое желание.

Прикусив губу от стыда и тяжело дыша сквозь стиснутые зубы, я сползла по мужчине и спряталась все там же - на груди фаррийца. Хорошо, что никто иной не видел моего позора. Ведь драконьер стонал так же громко, как и я, хриплым срывающимся голосом шептал мое имя.

«Дайра!» От тяжелого прерывающегося дыхания получалось почти правильно: «Дарья!»

Я тоже пару раз выкрикнула имя своего мучителя, требуя от фаррийца большей активности.

♚ 5.21

Вот такое очередное унижение, я к тому же оказалась испорченной и ненасытной тварью, без стыда и совести, трахнувшей руку Дрейка Дайера. Общаясь с такими грубыми людьми как драконьеры, я и сама становилась столь же вульгарно примитивной и по-звериному несдержанной.

- Чертова ведьма, - послышалось над ухом тяжёлое дыхание фаррийца, - наверняка чего-нибудь подмешала в мазь, ради смеха. – Драконьер зло звенел пряжкой ремня, пряча свое разряженное хозяйство.

Если бы это было так, то я бы пела и плясала от счастья, но я-то знала: ни одна даже самая редкая травка не в состоянии вызвать столь необузданное и яростное желание.

Дрейк Дайер, первый мерзавец и ублюдок этого мира, творил со мной, моим телом и моими желаниями невообразимые вещи. Каждый раз, когда я подчинялась его влиянию, мне становилось нестерпимо стыдно, а любая одежда с моего тела исчезала в мгновение ока.

Все оставшуюся дорогу я так и провела, уткнувшись в грудь наездника, не смея поднять головы и взглянуть в глаза Дрейку Дайеру. Слава всем богам, я не видела довольную улыбочку, цветшую на его наглой морде нажравшегося кота. Иначе действительно спрыгнула с дракона ко всем чертям.

Только шершавая от рукояти меча ладонь фаррийца лениво скользила по моему телу, поглаживая, согревая и защищая от промозглого ветра. От наших вспотевших тел шел пар.

***

Весь замок стоял на ушах, наше внезапное возвращение всполошило и без того поставленное с ног на голову нападением водных и воздушников родовое гнездо.

По-видимому, дела обстояли совсем уж погано, поскольку стоило приземлиться, к нам со всех сторон кинулись люди.

Убитых были горы, раненых еще больше. Женщин в замке почти что не осталось. Некому было заботиться о выживших. Дочку хозяйки замка убили. Жалкая кучка зареванных служанок жалась возле сарая. По их виду - помятому и истерзанному – было видно, что наездники как звери поживились оставшимся, и не единожды.

На моих глазах из стоявшего рядом сарая вышел драконьер, на ходу застегивая штаны. Так выжившие праздновали победу.

Не все были падки на разврат, серые балахоны, стоявшие группками и прохаживавшиеся по двору замка, не соблазнились дармовым угощением.

Внезапно остро встал вопрос нежданных гостей в латах, нагрянувших в крепость и переломивших исход драки в нашу сторону.

Пришельцев было очень много, и ни один из них не был драконьером.

По всему получалось, моей мечте скрыться в самой высокой башне и не выползать оттуда неделю или даже месяц, не суждено было сбыться.

Вспомнив про луну, я вздрогнула. То, что фарриец по-хозяйски ссадил меня с дракона, снял с себя клетчатый тартан и на глазах у всех бережно укутал - ничего не означало. Если сейчас драконьер, бросив меня, ушел решать насущные проблемы, то это не говорило о том, что ровно через месяц в следующее полнолуние он не потребует от меня выполнения моего обещания.