Марьяна Сурикова - Пари, леди, или Укротить неукротимого [litres]

– А вы не в курсе? – Лицо министра просветлело, в глазах появилось злорадство, и он любовно погладил папку по корешку. – Я было решил, что вся загвоздка в этом. Там, знаете, такая мелкая и неразборчивая приписка где-то в середине закладной. Я на нее даже не с первого прочтения внимание обратил. Только очень было любопытно, почему вы вцепились в это дело. Неужто благородство, ваша светлость, и слово истинного джентльмена? – И он противно захихикал.

– Что вы там несете? – Даниар выхватил папку и принялся листать, пока не дошел до места, где лежала заполненная убористым почерком расписка с обведенным красными чернилами текстом.

Когда разобрал пометку, лорд изменился в лице.

– Мне вот тоже не помешает купить секретаря, полная неразбериха в документации, – съехидничал министр. – По какой цене они нынче продаются?

– По цене особняка! – отрезал Даниар.

Появившаяся рядом с его светлостью призрачная не гончая (ведь министр просвещения держал свое слово), а какая-то похожая на дога потусторонняя псина неспешно подошла к столу и взяла папки в зубы, а еще очень ехидно взглянула на министра госзадолженностей и подмигнула, отчего немолодой уже мужчина сильно взбледнул.

Уже у самой двери Даниар вдруг приметил справа неровную пирамиду из папок, покрытых слоем пыли, и, обернувшись, бросил на прощанье:

– С таким главой ведомству дюжина секретарей не поможет, – и захлопнул за собой дверь.

Министр осел в кресле и перекрестился.

– Ну его, – выдохнул он, – пусть хоть все дела забирает, лишь бы подальше держался.

Алисия лежала на кровати, раскинув в стороны руки и позабыв переодеться. Она мечтала дойти до ванной комнаты, но не давала усталость.

– Утомилась? – сочувственно спрашивал Шуш, поглаживая девушку по голове мохнатой ладонью. – Из силушки выбилась.

– Совсем. Хорошо еще лорда вызвали к королю.

– Умылась бы да после сразу в постельку.

– Сейчас, встану только.

Упавшая на грудь записка, выскользнувшая из фиолетового облачка, заставила не встать, а подпрыгнуть.

«Зайдите ко мне немедленно!» – было выведено на ней.

– Ой-ой, – охнул заглянувший через плечо Шуш, – лорд недоволен.

– Что там опять случилось? – выдохнула в подушку Алисия и сползла с кровати.

Пришлось выходить из спальни и идти аж до соседней двери.

– Ваша светлость, – постучала она, а дверь приотворилась. Заглянув внутрь, Алис осторожно вошла и нерешительно остановилась на пороге.

Шуш, околачивавшийся в коридоре, шепнул:

– Ну что там?

– Да нет никого, – начала Алисия, но тут дверь из ванной отворилась и в комнату вышел лорд Морбей де Феррес, вытиравший полотенцем влажные волосы. Выглядел он так, словно попал под дождь или вылил на голову кувшин с водой.

– Вот и вы! – странным тоном произнес его светлость, пристально оглядев девушку.

– Я, – растерянно ответила леди, силясь понять, в каком настроении пребывает мужчина.

– Садитесь, – махнул рукой лорд и сам устроился в кресле, не отрывая от Алисии глаз.

Девушке стало не по себе, и, выбрав стул подальше от кресла его светлости, она присела на край.

– Эм, – видя, что лорд не торопится приступать к разговору, а просто изучающе смотрит, леди смутилась еще больше, – что-то случилось… опять?

– Вы проницательны.

– Несложно догадаться. Обычно вы не вызываете к себе в комнату. Либо выносите дверь, либо ждете до утра.

– Либо жду, либо выношу, – согласился лорд.

Алис определенно начинала нервничать от разговора и манеры Даниара изъясняться короткими, ничего не поясняющими фразами.

– И что я могу сделать для вас, милорд?

– Звать меня по имени?

Алисия с большим трудом не позволила челюсти удивленно отвиснуть.

– А прежде вы не разрешали, – оговорилась она.

– Прежде и повода не было, – парировал его светлость.

– Сейчас есть?

– Появился.

– Если вы о сегодняшнем спасении, то я никоим образом не планирую использовать все произошедшее для нарушения субординации. Ваше положение не допускает фривольности в обращении.

– Правда? Как-то вы обращались ко мне «лорд Герберт».

Алис смутилась, вспомнив, что хотела тогда лишь позлить.

– Женщины так непостоянны, – вздохнул его светлость. – А скажите, Алисия, у вас всегда существовала настоятельная потребность выйти замуж? Вы опасались, что в будущем этого не произойдет?

– Почему?

– Поскольку в весьма юном возрасте относительно вас было заключено определенное соглашение, иных мыслей в голову не приходит.

– Простите? – начала волноваться леди.

– Не понимаете? – Лорд устало потер пальцами лоб. – Хорошо, я поясню. Если в качестве ставки во время карточной игры участник закладывает дом, это понятно. Но каким образом его можно заложить в придачу к собственной дочери, не укладывается в голове. То есть основная ставка здесь леди, и она оценивается в денежном эквиваленте, равном чему? Стоимости самого дома? А он идет в виде некоего обеспечения вроде того, как в ряде стран бумажные деньги обеспечиваются золотым запасом? Я верно рассуждаю?

Алисия подскочила со стула.

– Это ошибка, милорд, и недоразумение. Отец не так себе все представлял. По условиям, я должна была выйти замуж за того, кто подписал бумаги, а дом шел как приданое.

– Действительно. – Даниар тоже поднялся. – Однако же дом продан, а леди осталась. И что нам делать в этом случае?

– Если дом продан, то долг не погашен, потому что я иду обязательным условием? И сейчас вы намекаете, будто я тоже приравнялась к некоей собственности, цена которой равна стоимости особняка? Тогда вы здорово прогадали, не продав его дважды.

– А был ли смысл? Дом ушел, но леди осталась при мне.

– Да как вы смеете!

– Я смею?

– Не я продавала свое наследство!

– Однако это родной отец заложил вас вместе с особняком. И после указа монарха о ликвидации спорных задолженностей именно вы оказались в двусмысленной ситуации. Отсюда вопрос: почему, когда те двое явились в университет, собираясь взыскать проценты, леди скрыла от меня суть сделки? Я искренне захотел помочь и только по этой причине переоформил долги на себя, но каков результат?

Алисия покраснела, а сердце билось сильно-сильно. Не намекает ли лорд, будто она специально так поступила? Из меркантильных соображений? Ведь основным условием шла женитьба.

– Раз согласно столь важным бумагам без дома я не рассматриваюсь в качестве невесты, но приравниваюсь к товару, то о чем еще говорить?

– О том, какие у вас родственники, леди!

Алис хотела ответить, но вынуждена была прерваться, поскольку горло перехватило. Как накатило в этот момент! Все-все! Ведь она искренне поверила, будто унижения в прошлом и после продажи дома злосчастный долг не будет мучить ее, но прогадала. Очень стыдно было упоминать о поступке отца, хотя тот и стремился сделать, как лучше. Ведь искренне пытался обеспечить дочь, когда лишился всего, однако сам себя перехитрил.