Ольга Ярошинская - Жена для звездного варвара

— Уведите ее, — приказала Инфинита женщинам, и те, подхватив Энтропию под руки, подняли ее с пола.

— Это ты их настроила против отца, — выплюнула Энтропия в лицо моей свекрови. — Ты ненавидела его, потому что он так и не смог тебя полюбить! Ты отомстила ему! Ты… убила его!

— Не неси вздор, тетя! — сердито приказал Валд. — Мой отец давно болел, все это знают. Пришел его час. Пусть богиня будет милостива и возьмет его в свой небесный экипаж.

Валд приобнял мать, поддерживая, а я заметила цепкий и сосредоточенный взгляд Энтропии, так не вяжущийся с показной истерикой, и поежилась от скверных предчувствий.

— Когда похороны? — спросил Валд.

— Уже сегодня, — сказала Инфинита. — Рутгер умер вчера. Надо поторопиться. Его тело в хранилище, но откладывать незачем. Все уже готово, ждали только вас. Ампер давно вернулся и остальные. Иди приведи себя в порядок, сын, отдохни немного. А когда в море появятся все три дороги, проводим твоего отца.

Валд прямиком отправился в душ, скинув лохмотья на пол. Я собрала их и, подумав, вынесла за дверь и всучила какой-то служанке, сказав выбросить. Иначе запах пожара заполнил бы всю комнату. Потом вернулась в спальню и, раздевшись, вошла в душ к Валду. Он стоял, упершись руками в стену и подставив голову под теплые струи воды.

Я намылила мочалку, провела ею по его шее, плечам. Расплела спутавшуюся косичку, погладила широкую спину, а потом просто прижалась сзади, обняв Валда обеими руками, и закрыла глаза. Не знаю, сколько мы стояли так, но потом он будто стряхнул с себя оцепенение и повернулся ко мне.

Я мыла его и оттирала от копоти, пока вода, устремляющаяся в слив, не стала совершенно прозрачной, вытирала полотенцем. Серьезных ран на самом деле не оказалось, но с левой руки была содрана кожа — отметина как цветок: три лепестка сверху и снизу один. Я на миг почувствовала головокружение, поняв, как он это получил.

— Давай пойдем к алтарю, — предложила я, не в силах отвести взгляд от отметины. — Ампер доставил благодать на лодках. Твои раны затянутся мгновенно.

— Нет, — ответил Валд, и я нахмурилась.

— Почему нет?

— Благодать только для рожениц, — ответил он. — Ее много. И потом, когда земля остынет, мы вернемся и перетрясем всю поляну, где она была, ведь наверняка в земле еще много благодати, которая рассыпалась, когда упала с неба. Но запасы ограниченны. Мы не станем тратить ее на царапины.

Я закатила глаза, но Валд притянул меня к себе, так что я уткнулась носом ему в грудь, и поцеловал в макушку.

— Поспи немного, — предложила я, и он послушно отправился в кровать, но потянул меня с собой. Он уложил меня сверху, и я, поерзав немного, нашла удобное положение. — Валд, я соболезную твоей утрате…

Он вздохнул, погладил мою голую спину, ладонь остановилась на пояснице, словно в нерешительности.

— А кто теперь станет капитаном? — задала я вопрос, терзающий меня с самого утра, когда я узнала о смерти Рутгера.

— Не знаю, — ответил Валд. — Отец должен был назвать преемника, но тянул с этим.

— Зачем?

— Возможно, хотел, чтобы мы старались показать себя с лучшей стороны, подстегивал соперничество.

— Вы — это ты и Ампер?

— И Магнус, — ответил Валд.

И я сразу поняла смысл сцены, устроенной Энтропией! Вот стерва!

— Ты должен стать капитаном, — твердо сказала я.

— А у тебя есть амбиции, жена, — усмехнулся Валд. — Хочешь управлять обителью? Или в чем твой интерес?

Хотела бы я управлять обителью? Не то чтобы… Хотя я бы навела здесь порядок, только вот не успею. Но я бы точно хотела получить доступ к оранжевому шарику, что хранится в сокровищнице.

— Тебе бы пошел белый, — ответила я и улыбнулась. Неохотно скатившись с Валда, накрыла его одеялом. — Поспи немного. Я разбужу тебя.

Валд благодарно кивнул и закрыл глаза, а я, полежав рядом с ним немного, поднялась и, надев чистое платье, прошла в другую комнату. Откинув покрывало, с замиранием сердца подсчитала оставшиеся полоски, выцарапанные на кровати. Десять. Всего десять дней!

Что я буду делать, когда вернусь на стерильные белые палубы «Арго»? Когда планета, которую варвары называют Колыбелью, останется далеким шариком за иллюминатором и Валда не будет рядом со мной?

У меня останется брат, осадила я себя. Он — моя семья. Хотя Кира я увижу в лучшем случае года через полтора, когда «Арго» вернется из экспедиции, а у брата будут каникулы. И если не начнется война. А ведь теперь, когда будущее планеты почти наверняка предопределено, войны не будет!

Солнце скатилось за горизонт, расплескав по небу кровавые кляксы. Взяв пилочку для ногтей, я зачеркнула еще одну полоску. Девять.

Вернувшись к Валду, легла рядом, рассматривая его черты: темный разлет бровей, густые ресницы, прямой нос и мягкую линию губ, и твердый подбородок, покрытый отросшей щетиной. Он выполнил мою миссию, но осталось еще кое-что. Пусть Энтропия даже думать не смеет о том, чтобы пропихнуть к власти своего сыночка. Для обители и всей планеты будет лучше, если следующим капитаном станет Валд.

Капитана Рутгера хоронили в море. Тело, облаченное в белые одежды, уложили в лодку, украшенную цветами, и спустили на воду. Черная морская гладь, усыпанная отражением звезд, светилась и тихо покачивалась, медленно унося скорбный дар под монотонные бормотания священников. Рассыпанные бликами лунные дорожки будто прочертили для капитана направление, и когда лодка удалилась от берега на достаточное расстояние, Валд шагнул вперед, натянул лук и запустил горящую стрелу. Огонек описал дугу на фоне темного неба и упал искоркой в последнюю колыбель капитана.

— Это должен был сделать Ампер, как старший сын, — тихо пояснил Валд, вернувшись ко мне.

Но он не может, с одной рукой, поняла я. Люди выстроились вдоль линии прибоя, женщины тихо плакали, мужчины скорбно молчали. И лишь Энтропия громко всхлипывала и подвывала, играя роль безутешной сестры.

— О бедный брат мой! На кого ты оставил нас? Как жестоко обошлись с тобой те, в кого вложил ты сердце и душу, — завела она свою песню, когда огонь объял лодку.

Инфинита повернула голову, и на ее щеках блеснули дорожки слез.

— Недостойные! Презренные! Предавшие своего отца! — продолжила та.

— Хватит порочить моих сыновей! — рявкнула на нее Инфинита. — Ты была с Рутгером в его последний день, и я все думаю: может, именно поэтому он стал для него последним. Что ты дала ему, Энтропия? Он жаловался на новое лекарство!

— Конечно, я была с ним в его последний день. Кто, как не сестра, утешил его и закрыл ему глаза на смертном одре? Я — его родная кровь и не оставила брата в скорбную минуту кончины.

Вот же дрянь! Я сжала кулаки, нащупав в кармане рукоять кинжала, с которым в последнее время не расставалась. Может, она действительно ускорила отход капитана в мир иной. А то как-то больно ладно складывается: его ссора с сыновьями и тут же смерть. А Магнус, выходит, весь в белом. Только бы не в прямом смысле.