Марина Ли - Гончая

Третьи сутки кряду мы с Риком сидели в маленьком домике, засыпанном снегом по самую крышу, и ждали какого-то «нужного человека». Здесь была каменная печка, огромная, белая-белая. Рик топил ее дважды за день: рано утром, чтобы приготовить нам еды, и вечером, чтобы прогреть дом перед ночным похолоданием. Грубо сколоченная, но большая и довольно удобная кровать – одна. Стол, пара стульев, доисторический буфет, выкрашенный в кислотно-зеленый цвет – вот, собственно, и все. Избушка располагалась прямо на вершине Пика Дьявола, и снег, по словам синоптиков, здесь в последний раз таял двадцать семь лет назад. Поэтому ничего удивительного, что на улицу я старалась не выходить. Кабы не нужда, и вовсе б нос не высовывала, но водопровод с канализацией отсутствовали, поэтому приходилось несколько раз за день бегать по глубокому снегу до маленькой деревянной будки, находившейся метрах в десяти от угла домика.

Третий день кряду я страдала от безделья, потому как Рик сорвал меня с рейда на сель сразу после выхода из лимба, посадил в вертолет и увез сюда, на Пик Дьявола, без книжек, девайсов и даже без теплой одежды.

– У тебя все равно нет подходящей, – махнул он рукой на мое вялое блеяние о том, что мне надо бы переодеться. – Кстати, я забыл тебе выписать подъемные на покупку необходимых вещей, а ты молчишь... А между тем снег уже очень скоро ляжет даже внизу, на Перевале. И зимы у нас длинные, с сентября до апреля. И очень морозные.

Спорить о том, что я все смогу купить с первой же зарплаты, было бессмысленно, потому как двух минут, проведенных на Пике Дьявола, хватило, чтобы понять – «подходящие» для таких зим вещи дешевыми не будут. Хорошо, если мне этой зарплаты хватит хотя бы на анорак, термобелье и штормовку.

Бран высадил нас возле домика через два часа после встречи в лимбе с жутким стариком, и я была уверена, что именно с ней связана наша спешная поездка в горы, однако тему эту я подняла лишь после того, как черная точка вертолета нырнула в облака под нашими ногами.

– Давай сначала согреемся, – предложил напарник, – а разговоры оставим на вечер.

Еще целый час я сидела, закопавшись по уши в одеяла и меха, следя за тем, как Рик заносит в дом красный ящик с провиантом, прилетевший с нами на вертолете, растапливает печь. Холод на вершине был такой, что у меня зуб на зуб не попадал, какие уж тут разговоры! И это несмотря на то, что Рик сразу же вручил мне толстые носки до колена, ватные штаны на подтяжках, растянутый шерстяной свитер, смешную шапочку с завязками за ушами, колючий оранжевый шарф и рукавицы.

– Потом еще унты дам и шубейку, а пока посиди в уголке. Не сильно мерзнешь?

– С-сильно, – буркнула, закутавшись в одеяло так, что наружу только нос торчал. – Но терпимо.

– Скоро станет тепло, – пообещал Рик и отвернулся к печке. – Кстати, ты умеешь готовить на огне?

– Увы, – я вздохнула, – где бы я научилась?

– Если захочешь, научу. И вообще, ты не молчи, Кошечка, можешь смело задавать любые вопросы.

– Какое твое второе имя? – тут же ляпнула я. Боже! Будто нет более важных вопросов, честное слово!

– Каков ответ на твою загадку? – хмыкнул он. – Готова его озвучить?

Покачала головой, заставив Охотника понимающе усмехнуться.

– Я почему-то так и подумал…

Пламя в печке довольно заурчало, облизывая кривоватые поленья. Рик выпрямился, чтобы перебраться ко мне. Вытряс меня из шкурок и одеял, не обращая внимания на мой возмущенный писк, устроился рядом и накрыл нас всем этим ворохом, обнимая и удерживая меня одной рукой, прижимая к себе, будто боялся, что убегу.

Ха! Я бы не убежала даже без оправдательного мотива в виде минусовой температуры за окном. Поерзала, укладываясь, удобнее устроила голову у Рика на плече, осторожно, чтобы он не заметил, повела носом, принюхиваясь – уж больно мне нравилось, как от него пахло, – и прошептала:

– Расскажешь о том, что было в лимбе сегодня?

Он прикоснулся губами к моему лбу и шепнул:

– Ты знаешь, что да.

Я затаила дыхание, ожидая… Не знаю, чего именно. Нечто похожее испытывала в те редкие счастливые приютские вечера, когда старшие девочки рассказывали нам, малышне, захватывающие истории о принцессах, влюбленных в драконов, и жестоких пиратах, променявших свое сердце на бессмертие. Откуда они эти истории брали – для меня и по сей день оставалось загадкой, в монастырской библиотеке и столь приземленно светской литературы не водилось. Подозреваю, все эти сказания передавались из уст в уста, сменяя многие поколения сирот в приюте при монастыре святой Брунгильды Аполлонской.

Чего я ждала, пока Рик держал молчаливую паузу, размышляя, с чего бы начать? Не знаю. Ничего подобного мне до сегодняшнего момента слышать не приходилось: ни на лекциях в училище, ни на практических занятиях, ни – что совсем пугало – от старших товарок. А уж те, как водится, были большими любителями навешать юным «ослицам» на уши устрашающей лапши.

А ведь историй о том, какими хитрыми, мстительными и изворотливыми бывают призраки, на какие уловки они могут идти в попытке прикоснуться к миру живых, раз уж вернуться в него невозможно, было действительно много. Но, клянусь, ни в одной из них не говорилось о призраках-оборотнях, разговаривающих на чужом языке…

– Ты когда-нибудь слышала о шаманах К'Ургеа? – наконец спросил Рик.

– Они имеют какое-то отношение к персонажам детских страшилок, из-за которых вы всем Участком меня пару дней назад на смех подняли?

Охотник улыбнулся и покачал головой.

– Я над тобой не смеялся, Бубу, – заметил он с легкой укоризной в голосе. – Я лишь обратил внимание, что твоя версия произошедшего... Как бы помягче?.. Не имеет права на существование. Это факт. Я лично десять лет назад был в К'Ургеа, когда подписывали Договор о взаимном непроникновении…

– Ты был в К'Ургеа? – ахнула я.

– Еще когда служил в «Альфе».

Он пренебрежительно дернул бровью, будто сообщал о чем-то незначительном. А я буквально онемела от удивления. Вот это новость! Рик в составе группы «Альфа» посещал К'Ургеа, а теперь сидит на Перевале? За какие такие заслуги, интересно знать?

– Погоди-погоди! – всполошилась я. – Но ведь Договор о перемирии подписали не десять, а двадцать лет назад! Шестого августа три тысячи сто восемнадцатого года по новому летоисчислению. Тогда что же…

– Двадцать лет назад король и Эзе делили реальность, а десять лет спустя – лимб. Уж больно часто наш сброд забирался на их территорию, да и оттуда немало шлака утекало…

– Так значит, я была права! – воскликнула и, дернувшись, ударилась макушкой о подбородок Рика. Клацнув зубами, он со свистом втянул в себя воздух.