Марина Ли - Гончая

Он прошелся поцелуями по моей спине и ягодицам, поцеловал под коленями.

– Маловероятно, что кто-то станет меня рассматривать там, – глухо заметила я, жмурясь от наслаждения: Рик не только целовал, он гладил мое тело, умело разминая сильными пальцами расслабившиеся в густом банном тепле мышцы.

– Не шути так, – рыкнул и звонко шлепнул меня попе. – Никаких вероятностей!

Да кто ж спорит? Я промычала в ответ что-то согласно-одобрительное, и за меня принялись всерьез.

Никогда в жизни мне не делали массаж – «Рельсы, рельсы. Шпалы, шпалы. Ехал поезд запоздалый» не в счет – и теперь, постанывая от почти болезненного удовольствия, я буквально таяла под руками Бронзового Бога. На минуту он отвлекся, чтобы взять мягкую мочалку, чем заставил меня недовольно заворчать. Правда, уже через минуту я всхлипывала от восторга, потому что скользящие по намыленной коже руки ощущались еще правильнее, еще острее и... еще более возбуждающе.

Шея, спина, ягодицы, ступни – и в обратную сторону, от лодыжек до коленок, и по внутренней стороне до междуножья, умело дразнясь, тревожа и разжигая то, что и без дополнительной стимуляции уже давно пылало.

– Не могу больше, – простонал Рик, за бедра подтягивая меня к краю скамьи. – Приподнимись немного... Прогнись.

Нажал ладонью мне на поясницу, и я послушно приняла нужную позу, внезапно осознав, что и сама уже не в силах терпеть эту ноющую пустоту внутри меня. Мужской член скользнул между моих ягодиц, и я захныкала, нетерпеливо и требовательно.

– Рик!

– Я.

Он водил членом между моих ног, не проникая, дразня, удерживая меня одной рукой, не позволяя двигаться так, как мне сейчас хотелось.

– Рик, – потребовала, услышав в собственном голосе те самые рычащие нотки, которые так изумили меня во время нашего первого раза в поезде.

– Рик! – заорала, когда он резко вошел, одновременно прижимаясь грудью к моей спине.

Два удара сердца я пропустила. Или двадцать два.

Бог их знает, сколько! Как будто я считала! Я разлеталась в клочья, беспрекословно подчиняясь бешеному темпу, в котором меня брал мой мужчина. Подчиняясь и полностью слетая с катушек. От всего – от позы, от его властности, от собственной какой-то животной покорности.

Не сдерживаясь, мы стонали и рычали, доставляя друг другу этими дикими звуками еще больше удовольствия... По крайней мере у меня от хриплого голоса Рика прямо-таки рвало крышу. Он шептал, бормотал, выкрикивал что-то, но даже под страхом смертной казни не то что не смогла бы вспомнить, что он произносил, я даже не знаю, на каком языке он пел о своей страсти.

По-прежнему придерживая меня одной рукой за бедра и направляя наше общее удовольствие, второй Рик скользнул между моим телом и скамьей, отыскал жаждущую прикосновений точку внизу моего живота и буквально вколотил меня в невероятный по своей яркости оргазм.

Последнее, что я запомнила, – это как Рик, цедя сквозь зубы невнятные проклятия, выплескивается мне на ягодицы, а дальше – бесконечная, блаженная нега. Аромат дыма и страсти, нежные руки на моей коже, ласковый шепот на ухо и благодарные поцелуи вперемешку с заверениями, что кое-кто теперь из дому не выйдет без десятка презервативов в кармане.

А потом я услышала, как прямо над моей головой кто-то пробасил:

– Я думал у них проблемы, мчался со всех ног... А они тут трахаются…

Клянусь, со мной чуть разрыв сердца не случился, пока до моего отупевшего от оргазма сознания дошло, что голос звучит так громко потому, что нас с Бронзовым Богом от всего остального мира отделяют фактически всего лишь два-три слоя брезента. Я пристыженно охнула, когда до меня дошла вся неприглядность ситуации, а Рик выругался. Громко и весьма-весьма неприлично, велев гостям (Иисусе!! Их там было несколько – не один! Какой позор!) убраться в дом и не отсвечивать.

Да уж. Первую встречу с представителями К'Ургеа теперь надолго запомню…

Под ногами пришельцев заскрипел снег, и я прикрыла глаза, истово желая умереть или хотя бы сквозь землю провалиться – стыд жег мои нервные окончания, будто раскаленное железо плоть.

Ох…

А у меня ни подушки, ни одеяла, чтобы укрыться от всего мира. Только Бронзовый глухо матерящийся Бог, который – хоть на этом спасибо – позволил мне спрятать лицо на своей груди.

Когда звук чужих шагов стих за скрипнувшей дверью домика, попыталась встать, чтобы если не убежать, то хотя бы одеться, но Рик не позволил мне этого сделать. Он обвил меня руками, еще и ногами прижал для верности, навалился, распластав по скамье. Не больно и не обидно – наоборот, возбуждающе.

Именно из-за этого несвоевременного возбуждения я вскинула на него разгневанный взгляд, мгновенно опешив, потому что Рик улыбался. Улыбался! Я тут корчусь в предсмертных муках от стыда, а ему смешно?! Обида кипятком обожгла кожу и щедро сыпанула песка в глаза. Я поджала губы и, разорвав зрительный контакт, уставилась на брезентовую стену нашей бани, будь она проклята.

– Стесняшка, – прошептал Рик и потерся носом о мои висок и скулу.

– Прекрати, – буркнула.

– Бубу, ты так забавно смущаешься, а злишься так эротично, что…

Он осекся и еще раз потерся об меня, на этот раз не носом, а чем-то, что было гораздо тверже и крупнее.

Хочу. Я опять хочу этого безумия… Бронзового, невероятного...

– Ты с ума сошел… – всхлипнула, закусив губу.

– Так заметно, Кошка? Так заметно, что я без ума от тебя? – спросил тихим, хриплым от серьезности голосом, осторожно прикусил мочку моего уха. Бож-же-ж-мой!

– Надо с этим что-то делать.

Это кто сказал? Я или он? И снова это движение, от которого одновременно и хорошо, и стыдно. И ты не знаешь, чего хочется больше: чтобы он остановился или чтобы продолжал!

– Рик! – наконец взмолилась я. – Пожалуйста!

Он сокрушенно вздохнул и отступил.

Я захлебнулась хлынувшим в легкие воздухом, едва не захныкав от разочарования, когда мой Бог без особой охоты поднялся со скамьи.

– За вещами схожу, – проворчал он, отводя от меня глаза, и выскочил в предбанник.

Вернулся секунду спустя и бешеным взглядом уставился на мою голую грудь.

– Метнусь быстренько, замочу их всех и вернусь на второй раунд, – мрачно сообщил, натягивая боксеры.

– Что? Даже не помоешься?

Мне внезапно стало ужасно весело, захотелось смеяться и… Не знаю. Сплясать нагишом, что ли… Уж больно красноречиво смотрел на меня Бронзовый Бог. Жадно так. Плотоядно.

– Позже, – ответил, погрозив мне пальцем. – А ты не вздумай забыть вот об этом настроении. Именно такого хочу, когда мы вернемся на Перевал.

Я улыбнулась и пожала плечами.

– Да пожалуйста… Если как следует попросишь... – тут я была вынуждена сладко зажмуриться, потому что представила, как именно Бронзовый Бог будет просить, – я и стриптиз могу станцевать...