Марина Ли - Гончая

– В двадцати километрах от Перевала! – в два голоса закончили за Харди Тельза и Рик.

– А с чего ты взял, что наша капля именно от этого украшения? – недоверчиво спросила я. Мне как-то не верилось в такое совпадение. Как-то уж все слишком просто… С другой стороны, в жизни чаще всего именно так и бывает.

– А-а-а! – Харди возвел к потолку указующий перст. – Как раз по этому вопросу я и консультировался со своим человеком из Антверпенского квартала. Оказывается, каждый из существующих криститов имеет свой собственный паспорт – ну, если камень достаточно большой, осколки и мутные экземпляры ювелиры в расчет не берут. Короче, они делают какой-то углеродный синтез, я не шибко в этом разбираюсь, но если в двух словах, то отпечаток пальца не дает такой гарантии при идентификации, как этот самый анализ. Наш это камушек, наш. Осталось лишь выяснить, кто его владелец: жертва или убийца.

В глазах молодого Охотника загорелось азартное пламя – такое сильное и заразительное, что градус общего опьянения в комнате резко понизился. Да тут еще и Тельза подлила масла в огонь, сообщив, что анализ крови покойных показал – оба они в течение последних нескольких месяцев жили если не в одной квартире, то в одном квартале точно.

– Все-таки то, что мы пьем, надолго остается в нас, – пояснила Тельза, и я вздрогнула, покосившись на второй за вечер бокал шампанского. – А наши покойнички пили воду из одного источника, это я вам как специалист говорю. Да и вообще, я думаю, что они были знакомы.

– С чего ты взяла? – Наклонившись, Рик подхватил с блюда веточку винограда и, оторвав самую красивую ягоду, поднес ее к моим губам. – Я, к примеру, и половины своих соседей не знаю.

– И это здорово, – насмешливо протянула Тельза. – Особенно если учитывать, что у обоих наших мертвецов один и тот же штамм ВИЧ. Ну, вы понимаете, первый заразил вторую. И это не предположения, а факт.

Тишину, которая разлилась над столом после этих слов нашего патологоанатома, нарушали лишь мои попытки проглотить недожеванную виноградинку и вириканье воробья на балконе.

– А начать с этого тебе религия не позволила? И почему мне о таких вещах становится известно только сейчас, и то между прочим? – Рик нахмурился и потянулся за своим мобильником.

– Начать с этого мне природная вредность помешала, – фыркнула Тельза. – А что касается твоего второго вопроса, капитан, то анализ на ВИЧ не за пять минут делается. Я имею в виду тот, который дает нам развернутую картинку.

И добавила, вырвав из пальцев Рика телефон:

– Середина ночи, Дэр, не тупи! Криминалистов я известила своевременно, и запросы с рисунком вируса мы разослали по всем клиникам Круга.

Я вскинула брови. Ого! Не сектора?

– А чему вы удивляетесь? – Видимо, брови вскинула не только я. – Дело на правительственном контроле. Перед нами теперь вообще все двери открыты, без исключений. Надо пользоваться, пока есть возможность.

– Хоть какой-то плюс от всего этого дерьма, – проворчал Харди, за что и получил полную благодарности и признания улыбку от меня.

И тут, впервые после рецепта корзиночек с печеночным салатом, подал голос Люк.

– Послушайте! – просвистел он заговорщицким шепотом. – Раз уж перед вами теперь все двери открыты! А нельзя ли узнать тайну принца Вилли?

Все дружно застонали и закрыли лица ладонями.

– А что такое? – возмутился наш повар.

Ничего такого, просто этот член королевской фамилии – наследник, между прочим, – давно будоражил умы всего населения Аполлона. Уж больно он выделялся в кругу своей семьи. Слишком высокий, слишком смуглый, темноволосый, наконец, хотя все знают, что последние пару сотен лет в венценосной семье рождаются исключительно блондины. Слухи ходили разные. Начиная с того, что Вилли – подкидыш и заканчивая сомнениями в верности королевы. И я сомневаюсь, что наше расследование дает нам право на ключ к этим дверям. Уверена – не дает. Не то чтобы меня волновала проблема происхождения наследника престола, но что ответить Люку, когда в его глазах столько надежды и мольбы?

Ситуацию, громко икнув, спас Бран. Криво усмехнувшись, прижал пальцы к губам.

– Пардон!

– Так! – Рик громко хлопнул в ладоши. – Юпитеру больше не наливать. Народ, как насчет убрать здесь все по-быстрому и позволить новоиспеченному папаше выспаться, м?

Бран вскинул голову и издал возмущенный звук, больше всего напоминающий стон надоенной коровы. Ну, или то, как этот стон представляют себе наши кинематографисты. Настоящую корову живьем мне видеть не приходилось, разве что в сериале «Деревенская жизнь»*, который вся общага смотрела, открыв рот и иногда даже не дыша. Мычание молодого бычка – ой, я хотела сказать, отца! – не оставило нас равнодушными. Люк и Харди подхватили бедолагу под локотки и уволокли в спальню, а мы втроем занялись уборкой.

Примерно через час – время уже близилось к полночи – Рик вызвал такси.

– Хочешь что-то взять у себя или сразу домой едем? – спросил, открывая передо мной заднюю дверцу.

– Давай сразу домой, – зевнула я.

– Моя Кошечка! – похвалили меня за правильный ответ, и уже минуту спустя я сладко сопела, пристроив голову на плече своего Охотника.

Момента прибытия на место не помню – Рик не стал меня будить, внес в дом на руках. Смутно помню, как меня вытряхивают из одежек и укладывают на прохладные простыни. Чувствую горячее тело Рика рядом, но сказать что-то или пошевелиться не в силах.

Устала.

Я так устала.

Мне снился лимб. Пасмурно-серый и пустынный. Такой, каким я его знала с тех пор, как во мне проснулся дар Гончей. Как это часто бывает во сне, я не понимала, что происходящее со мной нереально, а поэтому испытывала нешуточный страх, не чувствуя поддержки своего Охотника за спиной. Все же его присутствие внушало мне уверенность в собственных силах, да и вообще влияло очень положительно.

Зачем я здесь? В приступе паники я закрутилась на одном месте волчком. Проклятье! Я не могла вспомнить не только о цели визита в лимб, я и близко не представляла, где находится мое физическое тело.

– Рик! – Не знаю, зачем позвала, ведь точно знала, его нет в лимбе, и испуганно прикрыла голову руками, когда откуда-то сверху до меня донеслось:

– И-и-ик! И-и-и-ик! – словно кричала какая-то хищная птица. Бред! Откуда? Здесь не водятся птицы, не рассекают мощными крыльями небесных глубин, потому что здесь нет ни неба, ни земли, вообще ничего живого – одна лишь равнодушная мгла да призраки умерших людей.

И между тем, запрокинув лицо, я увидела черные-черные крылья, закрывающие собой половину простора надо мной.

– И-и-ик! – жалобно всхлипнула птица, и я заледенела от осознания, что ищет она именно меня, надо мною кружит пугающе нереальным стервятником, и ни за что не спрятаться от нее на бесконечной равнине лимба.