Марина Ли - Два жениха и один под кроватью

— И молчат, — ухмыльнулся наставник.

После этого, конечно, ни о каком продолжении допроса не могло идти и речи. Нас отпустили, истребовав с Даккея обещание утром появиться в конторе и зачем-то приказав нам с ректором не покидать столицы.

На мне было простое серое платье с круглым декольте, коричневая кофточка поверх него, а волосы собраны в пучок. К визиту во дворец я, мягко говоря, была не готова, но не заставлять же Императора ждать!

А потом всё началось снова. Вопросы, вопросы, вопросы… А ты стоишь при этом, как солдат на плацу, вытянувшись в струну и счастливо улыбаясь. И отвечаешь, отвечаешь. Предельно вежливо, подробно, забыв о жажде и усталости… И мечтая, чтобы всё закончилось. Уехать в «Хижину», обнять родителей, помириться с братом.

Его Императорское Величество Лаклан Освободитель смотрел на меня с пугающим интересом. Будто перед ним стояла не перепуганная и, откровенно говоря, измученная событиями минувших суток подданная, а диковинная зверушка, внезапно показавшая себя с совершенно неожиданной стороны.

— Так сколько же в тебя спрятано силы, нурэ Алларэй? — спросил он, странно улыбаясь.

— Все те, что достались мне от родителей и Предков, — бодро ответила я, надеясь, что по выражению моего лица нельзя определить, как сильно мне нравится вопрос и вся ситуация в целом.

— Вот-вот, — согласился со мной Его Величество. — И я о том же. Даже сомневаться начал, правильного ли я тебе жениха выбрал. Парень-то он хороший, но силы, конечно, не те…

Я почувствовала, как резко увеличилась температура тела стоявшего рядом со мной Даккея, и осторожно сжала его пальцы.

— Хорошие силы, — пробормотала, вымученно улыбаясь. — Мне нравятся.

Император звонко рассмеялся.

— Нет, ну вы слышали? — Он посмотрел на своего секретаря, скользнул весёлым взгляом по нурэ Гоидриху. — Ей нравится… Прелестное дитя.

Я с трудом удерживала на лице глуповатую улыбку. До мушек перед глазами хотелось послать всех в Бездну. Ещё полчаса мучений и комплиментов в стиле «прелестное дитя», и я продемонстрирую Его Величеству всю глубину и прелесть моей натуры.

Настала очередь Даккея сжимать мне пальцы.

Нет, я так точно долго не выдержу!

— Ваше Величество, — пролепетала я измождённым голосом, дождавшись, когда монарх закончит смеяться. — Не сочтите за дерзость, но я с ночи, с самого бала на ногах. Боюсь опозориться, завалившись перед вами в обморок… Можно мне к целителю? Из последних сил на ногах держусь…

Император нахмурился, а нурэ Гоидрих встревоженно закудахтал вокруг меня, делая страшные глаза и заговорщицки шевеля губами. Никогда в жизни больше, даже мысленно, не скажу об этом человеке ни одного плохого слова!

— Да какая дерзость! Это моя вина, — спохватился Император. — Совсем забыл о том, что ты, хоть боевик и вообще молодец, но всё же девица. Отдыхай. Даккей, увози невесту домой. Своего целителя я к тебе пришлю. Адрес твой у моего секретаря есть?

— Так точно, Ваше Императорское Величество, — по-военному отрапортовал вечный помощник Императора и быстренько что-то черкнул в своём блокнотике.

А Лаклан Осовбодитель, к моему ужасу, склонил свою венценосную голову, чтобы запечатлеть на моей дрожащей руке, лёгкий поцелуй. Если бы Алан не держал меня, я бы точно рухнула! А так ничего, удержалась на ногах, даже смогла изобразить реверанс. Кривой, как моя жизнь в последние дни.

А после этого нурэ Гоидрих подхватил меня с одной стороны, Алан и так держал с другой, и мы втроём, неловок пятясь вывались из залы для аудиенций в заполненный просителями коридор.

— Я вся вспотела, — пожаловалась я, прижимая руку к груди.

— А я думал меня с поста снимут, — подхватил нурэ Гоидрих, приваливаясь к стене.

— Бренди, — после минутного раздумья позвал меня Алан, — давай поженимся.

Я растерянно моргнула.

— Но мы же и так…

— Прямо сейчас. На площади Героев есть венчальная чаша, возле которой всегда дежурит кто-то из жрецов. Возьмём нурэ Гоидриха в свидетели.

Я сглотнула, внезапно почувствовав приступ жажды.

— Но…

Он огляделся, недовольно цокнул языком, заметив, что к нашему разговору прислушиваются, а потом переплёл свои пальцы с моими и торопливо куда-то потащил.

— Нурэ Гоидрих, прошу, дождитесь нас у левого выхода. Там ещё фонтан с русалками, — попросил на ходу ректора. — Очень прошу!

— Без проблем, — улыбнулся наставник и, подмигнув мне, пошёл вниз по коридору, насвистывая какой-то весёлый мотивчик.

Даккей же огляделся, кивнул какой-то своей мысли и, обхватив мой локоть пальцами, куда-то быстро меня повёл.

— Алан?

Он втащил нас в какой-то чулан, прижался спиной к запертой двери и пристально посмотрел на меня.

— Я люблю тебя, Бренди, — с какой-то злой обречённостью в голосе произнёс он.

Я улыбнулась и внезапно призналась:

— И я тебя, кажется, тоже.

Он осёкся, резко шагнул ко мне, обхватил ладонями моё лицо и заглянул в глаза. Под его пронзительным взглядом я покраснела и опустила ресницы, внезапно засмущавшись.

— Я совершенно точно влюблена в тебя, — прокашлявшись, уточнила я и почему-то добавила:

— Да.

— Да?

Вместо ответа я подалась вперёд и неумело прижалась к его губам, и Алан тут же перехватил инициативу.

— Давай поженимся, — выпалил он, разрывая поцелуй, когда у нас обоих почти закончилось дыхание. — Сегодня, сейчас. Пока Император не передумал и не забрал тебя у меня. Потому что если он передумает, я… я… Я просто выкраду тебя! И мы уедем куда-нибудь далеко, в другую страну, на край света, в горы, на необитаемый остров…

Я прижала пальцы к губам своего жениха, пока он не начал говорить о далёком севере, где есть лишь льды и медведи, белые, как снег, и тихонько рассмеялась.

— Я согласна.

— Да? — Алан прямо-таки засветился. — Ты же не шутишь?

— Пойдём. Нурэ Гоидрих ждёт.

Десять минут мы потратили на то, чтобы найти ректора. Ещё пятнадцать — чтобы дойти до венчальной чаши, купить у уличного торговца два оловянных кольца и опустить свои руки в воды источника.

Над нашими головами не по-осеннему ярко светили звёзды, журчала волна в фотне, жёлтые фонари подмигивали загадочно и игриво. Было прохладно, но дрожала я не от холода, а от того, каким взглядом смотрел на меня Алан.

— Не бойся, — улыбнулся он мне одними глазами.

— Не буду, — пообещала я.

Жрец произнёс молитву, обращаясь к Предкам наших родов, нурэ Гоидрих засвидетельствовал наши имена, и минуту спустя над почти безлюдной по случаю позднего времени площадью Героев прогремело:

— Объявляю вас мужем и женой. Что соединили Предки, да не разлучат люди. Невеста, можете поцеловать жениха.

— А? — я испуганно посмотрела на молоденького жреца, и тот, покраснев от смущения, исправился: