Ляна Зелинская - Ледяное сердце [СИ]

Это что-то другое… Его лицо и рука не связаны со Зверем.

Кайе хотелось поговорить с ним. Он обещал ей всё рассказать. Но сначала она должна решить, что же сказать Дарри. Ведь теперь всё изменилось, и она не может уехать. Только как она сможет это объяснить? И кому ей рассказать обо всём, что здесь произошло? Что Зверь — порождение королевы? И эта война бессмысленна. Да и кто ей поверит? Дарри не поверит. Не захочет верить. Он так ненавидит лаарцев, что не услышит никаких её доводов. Но как она сможет всё это бросить, как она сможет вернуться, зная, что Лааре погибнет просто так?

Поэтому она должна остаться…

Остановить эту войну.

Потому что они не должны погибнуть…

Потому что она не хочет уезжать…

Потому что здесь, несмотря ни на что, она чувствует себя на своём месте…

Потому что…

Почему же, Кайя?

Дарри всего этого не поймёт. Он одержим мыслью убить Зверя. И он захочет увезти её отсюда любой ценой, даже вместе с Эйвером. Или убив его. Нет, она не скажет ему, что знает, как разорвать Белую ленту! Может быть, сказать обо всём Эйверу? Но тогда он убьёт Дарри и всех, кто с ним. А она не хочет, чтобы кто-то кого-то убивал!

О, боги! Как же остановить это бессмысленное безумие?

Она напишет письмо отцу. Отец поймёт. Он любил веду, он жил среди вед, он знаком с их магией и понимает, как всё может быть. И она заставит Дарри отвезти это письмо. Пусть отец решает, как дальше поступить, а она останется здесь. Во всяком случае, до приезда Туров, а может быть и до весны.

Чернила, бумага и перья были у Эйвера в приёмном зале, но спускаться туда она не рискнула и решила пройти незаметно в библиотеку мэтра Альда. Там ей точно никто не помешает. Она взглянула на солнце — до захода времени не так уж и много, нужно торопиться.

Письмо вышло длинным. И хотя ей никто не мешал — мэтра не было, и библиотека, как обычно оказалась не заперта — но события последних дней ей трудно было уместить даже на три листа. Когда она, наконец, закончила и стала посыпать их песком, солнце уже краем коснулось горизонта. Кайя запечатала письмо воском мэтра Альда и его печатью с ибексом, лежавшей здесь же, сложила в карман и поспешила в Северную башню. К тому самому окну, где в прошлый раз встречалась с Дарри.

Она шла дальними коридорами, стараясь никому не попадаться на глаза, и слушала камни, чтобы случайно кого-нибудь не встретить.

Она слышала всё…

Как Гарза командует армией служанок, метущих, скребущих и моющих…

…откуда только успело взяться столько слуг?

А Кудряш, насвистывая, принимает обозы со всякой снедью и отправляет их на кухню…

… видимо, готовятся к встрече с Турами.

Как Ирта в нарядной одежде, собрав волосы в хвост, со штандартом в левой руке выезжает во главе отряда встречать прибывающих гостей…

…сегодня приезжает Карриган.

А Оорд замер в ритуальной башне, глядя недоумённо на Родовой камень, а тот пылает ярко-голубым светом, и пульсирует, почти как настоящее сердце…

…и он не понимает, что с ним происходит…

Как Дитамар сидит на подоконнике, обняв колени, и задумчиво смотрит на закат…

…он спокоен и умиротворён, и он счастлив… почти.

Она не слышала только Эйвера. И не чувствовала его, только стену. Ту же самую стену, что и вчера. И от этого ей сделалось горько и больно.

Почему он прячется от неё?

Но ведь она тоже от него прячется. И она тоже воздвигла стену, чтобы он не понял и не узнал. Только вот это для его же блага, ведь когда Дарри уедет, тогда можно будет ничего не скрывать.

В северном крыле царил полумрак и тишина. Кайя ступала на носочках, осторожно, чтобы не стучать каблуками по камням. Подошла к окну, открыла медленно, лишь бы не скрипнули петли, встала на цыпочки, разглядывая старый вяз в прозрачной вуали жёлтых листьев.

Никого.

Наверное, ещё рано. Ещё недостаточно темно.

Она постояла у стены, глядя, как размывается и тает линия горизонта на холме, как жёлтая трава теряет свои краски и первые звёзды рассыпаются веснушками на тёмном лике неба. Скоро встанет луна, и будет светлее, но пока на границе дня и ночи уже было сумрачно, а под стеной замка совсем стемнело.

Кайя вслушивалась, но не слышала ни звука, ни шороха. Она снова выглянула в окно и позвала шёпотом:

— Дарри?

Тишина.

— Дарри?

Мимо пролетела ночная птица, скорее всего сова, и где-то вдали зашлись в тоскливом вое горные волки.

— Ждёшь своего друга? — раздался сзади знакомый голос.

Негромко, но прозвучал, как удар хлыста. Она вздрогнула и обернулась.

Как он подошёл так тихо?!

Эйвер стоял в трёх шагах, прислонившись к стене плечом и скрестив на груди руки. Маска скрывала лицо, сливаясь с чёрной кожей жилета и рубашкой. Лишь глаза его светились в темноте янтарём.

Кайя прижалась к холодному граниту пылающими ладонями и почувствовала, как лицо заливает краска.

Он знает. И возможно, он всё это время знал.

О, боги!

И ей стало страшно и стыдно.

Быть может, он уже убил Дарри.

А стыдно за то, что теперь Эйвер подумает о ней. Что она его предала.

И она не знала, что сказать. И он тоже молчал. Только глаза сияли.

Он смотрел на неё, их обволакивала тишина, только где-то вдали ухал филин, и осенняя прохлада, пробираясь в окно, заставляла ёжиться. Мысли в голове Кайи метались и бились, как птицы в клетке, но она не знала, что сказать.

— Что же ты молчишь? — спросил он, наконец, и голос его был какой-то усталый.

Не злой, не яростный… разочарованный? Расстроенный…

Что ей ответить? Оправдания прозвучат очень глупо.

— Я не сделала ничего плохого. Я просто хотела передать письмо моему отцу, — смогла она, наконец, произнести и достала из кармана конверт.

— Идём, — Эйвер оттолкнулся от стены и указал рукой в сторону коридора.

— Куда?

— Не будем же мы говорить здесь, в темноте и на задворках, как воры, — ответил он с какой-то горькой усмешкой, — а нам есть, о чём поговорить.

И он зашагал по коридору прочь, размашисто и быстро, как ходил обычно, а Кайя пошла следом, чувствуя вину, обиду и стыд.

Почему всё так?

Они пришли в библиотеку. Не ту, в которой корпел над своими рукописями мэтр Альд. Другую. Парадную. Где вдоль стен стояли шкафы из красного дерева наполненные книгами в дорогих переплётах с золотыми тиснёными буквами на обложках. И лестница приставлена, чтобы доставать их сверху. Посреди комнаты — круглый стол на фигурных ножках, вокруг — кресла и пуфы. Камин горит ярко, а над ним висят на стене часы, похожие на те, что она видела в обеденном зале. Тёмные бархатные шторы прикрыты, и светятся камни у стены — большие кристаллы кварца, похожие на прозрачные пальцы, и друзы аметиста и турмалина, наполняя комнату мягким загадочным светом.