Ляна Зелинская - Ледяное сердце [СИ]

Он выпил ещё из бутылки, и они снова погрузились в молчание.

Откуда-то со стороны перевала раздался тоскливый вой волка, к нему присоединился ещё один, и ещё…

— Так ты решила, что будешь делать? — спросил Дитамар тихо.

— Не знаю. Теперь я совсем не знаю, что мне делать. Я понимаю о чём ты говоришь, но от этого не становится легче.

— Хочешь совет? А не делай ничего. Жди. Пей, веселись, потанцуй завтра со мной и с Карриганом, он мужчина привлекательный, пофлиртуй с ним. Не замечай моего брата. И если он не сойдёт с ума от ревности, я обещаю не пить вина до самой весны!

Дитамар рассмеялся весело и искренне.

— Я не умею всего этого. Я не могу изображать то, чего не чувствую, — ответила Кайя. — И я не хочу делать ему больно.

Он посмотрел на неё внимательно. Глаза были тёмными, больше не светились янтарным безумием и яростью, и было сейчас в них что-то похожее на… уважение?

— И то правда, актриса из тебя так себе, — ответил Дитамар и снова протянул ей бутылку. — Но ему с тобой повезло…

— А что мне говорить Карригану? Я ведь не знаю всей той… истории, которую ты придумал про меня.

— Да, история вышла не ахти, я мог бы и лучше, но приходилось сочинять на ходу. Я вообще сильно удивился, что он захотел приехать. Карриган — старший у Туров, их верховный джарт. Мы могли решить всё и без него, с Нэйдаром… и это меня, кстати, беспокоит. Ему что-то нужно, что-то весьма для него ценное, и это что-то связанное с тобой. Вот только что?

— Со мной?

— Да. Так или иначе, но Туры изменились сразу после того, как Нэйдар увидел тебя здесь. А Карриган — лощёный франт и тот ещё любитель роскоши — не стал бы трясти свой зад столько дней по горам за просто так. Значит, в тебе есть что-то… очень ценное для Туров. И хоть они молчат, как быки в упряжке, но я всё равно это узнаю. А вот это, кстати, вторая причина, по которой я тебя искал.

— И какая же причина?

— Ты должна помочь мне это узнать. На завтрашнем балу. Я напою Карригана, ты будешь с ним танцевать, улыбаться ему и всё такое. Мне нужно, чтобы он потерял бдительность.

— Но я даже не знаю, что ему говорить. Он знал мою мать, он знает о нас больше, чем я вообще знаю о ведах! Он всё поймёт!

— Да, это, конечно, нам помешает, но, надеюсь, не сильно. К тому моменту, как ты будешь с ним говорить, я попытаюсь раззадорить и напоить его как следует. Карриган не устоит против красивой женщины — это единственное его слабое место. Поэтому я рассчитываю, что когда он увидит тебя, то политик и торговец в нём уступит место мужчине. Делай то, что умеешь делать хорошо — улыбайся ему, хлопай ресницами, смущайся его комплиментам, это у тебя, кстати, замечательно получается. Похвали его одежду и фигуру, он тот ещё франт и оценит хороший комплимент от женщины. Просто делай то, что я скажу, а на все вопросы, на которые не знаешь ответов, кивай на меня и с улыбкой говори, что это наш маленький секрет. Завтра тут народу будет, как воров на таврачьей ярмарке, так что держись рядом, а с враньём я тебе помогу.

— Хлопать ресницами и смущаться? И это твоё главное оружие? — рассмеялась Кайя. — Неужели я выгляжу так глупо?

— Да ты уже перебрала с вином, как я вижу. Я назвал тебя красивой и сказал, что смущение тебе идёт, и если бы я считал тебя глупой, не стал бы тут городить огород про откровенность и честность. Так что не думай, что я пытаюсь тебя оскорбить — это не так. Но у тебя есть один недостаток — ты не умеешь врать. Поэтому не ври Карригану — он это поймёт. А вот в смущении нет никакой лжи. И твой румянец, и смущённый взгляд, и твои глаза, поверь мне, заставят коленки Карригана дрожать, и он будет думать кое о чём другом, а не о том, как облапошить Лааре. Невинность и неискушённость обладают огромной привлекательностью для таких мужчин, как Карриган. А нам это и нужно.

Кайя улыбнулась и кивнула.

— Хорошо. Буду хлопать ресницами и смущаться.

— Карриган, кстати уже приехал, а с ним целая напомаженная свита, так что завтра будет весело: охота, поединки, обед, скачки, драка и бал. Или бал потом драка, это уж как пойдёт. И не забудь принарядиться, пора этому замку вспомнить былые времена! — он забрал у неё бутылку. — Пожалуй, тебе хватит. А теперь иди спать, тебе понадобится свежее лицо и здоровый румянец для завтрашнего представления…

Он встал и подал ей руку. Его рука была жилистой, крепкой и тёплой. И Кайя внезапно почувствовала благодарность. За то, что он вот так просто утешил её, заставил чувствовать нужной, не такой одинокой и брошенной. И был прямолинеен и честен.

— …И ещё… насчёт моего брата, если ты всё же решишь остаться, — Дитамар посмотрел на луну, допил из бутылки остатки вина и добавил, глядя на Кайю внимательно, — не торопись. Просто дай ему время. Вода камень точит. А в битве камня и воды время всегда на стороне воды.

Лааре засыпал, огни внизу, в городе, постепенно гасли, а луна поднималась всё выше. Из ущелья пополз низовой туман, накрывая реку собольим мехом. Кайя сняла куртку и протянула Дитамару.

— Знаешь, когда разорвалась нить, связывающая тебя со Зверем, я, быть может, и не думала о том, что спасаю тебя. И, быть может, я и не этого хотела. Но сейчас я рада, что у меня это получилось, и что ты остался жив. И я хочу сказать тебе — спасибо.

— Мне-то за что? — хмыкнул Дитамар, поставив пустую бутылку на парапет.

— За честность.

Он усмехнулся как-то странно и, перебросив куртку через плечо, ответил:

— Иногда честность — это самый простой способ добиться желаемого.

И, не прощаясь, быстро спустился вниз по лестнице.

Кайя вернулась в свою комнату. В камине горел огонь, а на кровати её ждало новое платье, аккуратно разложенное заботливыми руками портнихи. Бальное платье.

Когда-то старая Наннэ в Обители рассказывала ей об айяаррах и их чудесах, говорила о том, что они могут делать ткань из камня, воды и огня, но Кайя не верила в это. А вот сейчас перед ней лежало одно из таких чудес. Платье, сотканное из тончайших кружев, каждая нить которых наполнена силой и блеском камней: малахита, изумруда, оникса и яшмы. Кайя взяла его на руки — лёгкое, провела рукой по узору, и он заиграл бликами, заискрил, переливаясь.

Как они это делают?

Села рядом с платьем на кровать. Разговор с Дитамаром заставил её посмотреть на всё по-другому. Она должна будет уехать. Дитамар прав. Если Эйверу придётся выбирать между ней и её отцом, если узнает королева, если кто-то донесёт…

Если, если, если…

«Любовь делает сильными женщин, но слабыми мужчин».

А чтобы победить королеву он должен быть сильным. И она будет ему только мешать. Она должна вернуться к отцу, всё ему рассказать, убедить отказаться от этой войны. Отказаться от королевы. Как бы ей ни было больно, это единственный выход. Ей придётся рассказать Эйверу о том, что Туры их предали, что отец не сдержит своего слова. И уехать, пока этого не произошло.