Ляна Зелинская - Ледяное сердце [СИ]

Они стояли друг напротив друга на расстоянии вытянутой руки, и воздух вокруг раскалился, стал густым и вязким, как патока, им было трудно дышать. И пол дрожал под ногами. Струна натянулась до предела.

— Чего я боюсь? — голос его прозвучал неожиданно тихо. Он поднял руку, дотянулся, коснувшись пальцами её щеки, и медленно заправил за ухо непослушную прядку.

Сердце рванулось и рухнуло куда-то вниз. Его прикосновение обожгло и просто свело с ума. Она перехватила его руку, поймала в тот момент, когда он уже хотел её убрать, и прижала его ладонь к виску. Такую горячую и большую. Сильную, и в то же время мягкую, и шершавую там, где у самого основания пальцев твердели маленькие бугорки мозолей. Закрыла глаза, ощущая её тепло.

Только не убирай руку! Не отталкивай меня!

— Кайя… не надо…

Он же сам хотел! Хотел, чтобы всё было так! Чтобы она не боялась. Чтобы доверяла. Чтобы не лгала. И она больше не боится. И доверяет. И не лжёт. Но этого недостаточно. Этого мало, Эйвер! Потому что…

Потому что он дал ей то, о чём она и мечтать не могла. И она хочет сделать для него то же самое. Она хочет тоже отдавать ему. Всё, что у неё есть, она хочет поделиться с ним тем жаром, что сжигает её внутри. И своей силой. Отдавать, ничего не прося взамен. Потому что…

Почему самые простые слова труднее всего сказать?

— Кайя, что ты делаешь? Остановись! Я же не смогу, не смогу отпустить тебя, если…

— Не отпускай! — прошептала она, сжимая его ладонь. — Не отпускай! Потому что… я люблю тебя! Эйвер! Я люблю тебя, — она открыла глаза и прежде, чем он успел что-то произнести, повернула голову, проведя его рукой по виску, по щеке, удерживая её своими пальцами, и прижалась к ней губами, целуя куда-то в самую середину ладони.

Струна лопнула. Вспыхнули светильники, вырвав темноту из углов комнаты, и всё вокруг пошло волнами ряби, как в зеркале пруда искажается отражение от упавшего в воду камня.

Эйвер вздрогнул и отдёрнул руку.

— Уходи! Пожалуйста, уходи! — воскликнул он, отступая назад и хватаясь одной рукой за маску, а другой за стену.

Раздались чьи-то шаги. Дверь распахнулась, и в комнату ворвался Оорд со словами:

— Эфе! Эфе! Тебе нужно это увидеть!

Луна выползала из-за горизонта медленно. Сегодня она уже была чуть бледнее и не такая круглая — полнолуние пошло на убыль. Осенняя ночь наливалась прохладой, но Кайя её не замечала. Она сидела на гранитных ступеньках лестницы, ведущей к открытой смотровой площадке над самой дальней — Восточной башней, и смотрела на тёмную линию горизонта.

Обхватила колени руками и подтянула их почти к подбородку, как любила сидеть на окне в спальне Обители. Зелёный шёлк платья разметался по ступеням.

Это ничего. Здесь её всё равно никто не видит.

Она ушла сюда и спряталась, чувствуя себя отвергнутой, брошенной и не нужной. Она впервые призналась в любви, она впервые обнажила свою душу, а он её прогнал…

Он разорвал связь.

Это было так невыносимо… мучительно… так больно, что хотелось разрыдаться, вот только слёз не было, и горло будто перехватило стальным обручем. Всё как-то сразу потеряло смысл. И даже крылья за спиной словно поникли, стали слабыми.

Что ты теперь будешь делать, Кайя?

Она задавала себе вопрос и не знала ответа.

Уедешь? Но куда?

Останешься? Но где? С кем?

Внизу во внутреннем дворе царило оживление, беготня, крики, смех, так не свойственные этому замку. В другое время она бы удивилась, но сегодня ей было всё равно.

Наверное, прибыли гости. Не так давно трубили приветственные горны.

А здесь, наверху, было тихо. И казалось, она парит между замком и луной. И, быть может, это единственное место, где ей было не так плохо. Как холодная вода снимает боль с обожжённой кожи, так эта темнота и одиночество смотровой площадки успокаивали, хоть и немного.

Вдали темнела громада гор и далёкий Перевал, по которому рассыпались огоньки сигнальных костров. Мерцали в темноте, перемигиваясь, словно сочувствовали. Ей хотелось прижаться к шершавому камню лестницы и забыться, заснуть и, проснувшись, не чувствовать больше ничего.

Она прислонилась плечом к парапету и тут же услышала шёпот камней — чьи-то шаги.

Дитамар.

Что он здесь делает?

— Скучаешь по полнолунию? — раздался сзади его насмешливый голос.

Она поёжилась — всё-таки хоть Дитамар теперь и не Зверь, но радости встречаться с ним не было никакой.

— Нет… просто сижу, — ответила она тихо.

— Сидишь одна и в темноте? Печальная девушка под луной — первый акт трагедии…

Пожалуй, в нём всегда будет что-то от Зверя. Он просто не может обойтись без сарказма.

Он отодвинул руками её разметавшееся платье и присел рядом на ступеньку, совершенно бесцеремонно звякнув бутылкой вина о гранит. Бутылку поставил в ногах.

И хрупкое спокойствие этого места было тут же разрушено.

Интересно, он пьёт всегда? И с горя, и от радости? Что ему, вообще, здесь нужно?

Кайя чуть отстранилась. Они посидели в тишине минуту или две.

— А я тебя искал, — произнёс он, наконец, скрестив на груди руки.

— Зачем? — удивилась Кайя.

С чего бы вдруг она ему понадобилась?

— Ну… по двум причинам, — ответил он задумчиво, — наверное, сначала хотел поблагодарить тебя.

Поблагодарить? Её? Небывалое что-то!

— Наверное?

— Ну… да. Почему — наверное? Потому что это непривычно для меня, быть таким… нормальным, что ли. И уж благодарить кого-то для меня совсем ненормально — это да. И потому ещё, что ты женщина.

— И это плохо? — спросила Кайя устало. — Что я женщина?

— Нет, просто я не особенно доверяю женщинам… последние восемнадцать лет, — хмыкнул он, — но ты — другое дело. Я, в общем, думал тут… И я, конечно, знаю, что ты сделала это не ради меня и не для меня, но всё равно, я хочу сказать тебе… спасибо за то, что ты сделала. И я теперь у тебя в долгу. Так что, если тебе будет нужно что-нибудь, только попроси, я это сделаю. Для тебя.

Кайя посмотрела на него искоса и горько усмехнулась.

— Будешь клясться Родовым камнем?

Дитамар хмыкнул в ответ.

— Ну ты же понимаешь, что нет. Но моего обещания тебе будет достаточно.

— Я понимаю. Но мне ничего не нужно.

— Не знаю, какая может быть от меня польза, но я, к примеру, могу убить кого-нибудь для тебя, если понадобится.

— Убить? О, боги! Нет! Дитамар, почему ты всё время хочешь кого-нибудь убить? — воскликнула она.

— Ну… потому что я делал это последние несколько лет и… это у меня хорошо получалось.

— Пожалуйста, не надо никого убивать! — произнесла она горячо и искренне.

Он ведь может. Не стоит обольщаться, что отсутствие Зверя сделает из Дитамара человека.