Марьяна Сурикова - Пари, леди, или Укротить неукротимого

Возможно, удивлялся странной логике, когда сперва неудовольствие вызывал сам факт разговора через дверь, а теперь — его полное отсутствие. Леди-секретарь тем временем тоненько, но погромче захихикала, чтобы ее точно услышали по ту сторону.

— Ах так! — Дверь едва не вынесло ультразвуком. — Прощайте, милорд! Не желаю вас больше видеть!

Здание содрогнулось от громкого стука, а леди Аксэн-Байо-Гота выдохнула.

— Ох, боялась, она окажется упорнее. Поздравляю, ваша светлость, с первой победой.

Даниар вместо ответа как-то странно на нее посмотрел, и Алисия вдруг осознала, что он не просто молчал, но еще и сидел весьма напряженно, не позволяя себе лишних движений. Девушка быстро убрала от его губ ладонь, интуитивно, но несколько запоздало оценив интимность жеста.

— А долго еще ждать, пока дверь откроется? — смутилась она.

— Вы можете выйти уже сейчас, — ответил Даниар, а сам придвинул ближе кипу отсортированных Хвостиком бумаг, демонстративно отгородившись от секретаря.

— Кхм. — Алисия подергала за ручку, и та внезапно поддалась.

Уже на выходе в спину донеслось:

— Почему на документах для министерства отпечатки зубов? Вы их жевали?

Секретарь быстро захлопнула за собой дверь и притворилась, что ничего не слышала. Хвостик, дремавший на столе, тут же встрепенулся.

— Все хорошо, — успокоила его Алисия, — подумаешь, отправит чуточку пожеванную документацию в министерство. Если они решат, будто лорд на досуге грызет гербовую бумагу, ему же в плюс. Сильнее бояться начнут и не будут доставать лишними вопросами, чтобы их тоже не погрыз. Давай, Хвостик, посмотрим, какие задания у нас дальше по плану.

Леди Аксэн-Байо-Гота думала, что этот рабочий день станет для нее отдыхом после предыдущего, когда волнения от открытия университета смешались с потрясением от ее первого в жизни урока, однако она не угадала. Очевидно, сама обстановка, в которой девушка очутилась вопреки своей воле, не предусматривала для нее не только спокойных дней, но и ночей.

Вереница разнообразных женщин разной степени родовитости, как и предсказывал лорд, принялась атаковать кабинет министра. И они все шли и шли, а верный слову Даниар все принимал и принимал. Алисии приходилось делать наброски в блокноте, иначе она бы уже давно запуталась во всех этих дамах. Порой характеристики выходили на редкость интересными. «Павлинье перо», — написала она про визитершу, чей наряд изобиловал этими украшениями. «Воронье гнездо», — пометила леди, обозначив так даму, шляпка которой ассоциировалась с оригинальным предметом. «Закорючка, Вышка, Пышка», — старательно выводила Алисия, подмечая все мелкие нюансы, недостатки и слабые стороны, которые могли впоследствии пригодиться для избавления от настойчивых особ. Благо впитанная с молоком матери способность представительницы высшего света с ходу запоминать лица, имена, титулы и уровень годового дохода (у мужчин), а также наряды и украшения (у женщин) здорово выручала в нелегкой борьбе за свободу неукротимого лорда.

Однако наступил момент, когда даже у леди голова пошла кругом, а в глазах зарябило от ярких платьев, шляпок, накидок. Алисия даже удивляться начала, как господин министр еще не вышел из себя, и она внезапно по достоинству оценила его титаническое терпение, о котором прежде не догадывалась. Это же надо, столько времени выносить подобную охоту за собой и злиться, не травмируя окружающих, а если добавить сюда еще и ночные вылазки предприимчивых охотниц… Алис почти его пожалела.

Вдруг посреди этой, можно сказать, монотонной и рутинной работы случилось нечто вовсе неожиданное.

Когда дверь отворилась, а девушка, тихонько разминавшая пальцы, приготовилась снова записывать или, если понадобится, еще и зарисовывать, рука вывела: «Котелок и Блинчик», — а после замерла. С визитом к лорду явились вовсе не дамы, а два странного вида субъекта. У одного на голове красовалась шляпа-котелок, а у второго — нечто вроде сплющенного берета. Странность выражалась в том, что они являлись особами явно не женского пола, а также совершенно безлико одетыми. То есть яркими оттенками здесь никто не блистал, напротив, все было какое-то серенькое, тусклое, радовавшее утомленные глаза.

— Добрый вечер, ле… господа. Могу я вам помочь? — произнесла Алис набившую оскомину фразу.

— Вы Алисия Беатрис Герберта Аксэн-Байо-Гота? — с напором, намекавшим на его профессию, уточнил Котелок.

— Это я, а кто, простите…

— Меньше разговоров, дамочка, — невежливо оборвал ее второй. — Мы здесь, чтобы препроводить вас для разбирательств по делу о государственной задолженности. Рекомендуем в точности исполнять указания, иначе придется применить силу.

— Какая еще задолженность? — подскочила девушка, а Хвостик встопорщил шерстку и зашипел.

— На месте узнаете.

Атильда учила в свое время: «В любой непонятной ситуации кричи», — вот леди и завизжала на самой высокой ноте, настолько дезориентировав в первый момент визитеров, что те остолбенели и вытаращили глаза. Они явно ожидали сопротивления, угроз, слез или чего-то подобного, но вот такой атаки без предупреждения на собственные уши не предусмотрели. Более того, Котелок и Блинчик оказались совсем не готовы к тому, что дверь из кабинета руководителя учебного процесса вдруг распахнется и в приемную выскочит ошарашенный лорд Морбей де Феррес.

Немая сцена, наступившая, когда отзвучали последние нотки профессионального женского визга, явившегося серьезным испытанием для закаленных мужских нервов, ушла на кратковременную минуту солидарности. С укором трое представителей сильного пола взглянули на абсолютно живую и невредимую девушку. Даниар открыл рот, явно желая от души выругаться, но, поймав взгляд Алисии, промолчал и повернулся к представителям закона.

— Вы в своем уме, господа? — решил сорваться на них лорд. — Почему пугаете моего секретаря?

— Да мы просто… — испуганно начал Блинчик.

— Что вы просто?

— Всего пару слов ей сказали, — поддержал напарника Котелок.

— Каких слов? — все больше разъярялся министр просвещения.

— Ваша светлость, — взял себя в руки Котелок, — это наша работа, мы не должны отчитываться перед вами.

Несмотря на содержание фразы, прозвучала она не слишком уверенно. Лорд же все напирал.

— Любой визг, слезы, крики и прочие выражения испуга моего секретаря касаются меня самым непосредственным образом и будут касаться ближайшие три месяца. Требую от вас объяснений.

— Боюсь, что три месяца пройдут гораздо быстрее, милорд, — вступил в разговор Блинчик. — Леди должна проследовать с нами.

Он даже сделал попытку приблизиться к секретарскому столу, но поступил весьма опрометчиво. Даниар заступил дорогу, а более опытный коллега сделал пару шагов назад, поближе к двери.