Марьяна Сурикова - Пари, леди, или Укротить неукротимого

— Во-первых, я не смотрел, а наблюдал в целях эксперимента, во-вторых, сущности были призваны с целью напугать, а не причинить вред. Совершить нечто большее в моем присутствии они бы и не смогли.

— Они отлично справились со своей задачей. Я ужасно напугана! — Хвостик пискнул, потому что Алисия в порыве чувств стиснула его слишком сильно. — А для вас такие гончие — это мелочь, недостойная внимания! Ужасаюсь представить, на что вы вообще способны!

— Давайте не станем вдаваться в подробности. Леди, вы надумали плакать?

— А в-вы как думали? — Алисия горько всхлипнула. — Призываете т-тут всякие ужасы, и еще эт-ти приходят, требуют проценты, а вы обещали-и-и…

— Прекратите же! Вы так храбро кидались стульями, с чего вдруг взялись рыдать? Злодеи изгнаны, собачки ушли. Перестаньте, в конце концов! Алисия! Предупреждаю, если вы продолжите плакать, мне придется вас утешать. Я не переношу настоящих женских слез, хуже только плач младенцев.

— А-а-а, — еще громче зарыдала девушка.

— Я предупреждал, — с этими словами Даниар приблизился и взял леди за плечи с намерением куда-нибудь усадить. Однако единственный стул (остальные секретарь давно убрала во избежание долгих визитов охотниц до лорда) пал жертвой неравной борьбы. Другой мебели, кроме стола (усаживать на который леди было бы весьма странно) и шкафов, в приемной не наблюдалось. Поразмыслив, лорд решил успокаивать девушку в собственных объятиях. Ощутив себя в крепких и надежных мужских руках, Алис зарыдала еще громче. Надумай его светлость нелицеприятно высказаться по поводу ее поведения, разозлись он или расщедрись на едкие насмешки, может, она и сумела бы совладать с накатившей истерикой. Однако само ощущение спокойной силы и поддержки, позволявшей вволю выплакаться, заставило прочувствовать свою хрупкость и беззащитность, и жалость к себе накрыла волной.

— Что же эти слезы никак не закончатся? — пробормотал Даниар, когда девушка вцепилась в ультрамодную рубашку. С тяжелым вздохом мужчина сжал леди крепче. — Хотите воды?

Подбородок защекотали пушистые локоны ее прически, когда, попытавшись что-то сказать, леди не справилась с голосом и помотала головой.

— Вина? Чего покрепче?

— Шим, шим.

Подняв ладонь, Даниар решился на редчайший для себя жест, бережно погладив Алисию по спине.

— Ну, ну. Разве судорожные всхлипывания красят милую девушку? Вы же умница. Подумайте только, вы можете использовать в качестве оружия абсолютно любую вещь. У вас редкий талант переворачивать самую ординарную ситуацию с ног на голову. Вы уникальная девушка — и вдруг слезы.

— Шмых.

— Конечно, уникальная. Можете перепугать насмерть своим визгом половину университета, после запустить стулом в призрачных существ, попутно разрушить половину приемной, и при этом вас же будут утешать.

Леди дернула руками и предприняла слабую попытку вывернуться из объятий, но Даниар не выпустил. Он зафиксировал ее поудобнее, устроив подбородок поверх ее головы, и продолжил сквозь затихающие всхлипы:

— Где же ваш боевой настрой, Алисия? Где улыбка и желание стукнуть зонтиком любого, кто встанет на пути? Можете верить: я обещаю, что в моем присутствии ни одно потустороннее создание вас не тронет. А об этих типах и вовсе позабудьте. Они больше к вам не приблизятся. Однако, если хотите, могу призвать пару настырных призраков, чтобы объяснили им подоходчивее. Можно даже кого-то из нелюбимых родственников. Брюзгливого дядюшку или занудливую тетушку?

Алис снова помотала головой, ощущая, как на душе становится спокойнее от размеренного звучания его голоса.

— Вы слишком добры. Многие знакомые не раз обращались ко мне с подобными просьбами, чтобы проучить недругов. И хотя я не занимаюсь такими глупостями, ради вас мог бы сделать исключение. Поделом им будет за то, что напугали.

— Мм.

— Нет? Ну тогда чего вы хотите? Может, перекрасим мех вашего защитника в фиолетовый, чтобы каждый знал, как опасно иметь с ним дело? Тогда к вам и на сотню шагов никто не приблизится.

Алисия представила фиолетовый шарик на ножках, и смешок прорвался сквозь всхлип.

— Ну-ка? — Даниар приподнял ее лицо за подбородок. — Совсем другое дело. Только слезы на ресницах блестят. Дать вам платок?

— Нет, спасибо, ваша рубашка вполне справилась. — Алис попыталась ладонями разгладить намокшую на мужской груди ткань, но только расширила границы мокрого пятна.

— И за что мне вас небо послало? — вздохнул лорд.

— За ваш характер?

— И что не так с моим характером?

— Вы не умеете успокаивать девушек в обычном смысле этого слова.

— Вы же успокоились.

— Но вы мне столько наговорили…

— Что же принято говорить?

— Что-то милое. А вы все про разрушения, про зонтики.

— А вам подавай красивую ложь про ангельский характер, неземную красоту и то, как вы удивительны всегда — когда смеетесь и когда плачете, невзирая на красный нос и глаза. Женщины любят слова, которые расходятся с делом. Однако я все же назвал вас милой.

— Я поразилась, что вы так умеете, — искренне оценила Алисия.

— Конечно, умею, мне прививали эти глупости с детства, но я не вижу никакого смысла в лести. Предпочитаю откровенность, даже когда ее применяют в отношении меня самого. Пустословие — это напрасная трата времени. Нужно ценить жизнь, не искажая ее выдумками и ложью.

— Знаете, иногда все же предпочтительней промолчать. Всегда лучше не сказать девушке про красный нос и глаза. Особенно если она и сама понимает, что выглядит ужасно.

— Считаю, вы очаровательны даже сейчас. Смущают мокрые щеки.

Он отер ее слезы будто небрежно, слегка согнув пальцы и развернув ладонь тыльной стороной, как если бы жест, когда рука раскрыта и излишне чувствительные подушечки касаются кожи, показался ему чрезмерным, превышающим некий допустимый предел. Однако вышло отлично от задуманного.

Леди застыла, а лорд задумчиво произнес:

— Если вам не нравится словесная манера утешения, есть и молчаливые способы, которые работают безотказно.

— Никогда о таких не слышала.

Пройдясь вдоль линии скулы, его рука вновь коснулась подбородка, приподняв лицо леди. Даниар подался ближе, крепче сжав Алис за талию, но тут входная дверь отворилась, и девушке не удалось подробнее узнать об иных способах утешения, поскольку в приемную вошел ректор.

Карен отчего-то смутился, попятился, словно собрался выйти обратно, но тут увидел разгром в комнате.

— Боже! Что здесь случилось? Даниар?

— Это был не я, — вздохнул лорд, выпуская девушку из рук.

— Ваша светлость, — поклонился секретарь его величества и отворил дверь. Лорд вошел в просторную, богато убранную комнату, именовавшуюся личным кабинетом короля, куда допускались особы приближенные.