Марьяна Сурикова - Пари, леди, или Укротить неукротимого

— Даниар, а почему у нас нет стены? — спросил ректор, понимая, что друг явно в курсе.

— Потому что у нас есть секретарь, — в своей излюбленной манере отвечать малопонятными фразами прокомментировал министр просвещения.

— Эх, если бы, — еще тоскливее вздохнул ректор, увидев бумаги, разнесенные ветром по всей приемной. — Секретаря тоже нет. Кто же станет это сортировать?

Вопрос был риторическим, поскольку догадаться об ответе сложностей не представляло.

Странным образом померкший утренний свет, прежде заливавший открытый всем погодным условиям кабинет, успел насторожить Карена еще до вопроса, вкрадчиво произнесенного лордом:

— Нет секретаря?

— Леди уехала утром, попросила расчет за месяц. Ей требовалось срочно отправиться в дорогу, что-то там дома… — Последняя фраза прозвучала совсем неуверенно, поскольку, когда рядом присутствует фиолетовый маг, а утро вдруг резко сменяется сумерками, каждому может стать не по себе.

— То есть это окончательный ответ? Ответ на признание, сделанное такой ценой, заключается во фразе моего друга, что леди уехала. Без единого слова? Не оставив и пары строк на прощанье?

— Кажется, она… — Карен хотел добавить, что она планировала вернуться, но вопль коменданта, у которого внезапно раскрошилась и рухнула только-только выложенная кирпичная кладка, переключил внимание ректора.

— Хорошо, — Даниар посмотрел куда-то на дорогу, отлично проглядывавшую из-за отсутствия стены. — Как будет угодно леди.

Покачиваясь в дорожной карете и тщетно пытаясь уснуть, Алисия вздрогнула от раздавшегося визга и резкой остановки транспорта. Послышался грохот, и она поспешно выглянула в окно. Дорогу преграждала призрачная гончая, которая и вызвала обморок валявшегося на земле кучера. Только благодаря тому, что это была не первая встреча, Алисия перенесла ее более стойко, особенно когда полная чувства собственного достоинства и превосходства псина потрусила к окошку. В зубах ее был зажат конверт, который и оказался передан леди, взявшей послание дрогнувшей рукой. Подарив хищную улыбку свесившемуся с плеча Алисии Хвостику, потусторонняя тварь вдохновила еще двоих пассажиров кареты притвориться частью внутренней обивки и эффектно истаяла в воздухе.

В короткой записке красовалась всего пара строчек:

«Уезжаете, леди? Скатертью дорога!»

Записка полыхнула фиолетовым пламенем и обратилась старой долговой распиской, а Алисия охнула от нарастающего покалывания в руке.

Браслет, сильно потускневший после прошлого раза и неудачной попытки Даниара отменить пари, вновь замерцал на запястье. Хвостик заволновался, но его попытки вмешаться в процесс, контролируемый его светлостью, на таком расстоянии от объекта клятвы не приносили результата. Браслет светился, то тускнея, то становясь ярче, но, видимо, не нашлись еще те чары, которые был бы не в состоянии развеять взбешенный фиолетовый маг. Вязь на запястье вспыхнула особенно ярко, и рисунок словно раскрылся, как раскрывается настоящий браслет прежде, чем упасть с руки. Этот истаял в воздухе.

Леди недоверчиво потерла руку, но глаза ее не обманывали — чистая кожа без намека на магический символ, а на коленях — долговая расписка отца в целости и сохранности. Над ухом горестно вздохнул Хвостик.

— Он сделал это? — зачем-то уточнила Алис, хотя и так было понятно, что лорд развеял чары. — Но как? Трех месяцев не прошло, а он… Он хоть в порядке? — Алисия вспомнила, как в прошлый раз при вмешательстве муфтеныша его светлость приложило чарами о стену.

Хвостик глядел на нее грустными глазами, и когда Алисия протянула ладони, послушно запрыгнул на них, но тишина, не нарушаемая тембром знакомого голоса, заставила предположить, что либо лорд в конкретный момент молчал, либо расстояние не позволяло зверьку передавать разговоры бывшего хозяина.

— Я уволюсь, я завтра же уволюсь, — причитал комендант, хватаясь за голову.

Карен, сидевший рядом у стены коридора, просто молча созерцал одну большую просторную комнату без каких-либо перегородок, в которой рухнуло абсолютно все. Это хорошо, конечно, что Даниар заранее попросил всех убраться восвояси, поскольку ему нужно было срочно отменить одни слабенькие чары, касавшиеся уехавшей леди. Однако вытаскивать его светлость из окончательно разрушенной комнаты оказалось тем еще удовольствием. Особенно — для расшатанных нервов его лучшего друга, искренне переживавшего за этого невыносимого, а теперь еще и обессилевшего после мощного выброса энергии фиолетового мага.

— Ну что ты за человек? — Карен поудобнее прислонил Даниара к стене и подпер плечом. — Остальные хоть говорят, а ты молча все делаешь. Принял решение, сделал — и гори все фиолетовым пламенем. Хоть бы со мной сперва поделился.

— Леди полностью свободна, что еще тут обсуждать? Ей так противно оказалось мое предложение, что насильно привязывать ее чарами совершенно непозволительно.

— Ты мне и слова-то не говорил ни о каком предложении, — возмутился лучший друг его светлости. — Вообще не понимаю, что между вами произошло.

— Это сколько же восстанавливать! — причитал меж тем комендант, а его помощники, редко наблюдавшие за разрушением магических клятв, старались отодвинуться от Даниара подальше, несмотря на явную усталость последнего. Впрочем, по слухам, фиолетовый маг отлично мог притворяться истощенным, но стоило только потерять бдительность, и он ка-а-ак прыгнет…

— Нужно дать объявление о найме секретаря, — устало проговорил господин министр.

— Но леди собиралась вернуться, — неуверенно ответил Карен, догадываясь, что произошедшее между молодыми людьми оказалось намного серьезнее, чем он предположил вначале, — об этом говорил пустой взгляд его друга.

— Неужели, — хмыкнул его светлость. — Милости просим, секретари у нас долго не задерживаются.

— Ах, дорогая, что у тебя случилось? Ты выглядишь такой осунувшейся! — Атильда причитала над родственницей, в то время как Робин схватился за графин с водой и плеснул расстроенной леди полный стакан.

— Это я к вам ехала, чтобы узнать, как у вас дела, — махом выпив воду, ответила Алис. — Если кратко обо мне, то скажу, что в полном порядке. Поступить в университет смогу только в следующем году, поскольку пари проиграно, а мой отъезд расценен, как попытка сбежать до срока. Это также означает, что меня уволили и с должностью секретаря можно распрощаться. К тому же согласно условиям пари я должна просветить всех знакомых, как важно учиться, и на каждом углу возносить хвалу нашему министру просвещения. Однако я все равно осталась в выигрыше, вернув себе долг отца. Могу делать с ним все, что заблагорассудится, если совесть позволит не оплатить. Теперь ваш черед, Атильда.