Инесса Иванова - Игрушка для драконов

— Смотри внимательней. Так ты лучше поймёшь, что надо делать, — последовал сухой ответ.

В двери повернул ключ. Я снова заперта, можно было заранее предположить, что никто не станет рисковать. Да и играть благополучием собственной семьи я не собиралась. Родители, безусловно, примут меня и поверят. А остальные?

С горечью я признала правоту кузенов. Для отца изгнание равносильно смерти. Всё, чего он так долго добивался, окажется в руках обвинителей. А те тоже Драконы. И руководит ими самый грозный из них — серебряный Драк, Инвар Шилдс. О его шраме через всё лицо ходили легенды, почти такие же страшные, как о его безжалостности к подозреваемым. «Для таких как он, — говорил мой отец, — обвиняемый всё равно, что приговорённый». Рассчитывать на милосердие или хотя бы на понимание с таким не приходится!

Очнувшись от невесёлых мыслей, я взглянула через прозрачное стекло. Отсюда почти не было слышно стонов Виктории, но я видела, что она с радостью приступила к оральным ласкам. Угловатая, худощавая, но грациозная как большая кошка жена кузена, отбросив назад гриву рыжих кудрей, ласкала языком член моего мужа, так же уже избавившегося от одежды.

Мужчины стояли по обе стороны от рыжеволосой ведьмы, оставшейся на коленях. Кеннет гладил её волосы, она же, не отвлекаясь от оральных ласк с Рикардом, облизывала и член своего супруга, обхватив его у основания другой рукой. Не сбавляя темпа, женщина повернулась к своему мужу и теперь взяла в рот его мужской орган, продолжая ласкать рукой Рикарда.

Только тут я осознала глубину своего заблуждения: Виктория давно любилась одновременно с двумя, и того же самого мужчины хотели от меня! Троицу совсем не смущало то, что я вижу их, они даже не смотрели в зеркало, словно я не сидела по ту сторону стекла.

Рикард лёг на спину, Виктория медленно, откинув голову назад, села на его член. Эти двое получали друг от друга удовольствие. Когда движения женщины замедлялись, она проводила кончиками точёных пальцев по гладкой коже груди моего мужа и томно улыбалась. В это время Рикард мял её небольшие груди, и вскоре женщина начинала ускорять ритм, пока он не стал напоминать бешеную гонку. Виктория не забывала ублажать и своего мужа: вначале только языком, одновременно скача на Рикарде, словно на лошади. Затем Кеннет наклонился, и они слились в долгом поцелуе, словно влюблённые после разлуки. И их совсем не смущало, что в это время в её лоне орудовал член другого мужчины.

Мне уже хотелось забиться в дальний угол и молча плакать. Стыд багрянил щёки, страх заставлял сердце колотиться всё сильнее. Оказывается то, что они сделали со мной — только начало мучений.

Бросив взгляд на резвящихся в соседней комнате, я увидела, что теперь они несколько поменяли положения тел. Я смотрела на них сбоку: Виктория также резвилась на моём муже, их лица сблизились, и женщина принялась бесстыдно целовать его в губы. Тем временем Кеннет встал на колени и, уткнувшись в спину своей жены, резко вошёл в неё сзади. Виктория выгнулась, из её рта вырвался крик боли, оба мужчин дали ей время приспособиться. Их тела мерцали золотыми искрами, словно покрытые пудрой.

Похлопав своего мужа по бедру, женщина дала понятный всем троим сигнал, и мужчины с новой силой принялись двигаться в ней, каждый со своей стороны. Я недоумевала, как оба члена могли поместиться в лоне Виктории, а когда всё поняла, то тихо опустилась на пол. Остаток сеанса я так и просидела, опершись о кресло спиной и прижав согнутые в коленях ноги к груди.

Виктория извивалась, с её губ сорвался крик, который отсюда не было слышно. Мужчины одновременно наращивали темп, тараня добровольную жертву с двух сторон. Иногда они как по команде замирали, Кеннет с силой шлёпал жену по ягодице, и всё начиналось заново. Мне казалось, что Виктория не выживет после подобного соития.

Я слышала о заднем проникновении, но об этом говорилось шёпотом и всегда с брезгливым выражением лица. Ходили слухи, что подобные ласки плохо сказываются на здоровье женщин, но никто из незамужних девушек не знал, где кончается вымысел и начинается правда.

Наконец, все трое бурно кончили, в том числе и Виктория. В воздухе малой гостиной заискрило, мужчины сбавляли темп, на лице у каждого было написано удовлетворение. Какое-то время кузены ещё гладили Викторию, зажатую между ними. Кеннет наклонился и поцеловал её в затылок. Женщина повернула голову и устало улыбнулась.

Вскоре все трое уже были на ногах, мужчины помогли Виктории одеться, она запахнула халат и напоследок по очереди поцеловала их в губы.

Меня била дрожь, слёзы сами собой текли по щекам. Я даже боялась гадать, когда такое произойдёт со мной. То, что это случится в ближайшее время, сомнению не подлежало. С другой стороны, я могла и, не дожидаясь пытки, покончить с собой. Для Мага это не сложно и не больно, если бы не одно но: способности к самоисцелению мешали мне навредить себе. Кузены предусмотрели и это.

Вскоре экономка выпустила меня из заточения и отвела в спальню, где уже была приготовлена тёплая ванна с капелькой лавандовой воды и ромашковый чай в фарфоровой пиале. Приготовившись ко сну, а вернее, к ночным кошмарам, я легла на хрустящие простыни и снова заплакала.

Дверь открылась почти бесшумна, по крайней мере, я не слышала как вошёл муж. Свежевыбритый, пахнущий мускусом, он бережно обнял меня сзади и принялся гладить по голове, плечу и спине.

— Успокойся, малышка, — приговаривал Рикард, когда я начала плакать всё сильнее. — Всё не так страшно. Мы будем аккуратны. Всему учатся постепенно, верно?

— Зачем вам я, если есть Виктория? — всхлипывая, я решилась спросить то, что с момента увиденного засело в голове.

— Она же должна скоро зачать ребёнка. Может, и уже понесла. Беременная женщина обязана думать прежде всего о благополучии наследника, — в голосе мужа снова прозвучало недовольство. Он откинулся на подушки и зевнул. — Давай спать. Я что-то сегодня устал.

— Можно мне завтра навестить родителей? — спросила я, улучив момент, когда муж почти задремал.

— Нет, послезавтра…. Погоди денёк.

— Почему? — Нехорошее предчувствие шевельнулось в душе.

— Кеннет намерен лишить тебя невинности, — усмехнулся муж и, хлопнув меня по мягкому месту, отвернулся и заснул.

Всю ночь я ворочалась во сне. Один кошмар сменял другой, и я уже не понимала, жива я или умерла. Для заклинания самоисцеления нужна сосредоточенность и отстранённость, это не просто произнесение вязи слов, как полагали непосвящённые, но обращение к внутренней силе. Достучаться до которой ещё надо суметь.

Вчера вечером мне это не удалось.

Я встречала рассвет с открытыми глазами, сотни раз продумывая варианты побега и его последствий. Выхода не было.