Инесса Иванова - Игрушка для драконов

Дочь росла быстро и не доставляла хлопот. Мне казалось, что они с Ингваром понимают друг друга с полуслова и могут просто молчать рядом, забыв о скуке. Леонор тянулась к отцу с самых первых дней, даже успокаивалась от одного звука его голоса. Иногда я чувствовала себя лишней в их сплочённом тандеме, но Ингвар смеялся над этим, говоря, что я просто ревную.

Чтобы не быть навязчивой, я занялась укреплением своего Дара, только усилившегося после родов. Через пару лет я уже могла почти невозможное — создавать чёрно-белые отпечатки по заказу. Вначале я дарила их родственникам и соседям, потом пересылала родителям, чтобы те отдали их в лавку, торгующую картинами и прочим декором для дома. Вскоре я стала довольно известна в узких кругах ценителей подобного искусства, прежде вынужденных обращаться к Магам Северного королевства.

В тот день, когда я получила свой первый заказ, целители сообщили, что я снова жду ребёнка. Эксперименты с Даром пришлось оставить до родов, потому как Ингвар настрого запретил истощать себя. Мы ждали рождения Дракона, готовились к нему. Я молилась в храме каждый день, но Троединый вновь послал нам дочь.

Я назвала её Кинья, в честь своей прабабки по материнской линии. Говорят, именно она владела таким же Даром, благодаря которому я встретилась с Ингваром.

— Похожа на тебя, — сказал муж, принимая пищащий свёрток из рук целительницы через пару часов после родов, на этот раз прошедших гладко и без проблем.

— Ничего, не расстраивайся! — сказала мне свекровь, помогавшая восстановиться и окрепнуть. — Красивый и богатые, да ещё дочери Дракона, пусть и от Мага, найдут себе хороших мужей.

— Я лично поговорю с каждым из них, — мрачно заявила я, вспоминая, насколько обманчивыми могут быть блестящая родословная и внешний лоск.

— Жаль, нет нового Дракона, — вздохнула она и утёрла слезу. С Наимой мы давно стали приятельницами, я поняла, что за её язвительностью скрывалась заботливая натура, готовая на всё ради семьи. — Я вот только одного смогла родить.

— Я буду пробовать, пока не получится, — сжав зубы, произнесла я. — У меня будет сын.

— Ты молодец, лучше некоторых Сильф, — получила я высшую похвалу от матери Ингвара.

Однако прошло ещё несколько лет, пока я смогла уговорить мужа позволить мне снова понести. Он уверял, что я уже рискую, и это неоправданно. Продолжатель рода есть, дочери для укрепления связей с другими семействами Драконов тоже. Но я знала, что он втайне мечтает о сыне именно от меня.

Ингвар гордился и любил Филиппа, но с тех пор как тот уехал в закрытый пансионат для мальчиков, чтобы начать учёбу, он всё чаще с тоской во взгляде гладил его мини-портрет, когда считал, что я этого не вижу.

— Если не позволишь, всё равно забеременею, — говорила я со слезами на глазах, когда Леоноре исполнилось шесть лет, а Кинье чуть больше четырёх. — Или ты просто не веришь, что я могу принести Дракона?

— Родится ещё одна дочь, — мрачно говорил он. — Ты ведь сама хотела создавать отпечатки на заказ! Только у тебя начало получаться!

Он был прав: Дар развивался, словно был живым, отдельным существом. Иногда мне удавалось принести в отпечаток капельку цвета, такие считались особенно ценными. В деньгах я не нуждалась, но некая известность мне нравилась.

И всё же Ингвар уступил просьбам, сказав, что эти роды станут для меня последними, даже если снова на свет появится девочка.

А я с нетерпением ждала первых сполохов на роговице, снова часами простаивая возле зеркала. И наконец, дождалась. Я носила Дракона!

Филипп, приехавший на каникулы, тоже был счастлив и, словно маленький, обнял меня за талию, хотя уже доставал до подбородка.

— Мама, как здорово! — проговорил он тонким голосом, хотя внешне уже походил на подростка. — У меня будет брат!

— Конечно, дорогой! Я же обещала, — произнесла я, целуя его вспотевший лоб.

В средине лета свершилось долгожданное чудо: я родила мальчика. Ингвар лучился от счастья и всё время меня обнимал, уставшую, но счастливую, гладил по волосам и говорил, насколько благодарен за то, что я настояла на рождении ещё одного ребёнка.

Я чувствовала себя как путешественник, достигший конца пути.

А через пару недель, проснувшись утром, я не обнаружила на шее амулета. За эти годы я настолько привыкла к камню, считая его личным хранителем и оберегом, что подняла на уши всю прислугу. Но бирюса пропала бесследно.

Вернее мне так показалось, потому что назавтра я увидела её на шее Леонор.

— Где ты это нашла? — спросила я, играющую на полу в детской с куклами дочку.

— Мне тётя дала.

— Какая? — спросила я с тревогой, боясь, что семью ждёт несчастье.

— Не знаю. Во сне, — пожала плечами дочь. — Сказала, чтобы я не снимала его, и он принесёт удачу.

Голубой камень чуть заметно заискрился.

— Ещё она сказала, что тебе он больше не нужен. Что ты прошла по какому-то пути, — ответила Леонор и вновь принялась напевать куклам песню.

Я погладила камень, в последний раз ощутив его гладкость и теплоту, и тихонько вышла из комнаты. Послание было чётким и ясным. Я давно перестала быть игрушкой для Драконов, сделавшись матерью сильного и крепкого семейства. Более того, теперь у меня был собственный дракончик, которого мы с Ингваром надеемся воспитать достойным и сильным членом общества.

А Леонор пусть будет под защитой амулета. В конце концов, я была уверенна, что он принесёт ей счастье. Кинья с её упёртым и сильным характером, который уже проявился в пятилетней девочке, легко добьётся всего сама. А я помогу, если на то будет воля Троединого.

В том, что он не оставит нашу семью без поддержки, я не сомневалась. Потому что любовь, которой были наполнены наши сердца, творит чудеса. Теперь я точно это знаю. Я, Эмили, Маг, сумевшая протий путь от игрушки для Драконов до главы обширного Драконьего семейства.

Конец.