Инесса Иванова - Игрушка для драконов

— Меня зовут Леннер Смит, — произнёс первый. Лицо его оставалось добродушным, однако в глазах затаился холод. В самой его осанке и манере себя держать чувствовалась уверенность лидера. Мужчина посмотрел на меня оценивающим взглядом и чуть кивнул головой в знак приветствия. — Ингвар наверняка вам обо мне рассказывал.

Смит замолчал, ожидая моей реакции. Но что-то в его колком взгляде насторожило меня. И за своей дежурной улыбкой я спрятала страх. Впрочем, руководители Ока больше не казались мне монстрами, я-то знала, что настоящие чудовища скрываются за томными улыбками и ласковыми речами, лживыми комплиментами и обходительными манерами.

— Я понимаю, кто вы. И готова помочь.

Мой ответ вызвал у Смита довольно хмыканье, его спутник впервые за всё время посмотрел на меня не как на пустое место, а с уважением.

Но вскоре оба законоборца потеряли ко мне интерес и отойдя в сторону, стали негромко переговариваться с Ингваром. Дракон хмурился и бросал на меня обеспокоенные взгляды, Клара явно нервничала и в свою очередь цыкала на свою помощницу, чтобы впредь та лучше следила за важным свидетелем.

Всё это продолжалось не более пары минут, за которые я успела понять, что еле держусь на ногах. Поэтому известие о том, что нам пора ехать, приняла с облегчением.

Следующие полчаса я провела в закрытом экипаже в компании охранницы и Клары, демонстративно смотрящей в окно, на оживлённые улицы. Я поступила также, поскольку чувствовала себя подобно тяжело больному, мечтающему о смерти, как об избавлении от тревог и тягот нынешнего положения.

Столичные улицы казались чужими, я скользила равнодушным взглядом по прохожим и даже не пыталась угадать в них кого-либо из прежних знакомых. Слишком большая пропасть пролегла между мной и теми, кто мог знать прежнюю Эмили. Та девушка наверняка бы пришла в ужас от одной мысли, что ей придётся выступать в суде против собственного мужа, поддерживать обвинение, требующее его смерти.

В глубине души я не желала ему подобной участи. Было бы неплохо, если бы Рикард сам отказался от нашего брака, но теперь уже слишком поздно для нас обоих. Каждый пойдёт до конца, начало которому будет положено на ступеньках здания суда.

Ранее я видела его только издалека и уж тем более не подозревала, что в один осенний вечер в сумерках я войду в него с чёрного хода, чтобы избежать любопытных глаз. Такие новости распространяются быстро, и даже всесильное Око не может закрыть рты сплетникам.

Новостные обозреватели из «Столичного вестника» — газеты, подвластной Совету, заняли самые лучшие места, ожидая моего появления. Делать дагерротипы до оглашения приговора запрещено, поэтому они ограничились зарисовками и вопросами, выкрикиваемыми из редеющей толпы, численность которой регулировала жандармерия. Лишь немногие журналисты получили право на освещение процесса, и даже их не допускали в зал заседаний. Слушания по делам государственной важности проходили в закрытом режиме, чтобы в итоге была только одна версия — та, которую предложит «Вестник»

Стоило нам выйти из экипажа, как Клара оградила меня метальным щитом ото всех выкриков и вопросов, за что я была ей благодарна и снова почувствовала слабый укол совести. Для меня благодарность, пусть и огромная, не могла перевесить чувства. Будь Ингвар женат, обратной дороги бы не было, но раз это не так, у нас с Кларой равные шансы. Их связь длится не первый год, и раз она не закончилась браком, значит, причина любовной неудачи Клары вовсе не во мне.

Так я размышляла, пока мы шли по коридору. Звук шагов гулко разносился по полупустому холлу с колоннами. Я почти не смотрела по сторонам, прислушиваясь к биению сердца и, сосредоточившись на внутренних ощущениях. Воздух в здании суда был тяжёлым и почти ощутимо давил на плечи, заставляя опускать голову.

Наконец, мы свернули направо и вошли в ничем не примечательную чёрную дверь с номерной табличкой, на которой была начерчена большая цифра четыре. Я опустила глаза и подняла их, только когда ступила через порог.

Холодный свет белых ламп вначале ослепил, заставив щуриться так, что выступили слёзы, но вскоре я привыкла и смогла оглядеться по сторонам. И первым делом я натолкнулась на взгляд Рикарда.

Он сидел за полукруглым столом в самом центре зала — насмешливый и гордый, уверенный в собственной победе. Белоснежная рубашка, закатанные по локоть рукава, небрежно брошенный на стол пиджак — всё говорило о беспечности и наигранном кураже.

Увидев меня, муж чуть заметно кивнул. Я не ответила на приветствие и быстро отвела глаза, делая вид, что рассматриваю двух представителей «Столичного вестника», важно ожидающих начала процесса. Один из них что-то зарисовывал в блокноте, другой — Маг постарше — то и дело посматривал на циферблат двояковыпуклых круглых часов, свисавших с потолка в центре, над столом, где обвиняемый и обвинитель вынуждены будут сидеть рядом. Я скользнула взглядом дальше, в другой конец зала, где находилось средоточие силы.

Лакированные деревянные панели за семью чёрными пустующими креслами с высокими спинками частично прикрывало внушительных размеров полотно с изображённым на нём гербом Илиодора. Чёрно-белый орнамент рисунка каждому был знаком с детства. Но сейчас мне казалось, что Дракон, усевшийся на валун и ревниво обвивающий его хвостом, вовсе не защищал присвоенную землю, а утверждал право сильного. В том числе и над всем Дольним миром.

Фигуры Мага в плаще и с посохом, Волкодлака, воющего на луну, на заднем плане казались ничтожными и малозаметными. Глядя на герб, я снова ощутила себя главным блюдом сегодняшнего вечера, жертвенной девой, приносимой в угоду Огнедышащему, как, если верить седым легендам, происходило в стародавние времена.

Я оторвала взгляд от герба и посмотрела на присутствующих. В зале, больше напоминающем просторную комнату, не было случайных посетителей. Защитник, Дракон с землистым цветом кожи, сидя по правую руку Рикарда, наклонился к своему подопечному и что-то шептал, бросая в мою сторону оценивающие взгляды.

Но смутили меня не они. Что-то заставило повернуть голову вправо, и я увидела Кеннета. На его губах играла презрительная улыбка, словно всё происходящее — неумелый фарс, призванный потрясти устои моего брака, но никак не сломать его. Кузен Рикарда, напротив, был одет во всё чёрное, шёлковая рубашка сидела на нём, как на манекене в витрине, очерчивая крепкие мышцы груди и рук.

Когда я проходила мимо, то отвернулась, стараясь не обращать внимания на его пристальный взгляд. Насмешка, скрывающая гнев или даже холодную ярость, которые я ловила спиной, больше не страшили, я испытывала к обеим Эдриксам чувство, сходное с брезгливостью. Останься я с кузенами наедине, тогда действительно стоило бы их бояться, но сейчас я не хотела поддаваться иррациональным страхам.