Екатерина Флат - В погоне за тайной [litres]

– А что не так с моим видом?..

Амелина

Золотая дева мне пока на глаза не попадалась, но и так хватало на кого посмотреть. Причем уже трое пытались со мной познакомиться, но я предпочла отшутиться и исчезнуть. Почему-то не захотелось общаться. А ведь я боялась, что зелье искренности заставит чуть ли не ко всем приставать в приступе болтливости.

Я бодро шла по парковым дорожкам. По пути попадались и воркующие парочки, и шумные веселые компании. А заодно встретился и лакей с подносом, уставленным вазочками с мороженым. Я взяла одну, все-таки с обеда ничего не ела. По привычке сначала понюхала, чтобы обостренным восприятием зельевара обнаружить опасные примеси. Но нет, ничего такого.

О, когда закончится эта эпопея с отбором, я обязательно изобрету зелье против паранойи! Такое средство, которое может обезопасить абсолютно все. Начну его продавать, разбогатею, выкуплю обратно поместье Андоваль… Но станет ли кто-то такое зелье покупать?

– Извините, – обратилась я к проходящему мимо лесному духу, больше похожему на стог сена с выступающими клыками, – а вы бы купили зелье от паранойи?

– Да я всю жизнь только о нем и мечтаю! – радостно отозвался он и поспешил дальше.

Ну вот, я не одинока и…

Стоп. Я резко остановилась. Что со мной происходит? Останавливаю незнакомцев, запросто задаю им странные вопросы… В сознании сплошной туман, на языке вертятся всякие глупости… Похоже, зелье искренности начало действовать только сейчас… Нестерпимо захотелось немедленно с кем-нибудь поделиться своими мыслями! И про все зелья вместе взятые, и про отбор этот злосчастный… Да и уж очень интересно, кто мог осмелиться появиться в облике Эдаберга? Это безрассудный вызов всем божествам… А может, мне вернуться на главную площадь и напрямую этого типа и спросить?

Так, спокойно. С головой я сейчас явно не дружу… Надо немного посидеть в тихом месте, и чтобы больше никого: только я и мороженое. Постараться унять эту ненормальную жажду общения, а то вдруг ненароком ляпну что-то. А ведь под любой личиной может скрываться недруг.

Заприметив одну из беседок, возле которой никого не было, я поспешила туда. Ну вот, сейчас успокоюсь, восстановлю адекватность, и тогда уже можно в окружающий мир…

Но, как оказалось, не я одна заприметила эту беседку. Ее заняли еще до меня. Замерев на пороге, я сделала то, что сочла единственно правильным, – поставила на столик вазочку с мороженым.

– Вот, возьмите. Вам оно, кажется, нужнее. – И вместо того, чтобы тут же уйти, добавила: – Вас тоже зелье чересчур накрыло?

– С этим зельем всегда так… Первые полчаса оно на пике, а потом немного подстраивается под человека, хоть контролировать себя можно, да и то не полностью… И это время просто нужно переждать… Хм, Вестница Ночи? На моей памяти никто в таком облике на Срединолетие не был…

– Да что я. – Я не удержалась от смешка. – Я тут на площади у фонтана видела Эдаберга. Ну не его самого, конечно, а кого-то в его облике.

Да как же унять эту злосчастную болтливость?! Слова сами слетали с языка просто неконтролируемо! Так, ладно, это временно, всего с полчаса, как говорят. Пережду, и все будет нормально. Надеюсь.

По идее, надо бы уйти, где-то побыть это время в одиночестве, но я так и стояла на пороге беседки. Желание говорить без умолку оказалось столь сильным, что я даже шагу назад сделать не могла. Стараясь отвлечься, я рассматривала ледяную принцессу.

Не помню, как ее звали по легенде, но она сама превратила свое сердце в лед из-за предательства возлюбленного. Ну а когда ее сердце замерзло, она и все свое королевство заморозила. Вроде как оно до сих пор в таком состоянии, где-то в краях настолько дальних, что о таких никто и не знает.

И вот сейчас эта ледяная девушка уныло скребла ложечкой мороженое. Казалось, вот-вот заплачет. Интересно, а слезы у нее тоже снежинками будут под стать образу? Да что ж такое, о каких глупостях я думаю…

– Ты присаживайся, – не глядя на меня, произнесла безымянная принцесса словно бы через силу.

Похоже, она тоже боролась с приступом болтливости.

Я присела на диванчик напротив. И поступила крайне подло. Чтобы самой ничего не разболтать, прямо спросила:

– Быть может, вы что-то рассказать хотите?

– Хочу. – Она усмехнулась, но с таким видом, будто и вправду вот-вот заплачет. – И не только сейчас, под действием зелья искренности. Но вся беда в том, что мне и поговорить-то не с кем.

– У вас нет друзей? – осторожно уточнила я.

– Нет. Давно уже. Была одна подруга, мы с ней с детства дружили. А потом так получилось, ссора из-за мужчины… Я вышла за него замуж, а Дилана осталась не у дел. Вот с тех пор у меня нет друзей. И вообще ничего нет. Хотя окружающие думают, что есть все. – Зелье явно было сильнее ее, она словно не могла остановиться, говорила и при этом будто презирала себя за каждое слово.

Мне было ужасно неловко, что я ее, по сути, спровоцировала. Пересилив себя, я резко встала.

– Извините, я, пожалуй, пойду.

– Нет, подожди. – Она схватила меня за руку, прикосновение обдало холодом. – Я должна выговориться хоть кому-то! И пусть я тебя совсем не знаю, но ты мне кажешься хорошим человеком. Юной, принципиальной, но совсем без дурных помыслов.

Я растерялась.

– А разве можно как-то хоть что-то в человеке определить под магической личиной?

– А ты сама попробуй. Не глазами смотри, а магическим зрением.

Я взглянула на ледяную принцессу через призму магического восприятия. В мыслях само собой всплыло как очевидное: это дама в возрасте и занимает в обществе явно довольно высокое положение, но при этом ужасно несчастна.

Мне показалось, что я могу разгадать, кто именно передо мной. Ответ был настолько очевидным… Но зелье, как и полагалось, не давало его осознать. Тайны должны оставаться тайнами.

А моя собеседница продолжала:

– Очень тяжело постоянно держать все в себе. Мне иногда кажется, что чуть ли не целая гора навалилась! И лишь я одна держу ее на своих плечах… От меня все скрывают, они считают, что я не догадываюсь, но я ведь все прекрасно знаю! Мой муж умирает… – Она всхлипнула. – Мой старший сын готов на такое, что и не всем богам под силу… А мой младший сын… С ним, боюсь, происходит что-то очень и очень плохое… И я абсолютно ничего не могу со всем этим сделать! – Она отшвырнула ложечку, и та печально звякнула об пол. Совсем поникнув, едва слышно ледяная принцесса подытожила: – И это бессилие – самое страшное…

Мне стало неловко. Пусть она не назвала никаких имен, да и вообще не сказала ничего конкретного, но все равно неудобно слушать то, что для моих ушей уж точно не предназначено. Понятно, конечно, все дело в злосчастном зелье искренности. Зачем вообще его таким делать? Ну да, по древней традиции, завету богов. Но все равно вреда от такого больше, чем пользы.