Лора Вайс - Чертова ведьма

— Кейна! — раздается звонкий голос за спиной.

Вот и его сын проснулся. А я и рада бы искренне улыбнуться чертенку, все же он ребенок и не виноват, что его папаша сволочь, но получается у меня вымученно.

— Здравствуй, Отис. Как поживаешь?

— Хорошо. Ты приехала к нам в гости? Надолго? — подбегает к столу. — Ты ведь останешься? А торт? Ты испечешь нам торт?

А у меня резко ком подступает к горлу, еще чуть-чуть и разревусь. Благо, Герон это понимает.

— Отис, госпожа Кейна приехала к нам надолго. И приехала не одна, а со своей дочерью. Ее зовут Настя, но она пока спит. А сейчас, прошу тебя, дай нам с госпожой договорить. И вообще, ты умывался? — всматривается в его заспанное лицо.

— Настя?! — дергает чертенок ушами, хвостом. — Спит? Понял, — и его как ветром сдувает.

— Ладно. — Герон поднимается, одергивает китель. — Я подумаю, что можно сделать.

— Я не знаю, как долго ты собрался думать, но мне нужно…

— Срочно. Я услышал.

— И?

— И я буду вечером. А вы осваивайтесь. Если что, Отис все покажет.

— Адам! — вскакиваю следом.

Но он и не думает останавливаться, уходит, закрывает за собой дверь, садится в машину и был таков. Подонок! Гад! Сволочь! Подумает, видите ли. В итоге сажусь обратно на стул, обхватываю голову руками. Видимо, это наказание свыше, а то я все жаловалась, все мне было не так, дел слишком много, времени мало. Теперь, пожалуйста, получите и распишитесь. Враз ничего не стало, за что боролась годами.

И тут до ушей доносится то ли визг, то ли смех, то ли плач. В итоге срываюсь с места и несусь на второй этаж.

— Настя! — влетаю в спальню и вижу картину маслом. Настя вместе с чертенком трясут в банке огромного паука.

— Он ядовитый? — подбегаю к ним.

— Нет, — улыбается Отис, — это черный тарантул, он не кусается даже. У нас в саду таких много живет.

— Боже, — сажусь на край кровати.

Адам

Этого я и боялся. Кейна слишком упертая. Но в чем-то она, конечно, права. И мне сейчас надо добиться ее покладистости, а значит, пойти навстречу. Что ж, действовать придется по обстоятельствам. Портальный ключ у меня есть, да и время еще совсем раннее, можно успеть в мастерскую до прибытия помощниц.

Через полтора часа сворачиваю в Кривой переулок. Мозг меж тем активно перебирает варианты начала разговора. И что-то все эти варианты так себе.

В мастерской первым делом прислушиваюсь к звукам. Вроде тихо, только холодильники тихонько гудят.

Так, и где тут ее вещи? Угу, вот пальто, как Кейны, так и девочки, шапка, шарф. Сую в пакет, который так удачно подвернулся под руку. Но важнее другое, важнее ее записная книжка и ключи, которые нахожу на прилавке. Лежат прямо на видном месте. И только собираюсь забрать, как раздается звон ключей со стороны входной двери, а спустя минуту в зал входит полная пожилая женщина. При виде меня сразу столбенеет, даже чуточку бледнеет.

— Вы кто и что тут делаете? — довольно быстро справляется со ступором.

Угу, что я тут делаю, это понятно, а вот кто я? Вдруг ответ вырывается сам собой:

— Муж. Бывший.

— Ах, вот ты какой… муж бывший, — качает головой, — красивый, молодой, холеный и такую пичужку бросил с ребенком на руках. Ни стыда, ни совести.

— Виноват.

Военный что ли? — надевает очки, всматривается в форму.

— Так точно.

— Н-да, и такие еще нас защищают! — Засим следует очередной полный презрения взгляд: — А ты чего здесь забыл? Откуда ключи?

— Так, мы с Кей… Кариной помирились, — засовываю ее записную книжку в один карман, в другой отправляю ключи. — Я осознал свои ошибки. Как говорится, лучше поздно, чем никогда. Верно? В общем, я решил забрать жену с дочерью с собой. Нам нужно время на воссоединение. Однако она очень волнуется за мастерскую и не хочет ее оставлять на произвол судьбы, поэтому предлагает вам пока что присмотреть за ней. Само собой, за достойный оклад. Вы сейчас сколько получаете?

— Что-то ты мне зубы заговариваешь, — выкатывает женщина вперед себя сумку на колесиках. — Может, мне полицию вызвать, а?

— Можете вызывать, — опускаюсь на высокий стул. — Вместе и дождемся.

— А почему Карина сама не приехала?

— Занята сборами, с дочкой носится. Меня вот сюда отправила, чтобы, так сказать, своими глазами увидел, чего она добилась. Так что? Обсудим ситуацию, Мария Федоровна?

— Мне было бы куда спокойнее, если бы я своими глазами увидела Карину. За свои-то немалые годы разучилась верить людям вот так с первого взгляда.

— Она заедет, — киваю как можно убедительнее, — перед самым отъездом. А пока давайте все же обсудим положение дел.

— Хорошо, — ставит сумку у двери, затем снимает куртку. — Давай обсудим. Как зовут?

Зовут? Так, дочка у Кейны записана как Анастасия Денисовна.

— Денис Григорьевич. Приятно познакомиться.

— Угу. Что ж… Денис Григорьевич Предательский, получаю я пятнадцать тысяч в месяц. Иногда побольше, если задерживаюсь допоздна. Сейчас вот привлекла в помощь свою знакомую.

— Валентину Ивановну, знаю, знаю.

— Да, ее самую. Она пока без оклада, получает по факту за отработанные часы. Там уж по-разному. То три тысячи выходит, то две. Мы обе на пенсии, так что официально не оформлены. Но в Карине уверены, как в себе, она девочка честная, порядочная.

— Я понял. А как вы смотрите на то, чтобы получать тридцать тысяч в месяц? Что до Валентины Ивановны, ей мы с Кариной можем предложить двадцать тысяч в месяц.

— Предложение-то щедрое. Если Карина сама придет и подтвердит твои слова, то мы согласны. У нас сейчас много заказов, надо с ними что-то делать. Я несколько могу взять на себя, но не все. В общем, без нее тут не решишь.

— Да, я это вижу. Что ж, завтра Карина приедет. А сегодня постарайтесь не брать новые заказы.

— Хорошо.

Хорошо-то хорошо, да не очень-то. Теперь мне надо каким-то образом уйти отсюда и уйти незамеченным. А мадам, вооруженная сумкой, сурово бдит.

— Не верю я тебе, вот не верю, — берет форму с полки.

— Ну, наверное, потому что Карина меня вспоминала не лучшими словами.

— Да она особо тебя и не вспоминала. Разве что в дни рождения дочки. Ни разу ведь не проявил себя. И как вы так можете? Ушел, дверь закрыл и забыл.

Действительно, вот ублюдок ее бывший. Впрочем, не только мужики на такое способны, не только.

— Поругались, наговорили друг другу всякого. В общем, сложно все… было.

— Наговорить можно много, да, но чтобы вычеркнуть из жизни ребенка на столько лет…

— Может, покажется, что я оправдываюсь, но Карина сама не хотела меня видеть, не хотела моего участия. — А что еще я могу сказать?

К счастью, градус недоверия Марии Федоровны пошел на понижение, и она удалилась переодеваться.

— Всего доброго! — хватаю сумку Кейны.