Ольга Иванова - Элитная семерка

— Ты что тут делаешь? — раздался над ухом голос Аннети.

— Жду тебя, — отозвалась я, не отрывая взгляда от парочки на стадионе.

— Тогда идем…

— Давай немного посидим, — предложила я, опускаясь на скамейку для зрителей.

Аннети проследила за моим взглядом и охотно согласилась, усевшись рядом:

— А давай…

Теперь мы вдвоем безотрывно следили за дружеским сражением двух лучших студентов Академии. Джулиана двигалась так, словно у нее были крылья. Или же она в совершенстве владела левитацией. Казалось, бегать и прыгать в воздухе ей так же легко, как и по земле. А еще прямо на глазах менять оружие: мечи, кинжалы, копья, одиночные или парные… Они возникали у нее из ниоткуда и так же исчезали. А Тайлер… Пожалуй, я изменю свое скептическое мнение о том, что в магии льда нет ничего особенного. Потому что то, что создавал из него Тайлер, было потрясающе. Ледяное оружие, отбивающее атаку стального Джулианы. Стены для защиты. Ожившие ледяные птицы, отвлекающие соперницу и заманивающие ее в такую же западню изо льда. Звон металла, блеск стали, ледяные брызги, искрящиеся на солнце…

— Вот это они дают… — восхищенно прошептала Аннети, вторя моим мыслям. — Теперь я понимаю, почему Роб так восторгается ими…

В какой-то момент перевес сил все же оказался на стороне Тайлера, и он загнал Джулиану в свою ледяную ловушку.

— Сдаешься? — крикнул ей, прищуривая один глаз.

— Сдаюсь! — захохотала та и упала прямо на землю, широко раскинув руки.

Тайлер, улыбаясь, тотчас свалился рядом с ней. Они переглянулись, что-то тихо сказали друг другу, и уже вместе расхохотались.

— Как думаешь, Анни, между ними что-то есть? — не успела я об этом подумать, а слова уже вырвались сами собой.

— Ты имеешь в виду, пара ли они? Ну… — протянула кузина. — Все может быть… Да и Роб намекал на что-то подобное.

— Ладно, — я будто сбросила с себя наваждение и резко поднялась, — идем.

— Да-да, пошли, — Аннети тоже подхватилась. — В столовую! А то я сейчас от голода умру, клянусь Алвеем!..

… К воротам дома подъезжает закрытый экипаж. Я вижу его из окна столовой. Вечер, безлюдный двор окутан дымкой осенней мороси. По стеклу бегут тонкие струйки воды, из-за них трудно разглядеть женщину, выходящую из кареты. На ней объемный плащ, голову покрывает капюшон, который она придерживает, чтобы не сдуло ветром. Кто это? Мама не говорила, что у нас сегодня гости.

Я выбегаю в холл и сталкиваюсь с отцом. Он не смотрит на меня, лишь нервно махает рукой в сторону:

— Лора, иди в свою комнату…

Но я не ухожу, замираю на месте, поскольку в дверях появляется та женщина. Влажный капюшон спадает с головы незнакомки, и я вижу ее бледное лицо в обрамлении темных, почти черных волос. Они обмениваются с отцом молчаливыми взглядами, и женщина направляется к лестнице.

— Милена… — хрипло окликает ее отец, но тут же замолкает. Он взволнован и так же бледен, а пальцы нервно теребят золотой медальон на шее.

— Я все знаю, Тод, — шепчет ему женщина и уже быстрее взбегает по лестнице.

Я тоже спешно прячусь за высокой декоративной вазой, чтобы не попасть отцу на глаза. Он же и не смотрит на меня, отмерив несколько шагов взад-вперед, срывается с места и устремляется следом за незнакомкой. Я же перебираюсь под лестницу, в темный закуток, где меня точно никто не увидит. Сажусь прямо на пол, обхватываю коленки руками, притянув их к груди. Мне отчего-то страшно и тревожно, будто должно случиться что-то плохое. Мама… Почему она не вышла вместе с отцом встречать эту женщину? Почему который день сидит, закрывшись в своей комнате?..

Я не знаю, сколько прошло времени, прежде чем на лестнице снова послышались шаги. Незнакомка спускалась обратно. Из своего убежища я вижу лишь подол ее мокрых юбок. Она устремляется к дверям, на ходу набрасывая капюшон обратно на голову. Ее никто не провожает, даже отец. Хлопает дверь, а еще через минуту со двора раздается ржание лошади и звук колес удаляющегося экипажа.

Некоторое время в доме стоит оглушительная тишина, которую вскоре разрывает крик одной из служанок:

— Миссис Гамильтон! Она мертва! Мертва! — и мой мир переворачивается с ног на голову…

… — Мама… Мамочка… — я проснулась в слезах, и еще несколько минут лежала, уткнувшись лицом в мокрую подушку, пытаясь унять рыдания.

Этот сон уже давно мне не снился, наверное, с прошлого года, и вот, на вторую ночь пребывания в Академии, я увидела его опять. И воспоминания самого ужасного дня в моей жизни вновь поглотили меня, накрыли с головой, вцепились в сердце тисками, причиняя острую боль. Тогда мне сказали, что моя мама умерла от болезни, но это была ложь. Я знала, что ее убили. Та женщина, которая так спешно ворвалась в наш дом и так же быстро его покинула. Но про нее все в доме молчали, и меня пытались настойчиво убедить, что никто не приезжал, мне все привиделось. Отца я тоже с того дня не видела: до погребения мамы он не выходил из своего кабинета, а после исчез, уехал куда-то ночью, пока я спала. А утром приехала тетя Присцилла и забрала меня к себе. Уже повзрослев, я много раз прокручивала в памяти тот день, искала зацепки, пыталась восстановить всю картину, но, увы, детские воспоминания слишком избирательны… Однако я помнила лицо той женщины, и ее имя — Милена — и уверена, столкни меня судьба с ней еще раз, узнаю без всяких сомнений. И отомщу, непременно отомщу, кто бы она ни была. А отец… Мне было страшно думать, что они действовали сообща, и что он тоже причастен к смерти мамы… Я все же склонялась к тому, что эта женщина его обманула, предала, именно поэтому он и ушел от меня: не смог вынести бремя своей вины. Отца мне тоже очень хотелось отыскать, хотя бы для того, чтобы он наконец честно рассказал о том, кто эта женщина и что именно произошло в тот день. Но пока и это было не в моих возможностях…

До рассвета я уже не спала, просто лежала, уставившись в одну точку, и вновь переживала свою застарелую боль. Когда сумерки отошли, и комнату заполнил солнечный свет, я поднялась и, стараясь не будить Аннети, прокралась в ванную. А к моменту пробуждения кузины уже была полностью одета.

— Ты чего в такую рань поднялась? — спросила она, зевая.

— Хотела перед завтраком заскочить в библиотеку, взять какую книгу для реферата по Стихиям, — соврала я. На самом деле, в библиотеку я собиралась идти после занятий, теперь вот придется это делать с утра пораньше.

— Как же все болит, — прохныкала Аннети. — После этой ужасной физподготовки… На мне живого места нет.

— Надо было вчера намазаться кремом из желтоголовки, который дал нам Роб.

— Ага, и ходить в желтых пятнах, — проворчала кузина.