Пэм Годвин - Кровь Ив

— Этого-то я и боюсь.

Прошло две недели с тех пор, как у меня был секс с Рорком. Он бесплоден, так что о беременности не нужно беспокоиться. Пока. Как долго я смогу удерживаться от секса с Джесси?

— Имей немножко веры, дорогая, — она отпихнула мою руку. — Дай им эту одну ночь обжигающего, томительного соблазна, награждающего мгновенным стояком. Завтра можешь вернуться к конским хвостикам, говнодавам и кожаным ножнам.

Соблазн — это я могу. В худшем случае, если спираль куда-то делась, мы повторим нашу ночь в ванной, которая была просто мозго-взрывательной. И полной еще кое-каких взрывов.

Я вздохнула от покалывающего ощущения в нутре, фантазируя о моих стражах, пока Ши занималась своими штучками. Как бы мне ни хотелось изящно отвертеться от этой маленькой вечеринки с макияжем, похоже, это делало ее упоительно счастливой. Так что я позволила ей мазать какое-то дерьмо на мои веки, щеки, накрасить мне губы и ресницы. Затем она переключилась на одежду.

В дверь постучал кулак, сопровождаемый скоблением когтей.

Ши высунула голову за дверь.

— Привет, красавчик, — она подняла колено в образовавшемся проеме, блокируя косматую голову. — Нет, Дарвин. Собачьей шерсти здесь не место.

— Привет, — низкий голос Пола донесся из-за двери. — Сколько еще? Джесси ходит вокруг этой машины и сердито смотрит на нее так, будто она вот-вот отрастит восемь лап или еще что.

Бедный Джесси. Сегодняшняя ночь станет или ночью колоссального разочарования, или огромным финальным шагом к интимной близости.

— Десять минут, — Ши закрыла дверь и прислонилась к ней с мечтательной улыбкой, которая не имела никакого отношения ко мне, и была вызвана исключительно мужчиной в коридоре.

— Ты переспала с ним?

— Может быть, — она склонила голову, собирая одежду с края ванны.

— А с Эдди?

Ши улыбнулась мне через плечо, затем вздохнула, поджав губы.

— Они не Джексон, понимаешь? — она покачала головой, темные кудри упали на лицо.

Я подняла ее волосы и заправила ей за ухо.

— Станет легче.

— Да? Я имею в виду, секс хороший, реально хороший, и кто знает? Может, однажды это превратится в нечто подобное тому, что есть у тебя?

— Я надеюсь на это, — я наклонилась, чтобы поцеловать ее в лоб.

— Помада! — она увернулась от моих губ и пихнула мне в грудь ком одежды. — Одевайся.

Через десять минут я провела ладонями по бедрам, разглаживая ткань короткой, игривой черной юбочки. Мерцающий синий топ без лямок облегал мою грудь и изгибы талии. Мне удалось отделаться от лифчика, но Ши победила в споре по поводу белых кружевных стрингов, заявив, что на них все еще есть этикетка, потому что они предназначены судьбой для моей задницы. В этом она права, учитывая, что я не могла остановить полоску кружева, которая так и норовила спрятаться между моими ягодицами.

Выходя из ванной, я взглянула в зеркало. На меня смотрела женщина из другого времени и другого места. Это была женщина с карьерой, которая каждый день одевалась для офиса. Жена, которая ужинала с мужем в модных ресторанах. Мать, которая посещала шоу талантов, чтобы смотреть, как танцует ее дочь, и соревнования по карате, чтобы увидеть, как ее сын выполняет удары.

Я сильно, до глубины души скучала по этой женщине. Моя грудь заныла от понимания, что я смотрела лишь на поверхностный слой, а в глубине души этой личности уже давно нет.

Под легким макияжем и чистыми волосами находился кто-то совершенно иной — женщина с глазами, которые видели тысячу смертей, с ушами, которые слышали крики невообразимого ужаса, и сердцем, которое протащилось через кровавую битву и вновь нашло дорогу к любви.

В этот момент, глядя на свое отражение в теплом свете единственной лампочки, я осознала, что горжусь той женщиной, которой я стала. Может, я утратила грациозную способность вальяжно расхаживать на десятисантиметровых каблуках, но я могла использовать шпильки для обороны. Может, я уже не доминировала в конференц-зале, но я могла выстоять на поле битвы. Может, я уже забыла, как утешить ребенка, но я распространила лекарство, которое дало женщинам шанс любить целые поколения детей.

— Ты прекрасна, — Ши встала позади меня и положила подбородок на мое плечо, посмотрев в глаза моему отражению. — Я беру на себя ультразвук, а ты просто стой там и смотри, как расстегиваются ширинки, ладно?

Я расхохоталась и следом за ней вышла в коридор.

Мое сердце гулко стучало, ладони вспотели, а туфли на высоком каблуке перекрыли циркуляцию крови в пальцах на ногах. Но я держала голову высоко поднятой, когда вошла в спальню, которую делила с Джесси и Рорком.

В ярком потолочном освещении Джесси мгновенно увидел меня, его глаза широко распахнулись и застыли, как и его поза. Он моргнул один раз, моргнул еще раз, и его взгляд опустился ниже, еще ниже, затем поднялся обратно вверх, по моей юбке, задержался на груди и остановился на моем лице.

Он облизнул нижнюю губу, и я не была уверена, осознавал ли он, что сделал это. Затем он принялся снова разглядывать меня, поглощая взглядом мои ноги, возвращаясь к грудям, задерживаясь там и распаляя меня интенсивностью его выражения.

— Ну? — я пошла к нему, окидывая комнату взглядом в поисках Рорка и обнаруживая, что здесь пусто.

Шаги Ши направились к кровати, где ждал аппарат ультразвука.

Джесси отвел взгляд от моей груди и шагнул вперед, встретив меня на полпути. Его ладонь поднялась к моему лицу и замерла, словно он не был уверен, не смажет ли макияж.

Я поймала его за запястье и прижала его ладонь к моей щеке.

— Слишком?

— Нет, — произнес он с придыханием, и его взгляд вновь заскользил вверх, вниз, вверх. — Ты всегда была воплощением красоты. Просто я никогда не видел тебя такой…

— Женственной?

Он сглотнул.

— Изысканной.

Мои чертовы щеки покраснели, и тепло разлилось по шее, ускорив пульс.

— Спасибо. Ты и сам неплохо выглядишь.

Он посмотрел на свою черную рубашку, рукава были закатаны до локтей и обнажали силу его предплечий. Его щетина никуда не делась, а волосы на голове торчали во все стороны, неукротимые и упрямые. Добавьте к этому обманчиво тихий взгляд, которым он наблюдал за мной, и я оказалась затянута, захвачена в плен и до безумия возбуждена.

Рорк вышел из прилегающей ванной, поднял взгляд и остановился как вкопанный. Выражение его лица было бесценным. Он обхватил ладонью свой затылок и окинул меня таким же пристальным взглядом, как и Джесси, только с отвисшей челюстью. Когда он опустил руку и закрыл рот, его улыбка сделалась огромной и озорной.

Я приготовилась, буквально слышала, как его мозг ищет какое-нибудь нелепое высказывание, и широко улыбнулась от предвкушения.