Валерия Чернованова - Невеста Стального принца

Де Горт усмехнулся:

— Морсик тоже неплохо. Следы от укусов и когтей оказались не слишком глубокими. Через пару-тройку дней все заживет.

Если честно, заявление про «не слишком глубокие» меня не сильно обрадовало, но напроситься в гости к вейру, чтобы самой убедиться, что он действительно более-менее в порядке, мне не дали.

— Можно его проведать?

— Не сегодня, — покачал головой Мэдок. — Ты сама еще очень слаба и должна отдыхать.

— Я вполне могу отдыхать и с вашим вейром.

На губах хальдага появилась улыбка, аномальная такая и чертовски сексуальная. Не просто промелькнула, а там и осталась, сделав этого мужчину еще более привлекательным.

Так, держи себя в руках, Лиза. Держи. Себя. В руках.

В своих собственных, если что, и не вздумай лезть в руки де Горта.

— Еще немного, и я начну тебя к нему ревновать.

Мм?

— Вы, наверное, хотели сказать: его ко мне, — поправила Стального, глядя в его нереально яркие зеленые глаза, еще более яркие, гипнотические в золотых бликах огня.

— Я сказал то, что хотел сказать.

Второе «мм» и большой вопросительный знак в мыслях.

— А что с другими участниками и их наинами? Что будет с тем бессовестным лордом, хозяином волка, и… — Я вдруг вспомнила про девицу, набросившуюся на меня с моим же оружием, и взволнованно протараторила: — Во время охоты кое-что случилось… На меня напала одна из участниц. Так, ничего страшного. Одель очень вовремя пришла мне на помощь, в результате чего леди ушла в обморок. Да так в нем и осталась. Как вы думаете, с ней тоже все в порядке?

— Завтра узнаем, — совсем не успокоил меня де Горт. — И про судьбу бессовестного лорда, и про леди в обмороке.

— Просто не хотелось бы, чтобы были жертвы. Это я про леди.

А с лордом пусть хоть устраивают жертвоприношения.

— Насколько мне известно, ты единственная из наин пожалела соперницу, — неожиданно сказал Мэдок.

— Тоже считаете, что не стоило? — Я усмехнулась, заранее зная ответ Стального.

Но он меня удивил.

— Сострадание — одно из качеств, отличающее нас от животных. Но в следующий раз тебе стоит быть осторожней.

— Очень надеюсь, что следующего раза не будет. — Я поежилась и почувствовала, как меня снова охватывает дрожь.

Кажется, опять поднимается температура, и, кажется, мне бы все-таки не помешали де Гортовы объятия. Для согревания. Исключительно для этого, честное-пречестное.

— Я хотел поблагодарить тебя, — чуть погодя обронил герцог. — За то, как ты держалась во время испытания. За то, что помешала мне поддаться эмоциям и совершить ошибку.

— Вроде той, что вы совершили вчера ради меня в спальне короля?

Хальдаг улыбнулся и покачал головой:

— То была не ошибка, Филиппа. И я не жалею о том, что так поступил.

— Но ты дал Рейкерду крупный козырь…

— Зато не отдал ему тебя, — совсем близко послышался хриплый шепот.

Его всемогущество как-то незаметно придвинулся ко мне вплотную. Или, может, это я к нему придвинулась? И я же, иномирянка под действием температуры и травок, жадно облизав свои губы, потянулась к его губам.

— Ли… — Шепот, низкий, обжигающе горячий, коснулся кожи.

Сильные руки легли мне на талию. Хальдаг притянул меня к себе и поцеловал, заставив мысли о том, что капитуляция мне сейчас строго противопоказана, капитулировать в срочном порядке.

Халатик (предатель) мгновенно соскользнул с плеч, оставив меня в одной лишь ночной сорочке. Его всемогущество это быстро просек и поспешил приступить к повторному знакомству с телом своей наины. Почувствовав, как пальцы де Горта легонько сдавили мне грудь, я приглушенно охнула и едва не заурчала от удовольствия.

Сложно сказать, что тогда со мной происходило, но от желания быть с ним сладкой судорогой сводило все мышцы. И здравые мысли о том, что я совсем не знаю этого мужчины, что мне стоит его опасаться и что, если сейчас это случится, придется потом объяснять, почему я оказалась не невинна, как-то быстро меня покинули.

Наверное, опять придется все валить на обитель…

— Вы это специально, — выдохнула чуть слышно, когда меня мягко опрокинули на халатик, в объятия меховой шкуры, после чего его всемогущество, на миг завладев мо ими губами, принялся покрывать мои плечи и шею жарки ми поцелуями. Каждый такой поцелуй, малейшее прикосновение губ к коже, невозможно чувствительной, как будто раскаленной от ласк хальдага, вызывало во мне не то всхлипы, не то стоны и совсем уж неподходящее невинной девице желание вот прямо сейчас оседлать лорда.

— Это вы о чем, Филиппа? — на миг приостанавливаясь, поинтересовался еще не оседланный лорд.

— Сначала выкупались, потом оделись так… так… — Тихонько охнула, когда хальдаг прикусил мне сосок (через тонкую ткань сорочки укус получился еще более ярким и острым) и скользнул ладонью по моему бедру, будоражащей лаской протягиваясь по коже вместе с нежнейшим шелком. Прерывисто вздохнула, зажмурилась и попыталась собрать мысли в кучку. — Так провокационно, в общем. Коварный вы герцог.

— А вы сегодня особенно раскованны, Филиппа, — прошептал он хрипло. — Мне это нравится. Нравится видеть тебя такой.

А уж мне-то как все это нравилось… Его поцелуи, жар сильного мужского тела, которым меня накрыло. И жаром, и телом, отчего голова еще сильнее кружилась.

— Это все от температуры. — Я едва не зашипела, как кошка; выгнулась, подаваясь ему навстречу, навстречу жадным ласкам, когда почувствовала, как пальцы де Горта прошлись по внутренней стороне моих бедер, готовые уже коснуться того самого, что сейчас отчаянно жаждало его внимания. И касаний… Много-много нетерпеливых, жадных, сводящих с ума касаний.

Кажется, я была немного не в себе из-за того, что сейчас происходило, и, кажется, ничего не имела против этого умопомрачения.

Я уже приготовилась ощутить его там, где распаленная ласками женщина желает ощутить мужчину, когда все вдруг неожиданно прекратилось.

Пальцы де Горта скользнули обратно, оставляя после себя пустоту и неприятную прохладу. Почти болезненные ощущения, отчего я непроизвольно сжалась.

— Вы почему остановились?! — вопросительно посмотрела на этого изверга.

— Ты действительно сейчас не в себе, а я не хочу пользоваться твоим состоянием, — нависая надо мной на вытянутых руках, ответил хальдаг. Мягко оттолкнувшись от пола ладонями, которым сейчас самое место было на мне, а не где-нибудь еще, Стальной сел, бессовестно увеличивая расстояние между нами.

— С каких это пор ты стал таким благородным? — возмущенно приподнялась на локтях.

— Да вообще-то я всегда таким был, — улыбнулся Мэдок.

— Скажи это моей попе, — припомнила вчерашнюю пытку клеймом.

— То была вынужденная мера, Филиппа, — и тут не растерялся Истинный.