Нина Роса - Что значит поцелуй?

Погони не было. Этого оказалось достаточно, чтобы ликующая Виола тут же решилась на еще одну авантюру. Она выбралась из своего тайника и вернулась назад к карете. Девушка просто не могла сдержать любопытства — кто в экипаже и что он тут забыл в такой час?

Человек, подошедший к карете, ступал так тихо, что Виола совершенно не заметила его приближения и поняла, что кто-то сел в экипаж, только тогда, когда карета закачалась и послышался негромкий шум закрывшейся дверцы.

— Вы долго, — донесся изнутри взволнованный женский голос. — Что-то случилось?

Виола вслушалась: кто-то, скорее всего мужчина, произнес нечто невнятное, потом раздался тихий стук и, повинуясь этому сигналу, кучер хлестнул вожжами. Карета тронулась. Девушка посмотрела ей вслед и тут же чуть не закричала от испуга, когда кто-то невидимый взял ее за руку.

— Тсс! — второй рукой Лука закрыл сестре рот. — Не кричи, это я.

В ответ Виола пылко обняла находящегося под чарами невидимости брата. Она почувствовала, как напряжение последних часов горячей волной покидает ее. Девушка задрожала в теплых, успокаивающих объятиях.

Лука довольно хмыкнул и поцеловал сестру в лоб.

— Все, все… Пойдем скорей.

Близнецы ра Веллад скрылись в темноте, оставив тревоги позади. Их ожидало новое приключение.

Проклятая жемчужина, ради которой Хитрый Вурц рискнул испортить отношения с давними подельниками, каким-то волшебным образом все катилась вперед, подпрыгивая на неровностях и опережая жадные руки разбойника. Чтобы ее догнать, побитому и оборванному злодею пришлось встать на колени и преследовать маленькую беглянку на четвереньках, лавируя среди ног посетителей боев. К прежним ушибам добавились новые, поскольку не замечавшие странного передвижения разбойника люди наступали ему на пальцы не раз и не два. Кого-то он сшиб сам, подбив ноги, чем привлек к себе внимание и вызвал справедливую злость. Только все было напрасно: жемчужина пропала. Он почти коснулся ее, но драгоценность растворилась в воздухе прямо у него на глазах, словно ее и не было.

В бессильной злобе Хитрый Вурц стукнул кулаком по земле, как раз в том месте, где долю секунды назад еще мерцала голубым перламутром желанная добыча.

— Демоны! — выдохнул он сквозь сжатые от напряжения зубы, и тут всей своей битой разбойничьей шкурой почувствовал, что происходит что-то неладное. Хитрый Вурц поднял голову и увидел подступавших к нему со всех сторон недовольных мужиков, некоторые из них уже сжимали кулаки.

«Будут бить…» — обреченно подумал разбойник.

Ночь давно перевалила за половину. Поплутав по незнакомой местности, освещенной лишь слабым светом луны, которую то и дело покрывали плывущие по небу облака, близнецы вышли к ветхому сараю. Дверь его была открыта. Вскоре стала понятна оплошность неизвестных хозяев — внутри царило запустение, а в углу гнило сено, его влажный запах неприятно щекотал ноздри. Идущий впереди Лука чуть не споткнулся о валяющуюся на полу лестницу.

— Осторожно!

Виола остановилась, на ее глазах лестница взмыла в воздух, словно сама по себе, хотя, конечно, это Лука не без труда приставил ее к лазу на чердак.

Наверху оказалось куда уютнее. Близнецы устроились возле большого окна, точнее, вырезанной, ничем не затянутой прямоугольной дыры в стене.

Прикрыв глаза, Виола перешла на колдовское зрение. Она протянула руку и коснулась нитей своего магического плетения, потянула, сматывая их. Лука тихо забубнил снимающий чары наговор. Вскоре его невидимость истаяла. В полутьме Виола разглядела довольное лицо братца, с глазами, сиявшими ярче луны, царившей в прямоугольнике окна.

— Ну как? — спросил он.

— Полная победа!

— А я тоже не с пустыми руками! — Счастливый от проделки Лука поднял и любовно тряхнул увесистый мешочек, побренчав звякавшими в нем монетами.

Брат и сестра рассмеялись: у них действительно все получилось!

До рассвета оставалось часа три, близнецы решили провести это время с пользой. Виола ослабила утягивавшую ее грудь повязку и прилегла на пол, устроившись так, чтобы видеть брата, пересчитывавшего новообретенное богатство. Лука рассмеялся и стал раскладывать деньги прямо у нее под носом.

— Девяносто семь, девяносто восемь… Закончу, и можно будет подремать, — сказал брат. — Сто…

— Не-а, — тяжко протянула Виола и потерла лицо руками, чтобы разогнать усталость. — Мы больше не будем так беспечно относиться к дару. Передохнем в карете, когда вернем равновесие.

— У-у-у! — Лука сбился со счета. — Ну, может, хоть пару часиков поваляемся?

— Нет! Сам подумай, когда мы начали снова колдовать, а? У нас не осталось этой пары часиков. Я не хочу опять остаться без ничего в какой-то дыре.

Смирившись, Лука кивнул: да, время на исходе.

За знания о необычности своего дара они дорого заплатили еще в детстве. Открыв в себе могучую силу в нежном возрасте, ребенку крайне сложно осознать, к чему могут привести его шалости, а если учесть, что таких детей двое и дар у них совершенно уникальный, со своими необъяснимыми правилами — единый, но разделенный на двоих…

Ох, сколько же всего они натворили, пока не повзрослели достаточно, чтобы научиться рассуждать, делать выводы и осознанно экспериментировать, выявляя особенности и ограничения материнского наследства.

Близнецам не сразу удалось разобраться, что их дар сродни аптекарским весам. Да, своим колдовством они могли вмешаться в обычное течение жизни для совершения доброго или злого дела, но после просто обязаны были вернуть миру равновесие. Так, если один из них с помощью магии совершал что-то плохое, то второй непременно должен был в ответ совершить что-то хорошее, но уже без колдовства. И наоборот.

А еще они выяснили, что обратное деяние нельзя отложить на потом, с момента колдовства отдать «магический долг» нужно было не позднее тринадцатого часа, что в народе звался «ведьминым». Иначе мир сам возвращал равновесие, больно ударив по виновникам.

Вот так получилось и прошлым утром, когда одурманенные близнецы очнулись на постоялом дворе в какой-то глухомани, лишенные подлыми разбойниками всего своего нехитрого имущества. Это была законная расплата за колдовство Виолы, с помощью которого она помогла одной бедной женщине, а Лука, пока была возможность, постеснялся совершить ответное деяние, хотя удобный случай у него был — он мог расколотить горшечнику несколько кувшинов, и дело было бы сделано… но в дверях хозяйского дома стояла миловидная дочь мастера. У нее были такие красивые темные глаза и впечатляющая гру… э-э-э, шея, что Лука просто не смог сотворить необходимое зло, понадеявшись, что ему еще представится для этого другой шанс…