Нина Роса - Что значит поцелуй?

— Белинда! — Барон прилипчивой осой вился вокруг маркизы, все пытаясь припасть губами к ее «сладкой ручке». — Вы прекраснейшая из женщин. Я сражен!

В конце концов маркиза Каларон пригласила надоедливого аристократа на чай в одну из гостиных, перепоручила его служанке, а сама… не явилась.

Леди Айлайр ушла раньше, сразу как почувствовала недовольство маркизы. Поэтому, стоило ожившей от потрясения эри Стиранн появиться рядом с госпожой, ее сиятельство скомандовала ей:

— За мной!

Комната, выделенная наглому мальчишке, устроившему ночью скандальный переполох, была в этом же крыле, в самом конце коридора, в который выходили спальни потенциальных невест.

Вдовствующая маркиза даже не удивилась, что близнецы не явились на шум, устроенный Сивиллой. Это еще больше убедило матушку Андэра в авторстве нового скандального происшествия. Она не стала стучать, просто кивнула эри Стиранн, чтобы та открыла дверь маленькой спальни.

Комната Луки была пуста…

Маркиза переглянулась с эри секретарем.

В любом другом случае сиятельная дама только обрадовалась бы такому исчезновению — близнецов она невзлюбила с первой встречи. Но сейчас ее сжигало желание наказать юных негодяев за неуместный розыгрыш. Поэтому дверь в спальню, выделенную Виоле, маркиза распахнула собственноручно и без вежливого стука. Та с шумом литавр ударилась о стену, придав моменту нужный оттенок воинственного торжества, однако это совершенно не произвело никакого впечатления на тех, кого неожиданный грохот близкого возмездия должен был испугать.

Близнецы спали глубоким и спокойным сном, раскинувшись с двух сторон широкой кровати. Они остались все в той же грязной и потрепанной одежде. Ноги одного из них — маркиза не различила, парень это или девушка — были опущены на пол, как если бы их владелец попытался уйти, но усталость сморила его на месте. Бедовые родственники соприкасались только головами, их серебристые волосы смешались, создав иллюзию странного двухтелого существа с одной головой о двух лицах.

В том, что близнецы не притворяются, очень скоро убедилась секретарь — разбудить ра Велладов ей удалось далеко не сразу.

Первое, что увидел Лука, едва смог разлепить глаза, это атласную туфельку, постукивавшую об пол. Позже он разглядел, что туфелька двигалась не сама по себе, а была надета на ножку, скрытую пышной юбкой из узорчатой ткани. И принадлежала вся эта красота едва сдерживавшей ярость маркизе, сидевшей в кресле напротив кровати. Эмоции женщины были понятны по сжатым губам и прищуренным глазам, словно бы пылавшим изнутри от переживаемых негативных чувств.

— Э-э-э… — Лука с трудом соображал, но решил проявить вежливость. — Доброе утро?!

В приветствии проскользнул вопрос, так как юноша не был уверен, сколько прошло времени с момента, как их с Виолой одолели усталость и переживания. Он поднялся с кровати под непрекращающийся аккомпанемент — в постукивании туфелькой появились нервические ноты, вдовствующая маркиза теряла терпение.

Юноша взглянул на сестру — Виола так и не смогла проснуться, просто перевернулась набок и подтянула колени к груди. Лука понял: что бы тут ни случилось, пока они мирно спали, отдуваться придется в одиночку…

— Я жду! — с угрозой произнесла маркиза.

— А почему здесь? — удивился Лука.

— Что?! — Мамаша опекуна вскочила, сжав маленькие кулачки, совершенно неподобающе леди. — Смеешь издеваться?!

Виола застонала, наверное, силясь проснуться, а Лука отпрянул, несколько испугавшись неожиданной агрессии на свой безобидный вопрос.

— Пока не думал… — вновь неудачно ответил юноша.

У маркизы в глазах появилась жажда убийства. Дама сделала шаг вперед:

— Творец свидетель, что ваше поведение вынуждает меня к самому жесткому ответу. — Разгневанная женщина чуть ли не скрипела зубами. — Кара, которую я на вас обрушу, целиком и полностью заслужена, неблагодарные юнцы!

Лука ногами почувствовал, что уперся в край кровати, отступать дальше было некуда.

— Да что такого мы сделали?! — с обидой воскликнул он.

Маркиза чуть не задохнулась от возмущения, даже разжала кулаки и прижала руки к груди:

— Какое бесстыдство! Отпираешься?! Сотворил фиолето… — тут она замялась, подбирая слова, упоминать про крысу ей не хотелось, уж слишком такое заявление отдавало безумием, опыт несчастной леди Сивиллы был тому примером, — фиолетовый ужас и смеешь смотреть мне в глаза?!

У озадаченного Луки от изумления рот приоткрылся, но потом он сообразил, чем таким фиолетовым могла попрекнуть его матушка маркиза-опекуна, которого он вчера знатно стукнул со всей мочи… Неужели там такой ужасающий синяк, что маркиза явилась с утра пораньше? Лука поневоле возгордился. Довольная ухмылка, мельком появившаяся на губах юноши, стала последней каплей, и маркиза пошла в атаку.

Лука проворно вскочил на кровать и перепрыгнул через сонную сестру. У маркизы так ловко не получилось — в запале она ринулась следом за наглецом, но наступила на Виолу. Та закричала от неожиданной боли, при этом спугнув девицу-секретаря, которая намеревалась перехватить юношу. Девица с кислым лицом замешкалась, а Лука схватил со стола кувшин с водой для умывания и бросил ей под ноги, отбивая охоту к охоте, где он был проворным лисом, которого настигала маркиза. Лука извернулся, наклонился, прошмыгнул и… пошел на второй круг, запрыгнув на кровать под возмущенные крики женщин. В процессе Лука как-то позабыл про дверь, через которую мог бы сбежать. Маркиза все не отставала, как привязанная повторяла все маневры легко скакавшего по комнате юноши.

Завершив второй круг, Лука увидел, что секретарь приготовилась перехватить его. Маркиза вновь настигала, поэтому ему не оставалось ничего другого, как белкой взлететь по столбику кровати вверх и устроиться вне досягаемости на раме балдахина. Преследовательница от неожиданности споткнулась, пораженная секретарь схватилась за голову, а Виола наконец-то смогла проснуться и приподняться на кровати.

В таком виде их и застал хозяин «Оленьего бора», внезапно распахнувший дверь спальни. Он обвел взглядом всю сцену, застывшую при его появлении, в конце задержавшись на заспанном лице Виолы. Девушка покраснела и отвела глаза.

— Что здесь происходит? — холодно спросил его сиятельство — сын и опекун. Не такую картину он рассчитывал застать в комнате своей, хм, подопечной…

От взгляда маркиза не ускользнула ни одна деталь: ни перекошенное лицо Дульки, ни залившаяся багряным румянцем матушка с растрепанной прической, ни лужа и разбросанные по полу осколки, ни обрадовавшее его смущение особы, к которой он направлялся с намерением серьезно побеседовать, ни комичное положение застывшего сверху кровати юноши, с каким-то непонятным интересом разглядывающего маркиза в ответ. Последнее Андэру не понравилось: в глаза Лука не смотрел, больше уделяя внимание внушительной фигуре хозяина дома.