Елена Малиновская - Дневник пакостей, или Как влюбить в себя некроманта

Я кинула последний взгляд на карту и вышла прочь.

— Откройте, немедленно откройте!

Я резко распахнула глаза, потревоженная чьими-то отчаянными криками, которые, по всей видимости, доносились с улицы. Пару раз растерянно моргнула, глядя в незнакомый потолок. Ах да! Я ведь осталась у Норвуда. Как он и сказал, Эмили проводила меня в небольшую уютную спальню, выполненную в пастельных светло-голубых тонах. От усталости на кровать я буквально упала и заснула, едва только моя голова коснулась подушки.

— Я вызову полицию! — не унимался кто-то на улице. — Пусть все узнают, какой вы мерзавец, господин Эксберри!

Ох. Сдается, я узнаю голос. Что здесь забыл Чарльз? По-моему, вчера я ясно дала ему понять, что больше не желаю о нем ничего знать.

«Ага, дала понять, — зловредно подтвердил внутренний голос. — А потом отправилась в гости к Норвуду. При этом не объяснив, что именно собралась делать. Вот Чарльз и решил, что ты ринулась оплачивать его карточный долг собственным телом. И явился спасать тебя».

Как-то спасение малость запоздало. Я посмотрела на напольные часы, стрелки которых показывали девять утра.

«Ну почему же — запоздало? — насмешливо не согласился со мной внутренний голос. — Напротив, Чарльз явился как нельзя более вовремя. Не мог же он кинуться за тобой сразу же. А вдруг Норвуд не успел бы получить от тебя желаемое? Поэтому Чарльз и пришел утром, прекрасно понимая, что к этому моменту процесс, так сказать, расчета должен быть завершен».

Резонно. В этом весь Чарльз. Но неужели он действительно думает, что после вчерашнего я захочу его видеть?

А впрочем, чего гадать? Встану и спрошу его лично, какого демона он тут забыл.

И с этими мыслями я решительно откинула в сторону одеяло.

Поскольку Эмили еще не принесла платье, мне пришлось облачиться в тот же халат, что и накануне. Потуже перепоясавшись, я выскочила на лестницу, пылая от законного негодования.

— Где моя невеста? — послышалось гневное из холла. — Я хочу видеть ее!

Должно быть, кто-то из слуг впустил Чарльза, устав выслушивать его заунывные крики под окнами.

Я перегнулась через перила, глядя вниз. Мой бывший жених потрясал кулаками перед высоким худощавым стариком, одетым в черное. Должно быть, это дворецкий Норвуда. Вчера я его не видела, потому что господин Эксберри открыл мне дверь сам.

— Пожалуйста, успокойтесь, — негромко проговорил старик, согнувшись в почтительном поклоне. — О ком речь?

— О моей невесте, Эсми Эрвиш! — Чарльз как следует топнул ногой. — Я хочу видеть ее! Я хочу знать, что этот мерзавец сделал с ней!

Да уж. Актер из Чарльза еще хуже, чем игрок. Переигрывает так, что аж зубы сводит от отвращения. Вроде бы он должен быть вне себя от злости. Но в каждом движении чувствуется наигранность. Как будто он долго и упорно тренировался перед зеркалом. Вон даже рукой по волосам провел, проверяя, не растрепались ли они.

— Ваш жених, госпожа Эрвиш, чрезвычайно экспрессивная личность.

Я вздрогнула, услышав вкрадчивый шепоток прямо над ухом. Норвуд подошел так тихо, что это стало полнейшей неожиданностью для меня.

— Я уже говорила, что он мне не жених, — огрызнулась я, обернувшись к некроманту.

К слову, несмотря на то что вчера наша работа затянулась далеко за полночь, Норвуд в отличие от меня выглядел так, как будто давно встал. Его темные волосы влажно блестели после душа, правда, поверх светлой шелковой рубашки он еще не успел накинуть камзол. И мне невольно стало стыдно за свой растрепанный и слегка помятый после сна вид.

— По-моему, Чарльз Глог еще не в курсе вашего решения, — произнес Норвуд и посмотрел в холл, доверчиво поведав мне: — Ну крайне экспрессивная личность! Как бы он с кулаками на беднягу Вилберна не набросился.

Я в свою очередь с сомнением хмыкнула. Да чтоб Чарльз полез на кого-нибудь с кулаками? А хотя… Вилберн в весьма преклонном возрасте. Вряд ли он сумеет дать Чарльзу достойный отпор, что последний, несомненно, прекрасно понимает. Так что это вполне вероятно.

— Если я немедленно не увижу Эсми, то не знаю, что сделаю! — вдруг визгливо выкрикнул Чарльз. Шагнул к дворецкому, воинственно засучивая рукава, и старик попятился.

— Главное, не заплачьте, господин Глог, — громко посоветовал ему Норвуд.

Чарльз вздрогнул и посмотрел вверх. Смешно приоткрыл рот, увидев меня рядом с некромантом. Но тут же опомнился и театрально простер ко мне руки.

— О, Эсми! — воскликнул он. — О душа моя! Что эта сволочь с тобой сотворила? Я…

Неужели он сам не понимает, насколько смешон сейчас? И неужели всерьез рассчитывает, что после этого крайне дурно исполненного спектакля я паду в его объятия, в очередной раз простив все грехи?

Норвуд рядом фыркнул от сдерживаемого с трудом смеха.

— Не понимаю женщин, — негромко обронил, словно рассуждая вслух. — Столько времени терпеть это ничтожество.

Я метнула на него рассерженный взгляд. Между прочим, Чарльз оказался единственным, кто был рядом со мной после гибели родителей. Он взял на себя все хлопоты по организации похорон. Помог справиться с наплывом каких-то неизвестных личностей, утверждавших, будто являются дальними родственниками, а на самом деле жаждавших урвать куш от наследства. Да, сейчас я прекрасно понимала, что таким образом он в первую очередь старался для себя. Но все же. В те дни мне так отчаянно нужна была забота. Пусть фальшивая, пусть ненастоящая, но любовь. Наверное, именно поэтому я так долго закрывала глаза на истинную сущность Чарльза. Хорошо высмеивать кого-нибудь, если никогда не был на его месте. И уж тем более не Норвуду рассуждать о натуре Чарльза. Сам-то он недалеко от него ушел.

— Пшел вон, — почти не разжимая губ, оборвала я стенания Чарльза.

— Эсми, ты все еще злишься на меня? — Чарльз в разыгранном изумлении захлопал длинными ресницами. — Любимая, я ведь пришел за тобой. Я понял, что плевать хотел на этот долг! Я отправлюсь в тюрьму, в долговую яму, лишь бы с тобой все было хорошо!

— Долго же вы шли сюда, господин Глог, — с иронией проговорил Норвуд. — Или боялись успеть?

— Так вы… — Чарльз притворно ахнул от ужаса. Его губы задрожали, глаза наполнились слезами.

Норвуд выразительно изогнул бровь, вновь с насмешкой посмотрев на меня.

— И пусть! — с прежней патетикой вскричал Чарльз. — Эсми, ты сделала это ради меня! Пусть эта ночь была — мне плевать! Я никогда в жизни ни словом, ни взглядом не попрекну тебя за нее.

— Жаль, что гнилых помидоров и тухлых яиц под рукой нет, — опять шепнул мне на ухо Норвуд. — Или чем там принято закидывать плохих актеров. Ну что, Эсми? Начнете оправдываться? Убеждать его, что между нами ничего не было? — Томно протянул: — О, неужели я стану свидетелем воссоединения столь замечательной пары?