Ольга Куно - Институт идеальных жен [litres]

– Нет. Монастырь жалко. К тому же там не будут давать конфеты.

– Да, это большая жертва, – со вздохом согласилась подруга.

На улице было пасмурно и сыро, как и положено поздней осенью. Дождь перестал, но тучи пока не собирались расходиться. Задержавшиеся на деревьях капли то и дело, срываясь, падали в лужи, тревожа темную водную гладь. Этому немало способствовал порывистый ветер, раскачивавший ветки, а заодно сухие опадающие листья, из тех, на какие любят наступать мальчишки (а когда никто не видит, то и девчонки), дабы услышать хруст под ногами. Возле забора, отгораживавшего от прохожих пансион Святой Матильды, стоял высокий человек в длинном, прикрывающем колени пальто с высоко поднятым воротником, защищавшем от промозглого ветра. Мужчина чего-то или кого-то поджидал. Нетерпение проявлялось в том, что он то и дело покачивался с каблука на носок либо постукивал по камням мостовой модной тростью, которую крепко сжимала затянутая в белую перчатку рука.

Вскоре стороннему наблюдателю стало бы ясно, чего именно ждал незнакомец: со стороны дверей пансиона быстро приближался другой человек. Он был немного пониже ростом и производил не столь внушительное впечатление, однако же походка его была уверенной, а одежда свидетельствовала о благородном происхождении и хорошем достатке.

– Ну как? – полюбопытствовал Рейнард, когда кузену оставалось пройти всего пару шагов.

– Плохо, – отозвался тот, правильно оценивая погоду и скидывая на плечи капюшон непромокаемого плаща. – Пускать внутрь меня не пожелали, передать письмо тоже отказались. Уговоры, предложенные деньги, завуалированные угрозы – все бесполезно.

Рейнард улыбнулся уголками губ.

– Именно так я и думал, – кивнул он. – Что ж, теперь моя очередь. Смотри и учись.

– Не споткнись по дороге. Здесь, знаешь ли, скользко! – едко крикнул ему вслед Этьен.

Наблюдал он, однако же, встревоженно, в душе надеясь, что попытка кузена окажется более удачной, чем его собственная. Хорошо, что он не мог в этот момент прочитать мысли Рейнарда, который был уверен в успехе значительно менее, чем старался показать.

Оказавшись на пороге, он подкинул трость, перехватил ее поудобнее и постучал ручкой по двери. Ожидать пришлось недолго. Незваному гостю открыл не слишком довольный привратник, недоумевавший, с чего это вдруг посторонние мужчины принялись напрашиваться в посетители один за другим. Тем не менее он сумел превозмочь свои чувства и с ничего не выражающим, каменным лицом вежливо осведомился:

– Что вам угодно, господин?

– Я – граф Рейнард Аттисон. – Гость предельно четко произнес свое имя. – Я бы желал переговорить с леди Амелией де Кресси, моей невестой.

– Одну минуту, ваша светлость! – привратник угодливо поклонился. Мотивы этого визитера, похоже, показались ему более весомыми, нежели у предыдущего. – Извольте обождать.

Дверь снова затворилась. Внутрь Рейнарда не пустили, но это было не страшно: дождь возобновляться не спешил, а строгость порядков всегда была характерна для пансионов благородных девиц. Пансион Святой Матильды не стал исключением.

Значительно сильнее граф удивился, когда в следующий раз обнаружил за распахнувшейся дверью не только привратника, но и директрису заведения, мадам Клодиль.

– Ваша светлость? – директриса пристально смотрела на молодого человека сквозь очки, словно решая, действительно ли тот достоин перешагнуть порог вверенного ей учебного заведения.

– Мадам Клодиль, – Рейнард коротко поклонился. – Я бы хотел видеть свою невесту, леди Амелию де Кресси.

– Боюсь, это невозможно, – губы раздвинулись в подобии улыбки, но глаза, смотревшие на просителя поверх пенсне, были холодны как лед.

– Невозможно? – граф Аттисон нахмурился. – Могу я поинтересоваться причиной?

– Разумеется, – мадам Клодиль кивнула, выдержала соответствующую случаю паузу и продолжила: – После возвращения леди де Кресси я была вынуждена рассказать ее родителям о побеге. Также я проинформировала лорда де Кресси, что именно после встреч с вами его дочь покинула стены этого заведения. Мы все пришли к выводу, что юному неокрепшему разуму леди де Кресси пока вредны встречи с посетителями мужского пола.

Даже если Рейнард и хотел что-то возразить, то высказывание о неокрепшем разуме невесты привело его в состояние замешательства. Он даже усомнился, что речь идет именно об Амелии.

Мадам Клодиль торжествующе улыбнулась. Слова подруги, графини Ламбер, о трудностях, которыми должна сопровождаться любовь, пришлись ей по сердцу, и она готова была приложить все силы, чтобы мужчины дорожили своими избранницами.

– Всего вам доброго! Ждем вас весной!

Она торжествующе захлопнула дверь прямо перед носом незадачливого жениха.

Рейнард так и остался стоять, пока к нему не подошел Этьен.

– О да, кузен, ты преподал мне прекрасный урок! – воскликнул он, хлопая Рейнарда по плечу.

Тот моргнул и обернулся.

– Скажи, ты знал, что у Амелии неокрепший разум, которому вредны волнения? – задумчиво спросил он.

– Прости, что? – Этьен озадаченно посмотрел на кузена, опасаясь, что у того самого неокрепший разум.

– Только что мне сказали, что у Амелии неокрепший ум…

– Знаешь, мне кажется, что они правы, к тому же это весьма заразно, – хохотнул Этьен, на всякий случай отходя в сторону.

– Может быть… – Рейнард вновь посмотрел на дверь. – Вот только скажи мне, как люди с окрепшим умом вроде нас с тобой смогут теперь поговорить с девушками?

Этьен задумался, внимательно осматривая неприступные на первый взгляд стены пансиона.

– У меня есть одна идея, – хищно прищурившись, проговорил он.

Мейбл

Той ночью я долго не могла уснуть. Бессонница вообще стала одолевать меня все чаще. Амелия посапывала совсем тихонько и почти безмятежно, так что не помешала мне услышать довольно-таки громкий удар в окно. Сперва я решила, что начался дождь, но вскоре сообразила, что капля, пусть даже крупная, не смогла бы шлепнуться о стекло с таким громким звуком. Выходило, что это град. Повторный удар, казалось бы, подтверждал такое предположение, и третий тоже. Вот только времени между ними проходило слишком много. Это было бы естественно, если бы наше окно ограждал от непогоды, к примеру, широкий навес. Но с этой стороны пансион был, поэтически выражаясь, открыт всем ветрам, а потому уж если град зарядил, ему следовало бы биться в окно с завидной настойчивостью.

Словом, что-то меня смущало, и, дабы разобраться, я совершила поступок, пугающий любую женщину в это время года. А именно вылезла из-под одеяла. Дрова в пансионе тоже экономили, угли в камине еле тлели. Тело сразу же покрылось мурашками, зубы застучали, и я поспешила закутаться в широкий пуховый платок. Соскользнула босыми ногами на потрепанный ковер, подошла к подоконнику и, опираясь на него, выглянула наружу.