Оксана Чекменёва - Чёрная пантера с бирюзовыми глазами

– И мы никогда-никогда не расстанемся. – Это был не вопрос, но Гейб ответил:

– Никогда!

Мои глаза стали закрываться – всё же это был очень длинный и очень насыщенный день. Уже на грани сна и яви я услышала:

– Я люблю тебя.

И, уже почти провалившись в сон, я прошептала:

– И я тебя люблю. Навсегда.

Июнь 2042 года, почти 22 года спустя

Я громко захлопала в ладоши. Полусонное состояние последнего получаса, навеянное однообразием происходившего на сцене, мгновенно развеялось в тот момент, когда директор школы назвал имя следующего ученика, получающего диплом об окончании школы:

– Томас Форест.

Рядом со мной захлопали и радостно заулюлюкали остальные члены семьи, пришедшие на вручение дипломов. Мы занимали почти целый ряд в актовом зале школы. Конечно, по сравнению со всей семьёй это капля в море, но всё же и так получилось совсем неплохо.

Томас повернулся к нам и радостно замахал свитком, улыбаясь от уха до уха. Я видела, как на этого широкоплечего красавца, на целую голову возвышающегося над толпой одноклассников, заглядываются девушки, и вспоминала худенького парнишку, которого впервые увидела в доме Гейба. Тогда он едва доставал мне до плеча, теперь перерос меня на полторы головы. И что-то мне подсказывало, что с девушками он уже не одними улыбками обменивается.

Томас спустился с другого края сцены, присоединившись к тем своим одноклассникам, чьи фамилии шли раньше него по алфавиту. Впереди ещё две трети списка! Как высидеть всю эту скучищу? Я глянула на близняшек, сидящих слева от меня, с завистью наблюдая, как они едва заметно покачиваются под музыку, слушая её на одном плеере, вставив по одному наушнику в ухо. Может, конфисковать у них плеер? Нет, пожалуй, сидящий между нами Гил мне руку откусит, попробуй я хоть в чём-то ущемить малышек. Я, конечно, и так прекрасно слышала, что звучит у них в наушниках, но получать удовольствие под ТАКУЮ музыку я точно не смогу. Ох уж эти современные дети, наше поколение обладало бо́льшим вкусом.

Мысленно похихикав над собственным «старческим» ворчанием, я отбросила мысль покуситься на имущество девочек и зацепилась взглядом за то, как уютненько они обе привалились бочком каждая к своей половинке. А что, это мысль! Чем я хуже? Я слегка поёрзала на сидении, поудобнее устраивая на коленях свой восьмимесячный живот, и привалилась к сидящей справа от меня свой собственной, личной и персональной половинке.

Огромная, но нежная рука тут же приобняла меня, растирая мне спину.

– Устала? Мы можем удрать прямо сейчас.

– Нет. Мне просто скучно. И спать хочется. А так… Я же не устаю, ты же знаешь.

– Скучно? Ну… я не знаю. У меня вроде бы была на телефоне пара игрушек…

– Я тебя умоляю! Мне в компьютерные-то игры неинтересно играть, а ты мне телефонные предлагаешь. Это как инженеру-строителю предложить куличики из песка поделать.

Перед моим носом появилась детская ручонка с зажатым в ней кубиком Рубика.

– Вот, мам, возьми, если хочешь.

– Спасибо, мой золотой, – я взяла предложенную игрушку, покрутила в руках секунд десять и, со вздохом, вернула владельцу, уже собранную.

– Круто! Мне бы так! – и маленькие пальчики вновь начали крутить игрушку.

Я улыбнулась. В век электронных игр мой мальчик, вот уже который месяц, не выпускает из рук головоломку, которую отрыл на чердаке, в нашем доме в Долине, куда мы всей семьёй ездили на Рождественские каникулы. Кристиан опознал свою старую игрушку, с которой когда-то повозился пару недель и забросил. А вот Кевин с удовольствием занялся кубиком, и до сих пор не разочаровался в нём. Он вообще любит всякие головоломки и логические игры, предпочитая их «стрелялкам», в которые до сих пор с удовольствием режется Томас.

Я потянулась и погладила черноволосую кудрявую головку. Кевин поднял на меня свои синие глаза – мои глаза, – и улыбнулся. Слава богу, он ещё достаточно мал, чтобы спокойно, и даже с удовольствием принимать мои ласки. Надеюсь, это продлится ещё долго. Какое счастье, что наши дети так медленно растут. Скоро я смогу взять на руки свою дочурку, но мой первенец всё равно навсегда останется для меня малышом.

Я наконец-то нашла себе занятие от скуки – любовалась парочкой самых дорогих для меня созданий во всём мире. Гейб – мой огромный и красивый, нежный и сильный, заботливый и… я могла очень долго перечислять его лучшие качества. Мой Габриель, мой возлюбленный, мой муж, моя половинка. Который в данный момент нежно прижимал меня к себе одной рукой, а другой придерживал сидящего у него на коленях сына. Рядом с отцом-великаном Кевин казался совсем крохотным – ему пятнадцать, но внешне он ничем не отличается от пятилетних человеческих детей.

В принципе, он не только внешне от них не отличается. Я учла урок, который вынесла из наглядного примера Томаса и Вэнди, и воспитываю детей в соответствии с внешностью, а не с календарным возрастом. И Кевин, и близняшки на деле совсем ещё дети. Близняшки, так же как и любые восьмилетние девочки, любят играть в куклы и рисовать, наряжаться в мою одежду и устраивать мини-спектакли, смотреть на облака и ловить кузнечиков, делать шалаши в саду и лазить по деревьям. Заводилой у них, конечно же, Эрик, а Кевин и малыш Уоррик ходят за этой неразлучной троицей хвостиком. Иногда даже Томас снисходит до детских игр, организуя для них какое-нибудь особо интересное приключение. Когда в доме много детей – это так замечательно! Когда-то оборотни о чём-то подобном могли лишь мечтать. Дети были слишком большой редкостью. Но только не у половинок.

Слова Дэна и Коула оказались пророческими. Встреча с половинкой действительно несколько меняет репродуктивную функцию оборотней. Активизирует. Теперь мы на собственном опыте убедились в этом.

Первой «ласточкой» стал наш с Гейбом сынишка Кевин. Он родился точнёшенько посередине цикла Гейба, за пятнадцать лет до того, как, по нашим прикидкам, у нас должен был родиться первенец.

И хорошо, что к тому времени я уже познакомилась и даже подружилась со своей тётушкой Энжи. Именно от неё я и узнала симптомы, однозначно указывающие на то, что мы, женщины-гаргульи, беременны. Поскольку человеческих симптомов у нас нет и быть не может.

Итак, первое – с момента зачатия и до самых родов мы не можем перевоплощаться. Очень мудро и предусмотрительно со стороны природы – в нашем перевоплощённом, «каменном» организме плоду просто не выжить.

– Морковку хочешь? – прервал мои раздумья голос Гейба.

– Издеваешься? – прошипела я. – Конечно, хочу. Но не здесь же!

– А ты по-быстренькому. Никто и не заметит, – подмигнул он, суя мне в руку большую очищенную морковь.