Оксана Чекменёва - Чёрная пантера с бирюзовыми глазами

Я уже практически провалилась в сон, когда услышала, как открылась дверь, и лёгкие шаги босых ног прошлёпали по комнате.

– Можно с тобой? – раздался нерешительный голосок.

Я открыла глаза и улыбнулась стоящей у кровати Вэнди. На ней был верх от мальчиковой пижамки с Халком на груди, которая была ей жутко велика, и от этого она казалась ещё более крошечной и потерянной. Похоже, у моих трусов и этой пижамы один хозяин, пока мне не знакомый. Я молча приподняла край покрывала, и Вэнди тут же забралась на кровать, свернувшись рядом со мной в клубочек. Я обняла её и вскоре услышала ровное сопение. Я была рада тому, что она пришла. В пять лет, в пятнадцать ли, или даже в двадцать четыре – бывают такие моменты, когда нужно, чтобы рядом кто-то был. Кто-то, кто поймёт и поддержит. Кто не даст тебе почувствовать себя одинокой.

Какое-то время я ещё лежала, прислушиваясь к сопению Вэнди, а потом, вслед за ней, провалилась в сон.

От автора:

Дорогие читатели, я бы хотела уточнить одну деталь.

Мне прекрасно известно, что "чёрная пантера — это название тёмноокрашенных особей ряда видов крупных кошек, представляющих собой генетический вариант окраски — проявление меланизма. Чёрная пантера не является самостоятельным видом".(Википедия)

НО!

"Также, «пантера» — род крупных животных в семействе кошачьих, поэтому слово «пантера» зачастую применяется не только к особям с чёрным окрасом, но также и к другим, с обычной окраской (рыжеватой или пятнистой), даже белой — так называемые «белые пантеры»". (Википедия)

Поэтому, не удивляйтесь, пожалуйста, встретив здесь коричневых или песочных пантер.

– Ух ты, кого это Гейб притащил? Да она красотка!

– Отвали, Томми! Что ты вообще делаешь в нашей спальне?

– Сколько раз повторять, Гвенни? Я – Томас, ясно!

– А я – Вэнди, хотя запомнить это у тебя мозгов вряд ли хватит! И уйди отсюда!

– Да ни за что! Мне безумно интересно, кто это у нас тут появился? Не слыхал, чтобы Гейб хоть когда-нибудь приводил в свой дом кого-то постороннего.

– Рэнди не посторонняя, ясно! Она мой друг! И она спасла меня! И будет жить с нами! И не лезь не в своё дело!

– Какое же оно «не моё»? Мне с ней под одной крышей жить, за одним столом сидеть. Думаешь, не любопытно, Рыжик!

– Я не рыжая! Я блондинка. А это – просто маскировка!

– Какая разница? Я вижу рыжие волосы, значит, ты рыжая!

– А ты!.. А ты!.. – кажется, у кого-то не хватает слов. Пора вмешаться, а то тут и до драки недалеко.

Я открыла глаза как раз вовремя, чтобы успеть перехватить руку Вэнди, которая уже собралась запустить в кого-то стакан из-под сока, оставшийся после моей ночной трапезы. Ставя отобранный стакан на место, я утешающе проговорила:

– Я перекрашу тебя обратно. И ты снова станешь блондинкой.

Потом я решила взглянуть на нашего незваного гостя. В ногах кровати, на животе, болтая в воздухе босыми ногами, лежал парнишка, на вид лет десяти-двенадцати. Локтями он опирался на кровать, а подбородком – на ладони. Чёрные кудри, тёмно-карие глаза, тонкие черты лица. Очень симпатичный мальчик, обещающий в будущем стать красивым мужчиной. На нём была примерно такая же пижама, как и на Вэнди, только с Суперменом.

– Привет. Я – Рэнди, хотя ты это уже знаешь. А ты Томас, верно? Ты тоже тут живёшь?

– Ага, живу. Гейб – мой опекун. Вообще-то, он мой брат, но ему приходится меня растить. Ну, у него в этом богатый опыт.

– Богатый опыт в чём?

– В выращивании папашиных ублюдков, – парнишка так небрежно это произнёс, чересчур небрежно, я бы сказала. А в глазах на мгновение мелькнула настоящая боль, но тут же исчезла, словно захлопнулся затвор фотоаппарата. И снова – солнечная улыбка. Он сел, сложив ноги по-турецки, внимательно меня разглядывая.

– Здесь есть ещё дети? – поинтересовалась я, поскольку Томас использовал множественное число.

– Нет, сейчас только я. Кристиан слинял лет пятнадцать назад. Жаль, с ним было весело. У нас тут вообще с детьми не особо густо, так что жуть как скучно. И я рад, что ты будешь жить тут с нами – всё повеселее будет. Гейб обещал, что в следующем году мы опять поживём среди людей, но до этого ещё почти целый год ждать. Он не любит оставлять Долину надолго, но считает, что я должен получить этот опыт.

– Снова? – я пыталась осмыслить всю информацию, которую он вываливал на меня. Если Томас помнит, как было с этим Кристианом, который уехал пятнадцать лет назад… Стоп, я совсем забыла про их медленное взросление. – Томас, а сколько тебе лет?

– Мне тридцать четыре. И мы уже шесть раз жили по году среди людей – я проучился во всех шести классах, когда был в подходящем возрасте. И я ни разу не спалился, а вот наша Гвенни умудрилась сделать это в первый же месяц.

– Я – Вэнди! Неужели так сложно запомнить? И это была случайность! Я же не знала, что могу делать шарики!

– Какие шарики?

– Вот такие! – и в Томаса полетела маленькая шаровая молния, взорвавшись прямо перед его лицом. Отпрянув, он не смог удержать равновесие в такой неустойчивой позе и свалился с кровати на пол. Я соскочила следом и, подхватив его, поставила на ноги.

– Ты в порядке?

– В полном, – Томас вывернулся из моих рук, которыми я ощупывала его голову, на которую он приземлился. Потом развернулся к Вэнди и с горящими глазами попросил: – Гвенни, покажи ещё!

– Ты к кому-то обратился, Томми? – гордо задрала та нос, делая ударение на последнем слове.

– Тьфу ты! Вэнди, покажи! Пожалуйста!

– Ну, ладно, смотри, – смилостивилась она, на этот раз неторопливо выращивая над ладонью новый шарик. Томас уселся на моё прежнее место, с интересом разглядывая диковину, а я наблюдала за ними. Вот он ткнул пальцем в шарик, который от этого взорвался искрами, и заливисто расхохотался. Вэнди вторила ему.

Тридцать четыре года? Возможно, календарных. Но я бы больше двенадцати ему точно не дала. Впрочем, я росла среди людей, провела среди них всю свою жизнь, для меня тридцать четыре – это достаточно солидный возраст, требующий соответствующего поведения. Но у этих созданий время идёт иначе. И отношение к нему другое. И для них тридцатичетырёхлетний мальчик – это нормально.

Интересно, а сколько лет Гейбу? Не то чтобы это имело для меня такое уж большое значение, в конце-то концов, мы оба бессмертные. Но просто любопытно. Выглядел он лет на тридцать. Человеческих. Если учесть, что тут взросление идёт примерно в соотношении три года за один, то ему определённо не меньше девяноста лет, а может даже и больше. Может, намного больше!

У меня слегка перехватило дыхание, когда я попыталась это осмыслить. Всего пару дней назад я вообще не подозревала о существовании бессмертных, и мозги не хотели быстро приспосабливаться к новым реалиям. Ладно, возраст – это всего лишь число. Гейб выглядит на тридцать, а не на девяноста – только это и имеет значение, остальное – мелочи.