Лана Волкова - Жена навеки (...и смерть не разлучит нас)

Эрени продолжала:

— Наконец, никто никогда не замечал присутствия воздушных элементалей. Они не принимают человеческий облик, не заговаривают с людьми, не покровительствуют и не нуждаются в почитании. Но их существование, чуждое и непостижимое в сравнении даже с другими элементалями, не подлежит сомнению. Другие Хозяева порой упоминают воздушных собратьев. Все элементали общаются между собой неведомыми путями, но не все являются людям.

— А ваш родной мир? В нем тоже есть элементали?

— Нет, Лесс. Более того, элементалей нет даже на других землях — материках — вашего мира.

— Как это — материках?

— Кроме Ремидеи, в вашем мире есть еще два материка. Они отделены друг от друга океанами — огромной толщей воды, что превышает по объему земную твердь. Элементали обитают только на Ремидее. Воздушные и водные — точно.

— Почему?

— Этого никто не знает. Мы не постигли природу элементалей и причину их зарождения.

— А зачем вы ушли из своего мира? Чтобы постигать наших Хозяев?

Медовая улыбнулась. По-обычному мягко, но сейчас мне хотелось ей врезать, смазать улыбку с ее молочной физиономии. Лучше бы они у себя сидели и свой мир постигали, а не наш!

— Наш мир затвердевал. Я пока не знаю, как тебе это объяснить… Постараюсь попозже подобрать слова. Пока могу сказать только, что он стал утрачивать магию. И те ксаранди, кто обладал магическим даром, решили уйти, выбрать иной мир, в котором могли бы жить и чародействовать. Мы — точнее, наши предки — пытались осесть в нескольких мирах… Кто-то оставался, кто-то шел дальше. И вот мы дошли до Ремидеи. Ирди.

— Значит, вы можете уйти и отсюда?!

— Можем. Но ни одна земля прежде не подходила нам так, как ваша.

— А мы?! Почему вы нас не спросили?! Мы не хотим, чтобы вы оставались!

Медовая вздохнула.

— В том месте, куда пришли наши предки четыреста лет назад, людей не было. Мы решили, что эта земля необитаема. То место мы назвали Элезеум — Блаженная Обитель. Это лес за Восточными Столбами, такой же огромный, как Мореха. Мы долго продвигались по материку, прежде чем встретили вас. И решили, что на этой земле хватит места двум расам, чтобы мирно соседствовать. Мне до сих пор непонятно, Лесс, почему вы считаете иначе. Мы никогда вас не обижали, не занимали ваши места обитания, не выгоняли из жилищ. За что вы ненавидите ксаранди?

— Вы… вы чужие! Вы приходите и делаете что хотите! Берете что хотите — как твой дед взял меня! Вам плевать, как мы живем! Вы не уважаете наши порядки!

— Неправда. Если бы Нолгар не уважал ваш порядок, он забрал бы тебя сразу, как увидел. Но он оставил тебя в селении — как полагается у хевья. Невеста остается в роду до восемнадцати лет, и лишь после жених может взять ее в свой род. Твои родичи нарушили порядок первыми, когда напали на человека, не угрожавшего им. И подвергли опасности твою жизнь.

— И вы всегда морочите голову хитрыми словесами! Вы хитры и коварны!

Все это я слышала от своего отца, Крамова отца, других мужчин деревни. Глотта коварны, глотта делают что хотят, плюют на хевья. Так муженек меня и окольцевал.

Медовая Грива покачала головой.

— Надеюсь, ты изменишь мнение, Лесс. Мы хотим видеть тебя частью нашей семьи, а не чужой. А я — подругой, а не врагом.

Вот еще одно доказательство. Чего она хотела. А я хотела домой, но им всем плевать.

Вечером я угодила на «семейный ужин». Все дни до свадьбы я едала или с Медовой Гривой, или одна. Вилта приносила мне пищу в мой закуток. А потом пришлось по уговору трапезничать вместе с семейкой муженька. И с ним, постылым. Уж я сначала хотела дать от ворот поворот. Едание — дело такое, что коли пялятся на тебя недружники, то и кусок в горло нейдет.

А потом поразмыслила… Чего бы не глянуть, как глотта едают все вместе. Прикинуть, как им ядовитых кореньев минусинки подбросить, чтобы перетравить всех. Да и согласилась с проклятым суженым.

За громадным столом сидели рядком. Я — по десницу от суженого. Слева от него — седющий сын, Сомар. Меня все время передергивало, глядя на него. Такой старый, а ведь лишь сын муженька… Какой же тогда дряхлый старик он сам?.. Не удержалась да так и спросила:

— А вот скажи, дорогой супружник… Нолгар, то бишь.

Повернул ко мне голову, сверкнул глазищами. Не иначе их этот… итикет столовый нарушила. Думала, сейчас за волосы оттреплет, чтоб не вякала. Но нет, через миг уже смотрел спокойно, овладел собой.

— Да, Лесс? Что ты хочешь знать?

— Внучка твоя сегодня сказывала мне, что вы, гло… ксаранди, когда уходили из своего мира, все были маги. Вот ты маг, уже и внуки и правнуки есть. А выглядишь словно добрый молодец в расцвете сил. Пошто же тогда сын твой дряхлая развалина?

«Родственнички»-глотта пялились на меня, но ни слова не понимали из моих речей. Видать, никто не говорил на хевья, кроме медовой Эрени. Вот та враз напряглась. Ее папашу дряхлой развалиной обозвала, как же. А еще я заметила недовольство в глазах жены этого самого Сомара. Тетка лет пятидесяти. Кажись, Лаини ее зовут. Значит, и она тоже знает хевья, вот как. Надо запомнить. Да почаще что-нибудь неласковое говорить, чтобы они все себя выдавали. Слабинки свои. А для этого язык бы их неплохо изучить.

Муженьку вопрос про дряхлого сына тоже не по душе пришелся. Гримасу скорчил. Но ответил спокойно, будто и не оскорбился.

— Эрени верно сказала тебе. Все ксаранди, кто решился на Исход, были магами. Но магические способности не передаются по наследству. Новые маги рождались среди скитальцев с такой же частотой, как в нашем родном мире. Большинство — простые смертные.

— И сколько же вы, маги, живете?

— От трехсот до шестисот лет. Чаще всего — четыреста-пятьсот.

— И сколько же тебе?

— Сто пятьдесят два года, Лесс.

Я присвистнула. У хевья строжайше запрещалось свистеть в доме — добра да зажитка не будет. Но что мне за дело до супружникова добра, пусть меньше станет! Число меня огорошило. Не тем, что супружник вдвое дряхлее собственного сына. Тем, сколько он еще проживет. Не дождаться, пока сдохнет. Это если он не передумает отпустить через год.

Видать, мыслишки мои на лице были написаны. Он сказал:

— Да, Лесс, я проживу еще долго. Ты не избавишься от меня естественным путем.

— Что, вас, колдунов, ни зарезать, ни отравить нельзя?

— Можно. Но не советую. Ты видела, что случилось, когда твои соплеменники попытались меня убить. Подумай, что я мог бы сделать с ними, если бы пожелал.

— Ну так ты меня все равно через год отпустишь! Зачем мне тебя убивать. Ежели в койку с собой не потащишь за этот год!

— Не потащу. Только если ты сама этого захочешь. У тебя есть мое слово.

Слово, значит. Но чего стоит слово глотта. Он и отцу моему обещал отпускать меня к родителям, как женится. А повод отказаться нашел. Как знать, какой повод еще за год сыщется…