Мария Власова - Верь [СИ]

Мальчик стоит совсем рядом, с ним рядом какая-то пара. Они что-то говорят ему, но он не отвечает. Лицо у него детское, невинное, но глаза взрослые. Как будто он повидал многое. Никто из троих не замечает меня, так что решаюсь подойти ближе. У него что-то с волосами, почему-то они седые как у старика. Разве у детей должен быть такой цвет волос? Нагибаюсь и нерешительно протягиваю руку, чтобы коснутся его щеки, такой грустный, что хочется даже обнять его и пожалеть.

— Похож? — спрашивает божок резко.

Дергаюсь, не ожидая его увидеть, он стоит за спиной мальчика и в лицо сразу же бросается схожесть. Перевожу взгляд с ребенка на парня и обратно. Люди начинают двигаться вновь, мальчик смотрит куда-то, поворачиваюсь в ту же сторону. Ещё дети. Второй мальчик упал — плачет, девочка тоже плачет. Их мама приходит, но жалеет почему-то только мальчика. Девочка убегает в лес, но этого никто не замечает. Все так знакомо, как будто сцена из моей жизни, сцена которую я не помню. Картинка сменяется, и мы уже в лесу, первый грустный мальчик бежит куда-то по лесной чаще. Бегу следом и останавливаюсь на небольшом уступе. Девочка окружена волками, обычными волками. Плачет, ещё одна плакса.

— Даже в детстве ты их привлекала, — улыбается радом божок.

— Я? Причем здесь я?

— Это же твоё стертое воспоминание? Разве нет? — он снова улыбается и поворачивает меня лицом к происходящему.

Их загнали в угол, мальчик говорит ей закрыть глаза, и она закрывает. Сам он снимает с себя часть одежды и превращается в такого же волка, только чуть побольше и с белой шерстью. Я знаю этого волка, я знаю этого мальчика, я знаю, что девочка не сдержала обещание, потому что это была я. Этот оранжевый свитер, зеленое платье никогда не забуду. В то время у нас было мало денег, да и потом тоже, так что всю мою одежду можно было по пальцам пересчитать. А это платье я любила, даже помню, как папа его купил на рынке поздно ночью перед Рождеством.

Я не боялась его, по-детски решив: если защитил, то мой.

Смотрю на свою руку, затем на маленькие пальчики девочки, которые так небрежно гладят умытого в чужой крови волка. Картинка меняется, мы ещё в лесу, но ещё далеко от дома.

— Убери меня отсюда! — кричу, ища альфу взглядом.

Он где-то вдали, так что приходится бежать к нему, пытаясь не обращать внимания на дурацкое обещание когда-то давно данное мною.

— Ты даже имя ему дала, — с долей гнусливости произносит он, упираясь спиной на ближайшее дерево.

— Зачем? Зачем ты показываешь мне это? — кричу на него, внутри радуясь, что это всего лишь божок.

— Я показываю? О нет, это ты! Показываешь то, что прячется в этой черепушке, — он стучит пальцем мне по виску.

— Забери меня отсюда, — прошу, как бы это не было сложно для меня.

— Уверена? Не хочешь узнать, что будет дальше?

— Я знаю, вспомнила.

— Ну, тогда думаю воспоминаний с нас достаточно на сегодня, не так ли? — гадко улыбнувшись, он дает мне снова по лбу.

Все потемнело вокруг, затем мы снова оказались в другом месте. Этот жуткий розовый дом просто не забыть. Снег, машина, я в багажнике. Кай, но не тот, достает меня из машины. Я знаю, что будет дальше, потому ищу взглядом второго.

— Ты же сказал, что достаточно на сегодня?! — кричу на него.

— Соврал, — равнодушно пожимает плечами, наблюдая за попытками меня старой ударить блондина.

— Кай не врет, — зачем-то говорю ему.

Уже сама наблюдаю за этой сценой, на душе неприятное ощущение.

— Нет, конечно же, врет, но в основном себе. Смотри, сейчас что-то будет! — смеется он, тыкая пальцем в наши копии с воспоминаний.

Мы целуемся, просто целуемся, и в какой-то момент я просто выключаюсь, словно резко уснула. Блондин напуган, из него вырывается звериный злой рык, затем моё тело подхватывают на руки и несут в дом.

— Я хочу проснуться, плевать на цену, — говорю, когда картинка снова меняется.

Эта кухня — ненавижу ее, этот стол, хотя и выбросила его — тоже ненавижу.

— Уверена? По-моему, началось самое интересное, — улыбается этот гад, стоя в дверном проеме и смотря на представление возле стола.

Хватаю его за ворот и трясу что есть силы.

— Хватит играть с моими воспоминаниями! Ты хотел желание? Так вот оно: я хочу проснуться! Плевать на цену, плевать!!! — кричу, видя на таком знакомом лице такую мерзкую и непривычную улыбку.

— Хорошо, но цена будет велика, — говорит он.

— Жалкая, — слышу голос Кая из воспоминаний.

— Плевать, быстрее, верни меня обратно! — кричу, зажмуриваясь до боли.

— Ну, ладно, — легко соглашается он, — упрямая, вся в мать.

Легкий толчок по лбу и все.

Открываю глаза, точнее глаз, второй все ещё болит, и все ещё заплыл. Да здравствует жизнь, да здравствует боль! Что-то влажное проходится языком по лицу, так что дергаюсь в сторону и вскрикиваю. Спина! Гребанная спина! Поворачиваюсь снова на живот и тяжело дышу, приходя в себя после жуткой боли. Мельком замечаю две пары лап мохнатых совсем рядом. Оборотни! Везде оборотни, даже в кошмарах снятся. Кто это? Почему не превращается? Мех черный — радость-то какая! На рожу этого блондина ещё долго не смогу смотреть, во сне реально нагляделась.

Стоп, а кто это? Ваня? У него расцветка похожа, но комплекция в разы больше. Кто это? Это с других стай? Оборотень наклоняется к моей спине, а даже чувствую его горячее дыхание на коже.

— Не смей! — кричит резко кто-то, и оборотень дергается от меня как ошпаренный.

Меня тут полизать захотели, полечить, возможно, а тут кто-то мешает? Хотя, может, меня наоборот съесть захотели, откуда мне знать? Со стороны, наверное, виднее. Милостиво жду, когда какой-то мужик в армейской обуви подойдет ко мне. Подошел, и как ткнул ногой в бок, что я на спину перекатилась. А там… в общем спина! Я ору, волк воет, мужик матерится… как будто на тот свет снова собралась.

— Больно же! — возмущаюсь, когда сил кричать уже нет, и, только тяжело дышу.

Черный волк без спросу сует свой язык мне в лицо, за что тут же получает — его дергают на здоровый ошейник, словно шавку какую. Что вообще происходит? Почему кто-то держит оборотня на поводке, да еще и за собаку держит? Почему этот человек все ещё жив? Мужик тем временем замахивается рукой на здоровую голову оборотня, но не бьет, уж больно жалобно он скулит.

— Вы совсем сдурели так с человеком поступать? — сказала не подумав.

Это же рабство чистой воды!

— Да то ж человек… а она зверь, — говорит мужик и впервые замечаю, что черты его лица знакомы мне.

Она? Волчица? Они что волчицу на поводке держат? Может он тоже оборотень? Вот же… Да простит меня Белый Волк, но здесь только мат поможет.

— Сам ты зверь! Она девушка или женщина, а ты ее на цепь сажаешь, да еще и бьешь? Ну, ты и…