Мария Власова - Верь [СИ]

Проваливаюсь в сон незаметно, здесь хорошо, нет боли и так тепло. Вокруг темнота, такая чёрная и бесконечная. Сначала она несет покой, а затем разочарование. Хочу куда-нибудь в другое место, все равно куда. Сон меняется, меня даже слегка ослепляет солнце. Такого красивого рассвета я не видела никогда. Цвета странные, разве на самом деле существуют такие? Высоко, внизу удивительный и немного знакомый пейзаж. Кажется, это тот выступ, на котором та странная статуя Белого волка. Оборачиваюсь и не нахожу ее, одни скалы, укрытые снегом, даже старых развалин нет. Почему я здесь? Хотя какая разница.

Сажусь на выступ, опускаю ноги над пропастью и спокойно смотрю вниз. В жизни никогда бы так не сделала, боюсь высоты. Даже по открытой лестнице боюсь ходить, а тут кажется бескрайняя пропасть, скрытая облаками. Так высоко, что чувствую себя невесомым облачком. Распрямляю руки в стороны и, кажется, что лечу. Может спрыгнуть? Это же всего лишь сон? Мне часто снилось, как я падаю в подобную пропасть. Всегда после этого вздрагивала в реальности и просыпалась. Может, и в этот раз проснусь?

— Привет, — слышу голос и вздрагиваю всем телом, но почему-то не просыпаюсь.

Оборачиваюсь на него и сразу же зажмуриваюсь. Юра? Что в моем сне делает Говерла, да ещё и такой как был в детстве? Решаюсь открыть глаза снова, но его там больше нет. Теперь передо мной стоит Кристина, улыбнувшись, садится рядом со мной, пока я не могу поверить своим глазам.

— Чего застыла? — толкает меня плечом и с блаженной улыбкой закрывает глаза. — Смотри, красота-то какая!

— Кристина! — на глаза наворачиваются слёзы, что не вяжется со счастливой улыбкой.

Она жива, жива! Обнимаю ее, чувствую, как хлопает по спине, приобняв в ответ. Объятья длятся слишком долго, не могу отпустить ее. На глаза наворачиваются слёзы, и позволяю себе плакать и не отпускать. Конечно же, это не она, моя сестра мертва. Может и я тоже? Разве я могла после всего, что со мной случилось умереть так просто? От переохлаждения или потери крови? Смеюсь, судорожно прижимая такого знакомого и такого же не знакомого человека к себе. Смех сменивается слезами, с такой неудачницей как я, могло случиться что-то подобное.

— Тихо, тихо, моя дорогая, — говорит теперь уже моя мама.

Вытираю слёзы, отстраняюсь и с удивлением смотрю на маму. Не ту, которую видела вчера дома, а молодую и здоровую, такой она была ещё до болезни. Помню эту ее короткую прическу, мы с братом сидели в парикмахерской, пока ее делали. Этот свитер, зеленый вязаный, она его связала сама, а потом он сгорел, Эмма спалила его. Даже юбку эту помню, бордовую, подарок бабушки маме на день рождение.

— Кто ты? — спрашиваю и сразу же вижу, как образ меняется и передо мной теперь Ваня.

«Что ты такое?» — уже кричу, замечая такую знакомую улыбку брата. Обычно он улыбается, слегка зажмурившись, когда собирается солгать.

— Извини, у тебя столько близких людей, я не могу выбрать кого-то одного, — начинает говорить «это» сначала голосом брата, а потом заканчивает уже другим. — Кого ты хочешь увидеть? Может его?

Да и выглядит теперь как он. Рука сама двигается, когда я сталкиваю его в пропасть, и он летит в бездонную белизну. Все ещё не могу понять, что происходит, только смотрю в белые облака под ногами.

— Странная реакция, ну да ладно, — слышу за спиной все тот же голос.

Резко поворачиваюсь, чуть не свалившись в ту же пропасть. Пускай это сон, как он мог здесь оказался? Поднимаюсь на ноги, отхожу от края. Заношу руку для удара, но сама себя останавливаю. Это не он.

— По крайней мере, обниматься не лезешь, так что, пожалуй, оставим этого близкого тебе человека, — глаза режет эта надменная улыбка, насмешливый голос бьет по ушам.

— Нет! — кричу.

Даже дергаюсь вперед, желая то ли снова столкнуть в пропасть, то ли просто испугать. Напоминаю себе снова, что это не он. Разворачиваюсь, чтобы не видеть больше этого лица, а то точно сорвусь.

— Что ты такое? Зачем здесь, да ещё в этом дурацком… образе? Убери его!

— Не могу, я уже выбрал, как ты выразилась, «образ» для разговора с тобой. К тому же у вас так много общего.

Он улыбается, той самой гадкой улыбкой, мне даже не нужно поворачиваться, чтобы понять это. До зубного скрежета хочется столкнуть это нечто снова в пропасть.

— У нас нет ничего общего, — смотрю на рассвет и понимаю, что он уже не такой уж красивый. — Зачем тебе разговаривать со мной и что ты такое?

Вот умеет он все портить, даже при том, что его здесь как бы и нет. Уникальная личность, уникальный козёл, альфа-козёл.

— Разве? Ваши чувства друг к другу так похожи, что складывается впечатление, что вы половинки одного целого.

Издевается, точно издевается! На вопросы не отвечает, к словам цепляется, по больному бьет. Он, точно он, или просто «это» принимая чей-то образ на себя, приобретает не только внешность выбранного человека, но и его характер. Слышала я что-то подобное, ещё как слышала! Половинка, одна на миллионы!

— Да сколько повторять: не верю я в ваше связывание! Нет его, нет!

Об умопомешательстве на запахе и ломке по нему не говорю, слишком гадко.

— О, так ты знаешь? Ну и отлично, а я уже думал, как тебе сказать об этом.

Вот опять, поворачиваюсь резко к нему и не могу отличить от настоящего. Точнее заехать по лицу хочу кулаком, даже несмотря на то, что знаю, что это не он. Мало мне было столкнуть его раз, ох как мало!

— Не смешно, что ты такое? — сдерживаюсь, твержу себе «не он» мысленно. — Что тебе от меня надо?

— Я же сказал, поговорить, — «это» делает шаг на встречу и до боли знакомым движением убирает волосы с моего лица.

Отхожу назад и сама прыгаю в пропасть. Проснуться, хочу проснуться! Воздух выбивает из легких, зажмуриваюсь изо всех сил. Ощущение падания пугает, но я все равно не просыпаюсь. Открываю глаза только когда понимаю, что снова стою ровно, а не падаю вниз. Оглядываюсь, снова скала, снова он.

— Почему…

— Почему ты не можешь проснуться? — опережает меня он со своей гадкой улыбочкой.

Молчу, и он молчит, оглядываюсь по сторонам. Это кошмар? Мой персональный ад? Если это и правда он, тогда становится понятно, откуда здесь он, все же без него мой ад просто невозможно представить.

— Я…

— Нет, ты не умерла, — снова опережает он мой вопрос.

Прикусываю губу, это уже начинает конкретно так бесить. Он расставляет руки в стороны, на лице играет снисходительная улыбка.

— Что же ты отвлекаешься все время? Ну, давай, сделай это, я же вижу, как ты хочешь. А потом и поговорим, — лукаво улыбается, говоря все это сладким голоском.

Резко заношу кулак для удара и останавливаюсь, от чего-то тяжело дыша. Сжимаю руки в кулаки, мне так хочется ударить его, но я не могу. Может, потому, что ударить хочется не вот «это», а настоящего блондина? Опускаю руки, распрямляю плечи и смотрю на него, но не вижу его образ.