Мария Власова - Верь [СИ]

— Я заказал вам отель, по прибытии вас будет ждать машина. Сразу же отправляйтесь в больницу, профессор Антонов будет вас уже ждать. Кай, ты запомнил адрес? — спросил Михаил, смотря на дорогу.

В тот момент, когда он заговорил, я как-то сама по себе начала клевать носом, хотя, когда пребывала в вертикальном положении совсем не хотелось. Похоже Кай знает, как успокоить, а главное усыпить мою бдительность.

— Да, — отвечает альфа, даже не повернувшись в его сторону.

Мне начинает казаться, что он кого-то увидел там на улице, иначе почему так старательно избегает смотреть на нас?

— Нас? — спрашиваю слегка сдавленно и сразу чувствую, как до этого расслабленная рука оборотня на моем животе, напрягается.

— Я не могу с вами поехать, так что надеюсь вы сумеете решить все вопросы сами. Пока мы здесь…

Он замолчал, смотря в зеркало заднего вида и отвернулся, когда я заинтересованно приподняла бровь. Они что-то скрывают от меня? Опять?

— Пока мы здесь что? — переспрашиваю и собираюсь снова сесть, вот только рука на моем животе не дает.

Слегка испугано смотрю на обозревшую конечность, а затем на него самого. Наши взгляды встречаются, и с удивлением понимаю, что он злится, причем на меня, но не понимаю за что? Из-за кольца? Я же не заставляла его по-настоящему делать себе предложение. Что ему мешало, как раньше, обозвать меня и сказать, что я слишком много себе возомнила? Что ему мешало просто сказать, что я пьяна и несу какой-то бред? Что ему мешало остановить меня?! Боже, как же просто свалить за вчерашнее всю вену на него, но меня все ещё мучает один вопрос: почему?

— Почему? — спрашиваю, смотря в его глаза и на мгновение, кажется, что он понял о чем я.

— Полежи пока мы не приедем в аэропорт, так безопасней, — отвечает мне вместо того, что я хочу услышать.

— Нет, я хотела спросить почему…

Начинаю говорить, но он смотрит на меня так, что сосет под ложечкой и я начинаю искать угол, в котором можно спрятать взгляд. Прочищаю горло покашляв, разминаю пальцы на руках и только после этого мельком смотрю на него снова, чтобы убедится, что он до сих ждет, когда договорю.

— Почему Кристине нельзя уехать домой? — мямлю первый попавший вопрос, вместо нужного.

На мгновение он приподнимает брови, а затем возвращается взглядом к окну. Его рука больше не давит на меня, что бы оставалась лежать, наоборот нашла мою руку и переплела наши пальцы куда нежнее чем раньше.

— Ее родной город — территория стаи Ильнара, — отвечает так, как будто это что-то мне объясняет.

— И что? — решаю плодотворно отвлечь его от окна. — Она там всю жизнь прожила и раньше ее никто не замечал, так почему ей нельзя к родным?

Мой план удался, Кай оторвался от созерцания улицы и посмотрел на меня.

— Она теперь пахнет им, — отвечает он, особенно ударяя на последнее слово.

Им, это кем? Юркой что ли? Он же давно ее бросил, как она им может до сих пор пахнет? Она что ли не мылась все это время или что?

— Они же давно расстались, как это вообще возможно?

Кай смотрит на меня так, словно объясняет очевидные вещи, и точно еле сдерживается, чтобы как раньше не высказать все что он думает о моей отсталой персоне. Так продолжается какое-то время, пока в наш разговор не вклинивается Михаил.

— Запах остается после соития, — краснея деликатно бормочет старый волк.

И что это должно означать? Повторяюсь, они уже давно не виделись, не то что спали вместе! Высказать такое в слух не хочется, но язык так и жжется ляпнуть подобное уточнение. Кай отворачивается к окну, это уже так конкретно начинает бесить. Поднимаю руку и беру его за подбородок, заставляя посмотреть на себя.

— А по-человечески можно со мной разговаривать, или мы теперь всегда будем говорить намеками? — вырывается у меня претензия, на которую он реагирует легким прищуром.

— Когда мы переспим — твой запах поменяется на мой навсегда.

Мамочки, зачем я вообще это спросила?! Он смотрит на меня не мигая, а говорил так серьёзно, что щеки покраснели от смущения. Кай даже не сказал «если», он сказал «когда». Что-то я не поняла, это для него непреклонный факт, как наступление завтрашнего дня?

— А, ну понятно, — киваю, делая вид что и правда поняла.

Отвожу взгляд теребя пальцами пуговицу рубашки. Все, я теперь никогда у него ничего спрашивать не буду! Оно мне надо было? Такое чувство что меня вот-вот изнасилуют, даже лежать у него на коленах уже не так комфортно, как раньше.

— Оборотни выбирают себе пару раз и навсегда, — продолжает он говорить, вызывая во мне желание зажать ему рот рукой, чтобы не услышать нового откровения. — У нас не существует такого понятия, как развод. У них был секс, по нашим законам она его пара и так навсегда.

Мне бы промолчать, но я возьми и ляпни:

— И что, у вас никто не изменяет?

— Нет, — ответил он сразу так резко, что на мысль о поголовном ревнивом бешенстве волков.

— А прецеденты были? — интересуюсь, чувствуя то еще немного и улыбнусь.

— Не было, — говорит он, накрывая мою щеку ладонью, — и я тебе больше скажу их и не будет.

Улыбка все же появляется на моем лице, как реакция на его ревность и такое явное предупреждение, что бы даже не пыталась. Так и хочется ляпнуть что-то колкое, даже выявить желание посмотреть на рогатого оборотня, так что еле сдерживаюсь.

Моя улыбка растворяется сама, под его хмурым взглядом, когда понимаю, что меня это тоже касается. Тогда, на кухне, я чуть не стала его парой. В тот момент меня мало интересовали последствия нашего секса, но я как будто чувствовала, что это будет значить что-то подобное. Вот сердце подсказывало, стоит нам переступить эту черту и точки не возврата — не будет. И все равно поцеловала его. Все равно хотела быть с ним, пока он сам все не испортил. Похоже после секса мне уже никуда от него не деться, разве что создать неведомый для оборотней ранее не виданный прецедент. Смешок вырывается сам собой, так что даже приходится прикрыть рукой рот хохоча. Кай смотрит на меня так знакомо зло, как раньше, что хочется его поцеловать. Поворачиваюсь что бы проверить смотрит ли на нас Михаил, но тот занят. Отворачиваюсь назад с улыбкой, собираясь приподняться и поцеловать его, но меня опережают. Он хочет наказать меня поцелуем, он не такой нежный, как наш последний. Порчу его планы позволяя себе улыбнутся ему в губы и даже обнять за голову, что бы и не думал прекращать. Щеки горят, сердце громко стучит в ушах, когда с коварной улыбкой кусаю его обнаглевший язык. Отстраняется на несколько сантиметров, не позволяю на больше. Невольно у меня вырывается смешок, таким удивленным он выглядит сейчас, затем улыбается и снова меня целует. На этот раз мы обходимся без такого фанатизма, так что почти сразу он помогает мне снова сесть, лежать то уже кое-что мешает. Уголки рта подергиваются от улыбки, когда отворачиваюсь к окну, чтобы хоть немного скрыть румянец.