Катя Водянова - Подарок от лепрекона [СИ]

После этого случая я поняла, что проблемы только начинаются и от них не получится спрятаться на Алтае. Нужно собрать волю в кулак и решить и все разом, а не делать вид, что ничего не происходит. Случайные связи с малознакомыми парнями опасны, пускай в моем случае проблемы и оказались столь необычными. Поэтому я обговорила все с отцом и Игорем, собрала необходимые документы и попросила Адама организовать мой перелет в Ирландию. Несколько дней суеты и нескончаемых сборов, а также бесконечных звонков от мамы, во время которых она то ругалась, то плакала и просила не оставлять ее, то сообщила о своей болезни, то… В конце концов я не выдержала и просто перестала отвечать. Всем. Если действительно дорожат мной — отнесутся с пониманием дождутся родов.

По настоящему выдохнула я и расслабилась только на борту самолета, когда он оторвался от земли. Часть проблем осталась там, в России, но впереди было множество новых.

Перелет дался мне тяжело. Даже в мягком кресле международного бизнес-класса, в окружении заботливых стюардесс и «людей Хэйсов» было не по себе. Чем ближе Ирландия, тем больше появлялось тех, кто готов заботиться и ухаживать за будущей владелицей капиталов: стилист, парикмахер, массажист, доктор и те, о чьих профессиональных обязанностях я даже не подозревала. Такое количество внимания утомляло, выводило из себя.

Еще Шон пилил меня и заставлял учить составленный им конспект высказываний для журналистов. На выходе из Дублинского аэропорта нас должны были встретить несколько проверенных людей и провести короткое интервью. Якобы это пойдет на пользу репутации Хэйсов и несколько погасит шумящие вокруг компании страсти. До рождения моего малыша всем управлял Кевин, кажется, двоюродный брат Дона, а вот дальше… Все зависело только от меня. В теории. Не понимаю, зачем Донован сделал это? Зачем свалил на нас с крохой такую ответственность?

Самолет мягко коснулся полосы, а после остановился. Шон с Адамом начали ругаться, они спорили, стоит ли мне идти дальше с охраной или нет. Параноик-Адам был категорически против, чтобы хоть на минуту оставить меня одну. А Шон считал, что телохранители повредят образу растерянной русской Золушки, который он стремился слепить из меня.

Голова кружилась и тошнило так, что реальность воспринималась как фильм с плохим качеством. А ещё ломило спину, ноги опухли и с трудом помещались в ботинки. Поэтому на все предложения и вопросы Шона и Адама, я только трясла головой. Закончилось тем, что Шон позвонил кому-то, дал трубку Адаму, и после недолгих препирательств, тот дал добро на встречу с журналистами.

Мне всего-то нужно было пройти паспортный контроль, покинуть здание, помахать журналистам, повторить заученную речь и сесть в машину, которую подгонит ко входу Адам. Телохранители будут неподалеку, не выпустят меня из виду, главное, делать все правильно.

Выходила я вместе с толпой таких же гостей Дублина, поплотнее закутавшись в пуховик, чтобы живот так не бросался в глаза. Всего несколько метров по крытому переходу, несколько слов, несколько снимков… А голова кружилась все сильнее. К тому же с «несколькими» Шон меня обманул: возле выхода столпилось десятка три журналистов. Очень надеюсь, что вместе со мной прилетела какая-нибудь знаменитость, вроде звёзды футбола или известного певца.

А после внезапно струсила, набросила на голову капюшон и пристроилась поближе к шумной американской семье, в которой было трое светловолосых девочек-подростков, чем-то похожих на меня. Их мать оглянулась, бросила «Hello!» и оказалась слишком деликатной, чтобы приставать с расспросами. Мы проследовали до автобусной остановки, дальше американцы уехали, а я осталась стоять. Надеюсь, люди Адама быстро отыщут свой «объект», все же аэропорт не такой огромный. Пока же я разглядывала улицу и высокие двухэтажные автобусы, какие ожидаешь увидеть скорее в Лондоне или Нью-Йорке, чем в Дублине.

— Хелен? Вы Хелен? — за рукав дернула женщина в темно-сером пальто. По виду моя ровесница, только темноволосая, с асимметричным каре и узорно выбритым левым виском. По шее же бежала татуировка увитого колючей плетью странного знака, похожего на крест.

Удивительно миловидная женщина, с большими глазами и тонкими чертами лица, ей совсем не шел такой агрессивный и неформатный стиль. Особенно — похожий на слезу стразик во внутреннем углу правого глаза. Неужели она тоже из «людей Хэйсов»? Какой-нибудь ассистент стилиста или массажист правой ступни.

Я кивнула в ответ на ее вопрос, отчего женщина округлила глаза, но тут же вытащила смартфон, навела на меня и в забросала вопросами:

— Как вам удалось соблазнить Донована Хэйса? Это секретные русские разработки? Легко ли было переступить через себя и лечь в постель с умирающим? Что ваша разведка предпримет дальше? Правда ли то, что Десмонд Хэйс следующий на очереди?

От ее вопросов мне стало ещё хуже, перед глазами полетели мошки, рот наполнился желчью, а ноги подкашивались. Кровь же шумно стучала в голове, смешиваясь с чередой абсолютно нереальных вопросов, шумом улицы и звуком садящегося самолёта. Я пыталась отступить, сбежать, но журналистка крепко держала за рукав и не замолкала ни на секунду.

— Простите, мисс.

Между нами вклинился высокий мужчина в потертой кожаной куртке. Он отобрал у журналистки смартфон и начал быстро водить пальцами по экрану:

— Дьявол! Мои пальцы! Я их не контролирую! Зовите священника или психиатрическую бригаду! А-а-а!

Затем вернул его владелице и притворно выдохнул.

— Отпустило, носки мне в рот, отпустило! Но, боюсь, кое-что из ваших файлов исчезло. Честное слово, не хотел, это все пальцы. Проклятое моторное недержание!

Журналистка фыркнула, глядя, как он с отвращением рассматривает свои поднятые вверх руки. Потом попыталась снова навести на меня смартфон, но мужчина забрал его и запихнул ей в сумку.

— Что я делаю, что? На вашем месте стоило бы бежать отсюда, мисс!

Договорив, он схватил меня за руку и потащил куда-то, по пути посильнее натянул на голову капюшон и поднял выше шарф, пряча мое лицо. Мужчина был мне знаком, пусть и не в реальности. Темные, чуть растрёпанные волосы с рыжеватым отливом, щетина, самую малость искривлённым нос, внимательные серые глаза и тонкий шрам на виске. Гаррет О'Келли, полицейский, который не любит русских, Хэйсов и дождь.

Пахло от него ментолом, выделанной кожей и океаном. Настолько соблазнительно, что захотелось щекой прислониться к толстовке Гаррета, спрятать ладони в ее карманах и стоять так, пока не устанут ноги. Странное желание в отношении почти незнакомого мужчины, запретное, глупое. Но я так долго прожила одна, что хотелось хотя бы ненадолго разбить это тягостное ощущение, быть нужной и дарить кому-то свое тепло и заботу.