Рина Гиппиус - Чужая здесь, не своя там. Дилогия [СИ]

Я чувствовала себя шпионкой, а уж учитывая мое происхождение, состояние было весьма специфичным. Я даже усмехнулась своим мыслям.

Всю неделю по вечерам я прокрадывалась в самый дальний угол сада — здесь в уединении можно было спокойно заниматься.

С каждым разом вызвать характерное покалывание в пальцах с неизменными искорками мне удавалось все проще. И если сначала мне требовалось вспоминать те самые мысли, которые впервые и помогли проявиться моей магии, то потом мне было достаточно просто захотеть, чтобы искорки появились. Они и появлялись, правда, ненадолго. Пару секунд — и все пропадало. Оказалось — искорки были просто не видны, но по факту — они появлялись. Просто разглядеть их могли не все.

— Что-то ты забросила занятия музыкой, — заметила Рини, когда мы с ней сидели в саду после обеда.

А я хоть и занималась только вечерами, днем анализировала свои ощущения, размышляла, чтобы мне еще такое придумать, как бы еще попробовать вызвать магию. Я больше ни на чем другом сосредоточиться не могла, какие там занятия музыкой?..

Моя любимая флейта была заброшена. Наверно, это и правда, не дело.

— Пойдем, — я поднялась со скамейки и, ухватив подругу за руку, повела ее в музыкальную комнату.

Обычно дворянских девочек учили играть на фортепиано. Еще бы, это же жутко красиво смотрится, когда девушка с идеальной осанкой с прямой спиной восседает на скамеечке у инструмента, слегка склонив голову, и плавными движениями изящных рук извлекает чудесные звуки. А уж если еще девушки и обладают не менее чудесными голосами… Родители такими дочерьми могут только гордиться.

Меня же и Рини боги не наградили теми самыми голосами, а только слухом. Да и в качестве небольшого протеста, когда нас все-таки вынудили заниматься музыкой, ни одна из нас не выбрала фортепиано. Мне приглянулась флейта, а Рини — гитара. Матушка Фордис была недовольна, но тогда мы смогли настоять на своем.

Нам удалось за несколько лет создать свой своеобразный дуэт. И вроде бы два мало сочетающихся друг с другом инструмента мы смогли заставить звучать гармонично.

— Асти, — окликнула меня подруга, когда мы закончили играть. — Что случилось? Я же вижу, что тебя что-то гложет.

Моя любимая внимательная Рини, а если я сейчас не отвечу, то еще и дотошная, и въедливая.

— Рини, ты никогда не думала о своем даре? — спросила я.

Она удивленно на меня посмотрела.

— Заблокировали, и ладно, — пожала она плечами. — Зачем он мне нужен? Единственная от него польза — проживу немного больше, чем обычные люди.

И она отвернулась, укладывая гитару в чехол.

Значит, подруга меня не поймет.

— А зачем ты это спросила? Неужели захотела заняться магией? — поинтересовалась Рини, внимательно вглядываясь в меня своими синими глазами.

— Просто мне тут подумалось, а как бы сложилась наша жизнь, если бы нас не ограничивали в наших способностях?

— Ты считаешь это ограничением? — недоуменно посмотрела на меня подруга. — Предназначение женщины не в этом.

Хорошо в свое время матушка Фордис вбила ей в голову «правильные» мысли. А с другой стороны — оно и к лучшему, поэтому теперь Рини не страдает, раздираемая внутренними противоречиями.

— Но ведь даже наша императрица — магичка, — привела аргумент я. Хотя зря я это — у Рини вполне сложившееся мнение, и смуту сеять ни к чему.

— Ну-у-у, там особая ситуация, — ответила неуверенно подруга. А потом все же твердо продолжила: — Мне это ни к чему. И тебе тоже, — сверкнув глазами, припечатала она.

— Пожалуй, — вздохнула я, в очередной раз испытав укол совести.

Да на мне скоро живого места не останется от таких уколов.

Вечером мы с Рини устроили небольшой концерт для четы Ровенийских, Сивины и Эйрика, поэтому к Инепу я опаздывала, часа на два так опаздывала. О Рауд, как же неудобно получилось!

Инеп открыл дверь. Его волосы были взъерошены, рубашка явно наспех застегнута.

Ой-ой-ой! Вот теперь мне стало по-настоящему неудобно. Неужели я застала его в разгар… свидания, если корректно выразиться.

Смущенно кашлянув, парень все-таки пропустил меня в прихожую.

— Я думал, ты уже не придешь, — произнес Инеп. — Эм… я сейчас немного занят. Подожди меня в кабинете.

За неделю тут ничего особо не поменялось. Добавились несколько книг на полках, на столе появился портрет Дорвенов, а на стуле висел женский шарф. Я смущенно отвела глаза. Вот только я вроде бы видела где-то такой? Хотя могло и показаться.

Ждать мне пришлось полчаса. Провожать что ли ходил. Или… Вот на счет «или» продолжать мысли не стала, хватит с меня сегодня неловкостей.

Зашел Инеп уже причесанный и застегнутый на все пуговицы.

— Рассказывай, как успехи? — бодрым голосом поинтересовался он.

Я сдержанно поделилась с ним своими достижениями. Не ахти какие, но все же.

— Неплохо, неплохо, — отозвался Инеп, когда я закончила. — У меня, к сожалению, нет знакомых артефакторов, кто бы смог тебе помочь. И пока я не смог узнать поподробнее на эту тему, возможно, позже найду. А пока давай закреплять то, что уже на данный момент есть.

Сегодняшнее занятие прошло несколько сумбурно и скомкано. Было видно, что Инеп не хочет, чтобы я потеряла интерес к обучению, но в то же время сегодня я умудрилась спутать его планы, и поэтому ему не терпится спровадить меня быстрее.

К всеобщему удовольствию, домой я засобиралась спустя каких-то сорок минут с начала занятия.

— Если ты вдруг не сможешь прийти или задержишься — оставляй записку у старого колодца в саду. Там в нижнем ряду камень один вытаскивается. В это углубление и клади послание.

Было жутко интересно узнать, откуда же это ему известно, но победило желание поскорее отправиться домой.

— Извини, но я пока так никого и не нашел, кто бы смог тебе помочь с твоими способностями артефактора, — произнес Инеп, присаживаясь на стул напротив меня. По уже сложившийся традиции мы занимались у него в кабинете, иногда выходя в крошечный садик у дома.

Прошло уже два месяца с тех пор, как я стала ходить к Инепу. За это время он обучил меня простеньким заклинаниям, которые были полезны в быту, а также немного «подкачал» мне резерв. Проблем с пресловутым контролем не возникало: масштаб дара не тот. Да и мвгия больше не проявлялась яркими искрами.

С моим учителем у нас сложились, можно сказать, приятельские отношения. Не то, чтобы мы могли вечерами как заправские друзья общаться на личные темы — мы вообще мало разговаривали на темы, не касающиеся обучения. Да, мое происхождение все-таки не давало ему покоя, но я вовремя пресекала разговоры, касающиеся этой стороны моей жизни.

— Значит, пока обойдемся тем, что есть.