Сара Файн - Святилище (СИ)

— А разве ты не здешний коп? И ты не должен арестовать его?

— За что? Он не совершает преступления. Или, точнее, он уже это сделал, и теперь отбывает наказание.

— Он собирается покончить с собой с помощью этой дряни.

Малачи искоса взглянул на меня.

— Вполне возможно. Но это не поможет ему выбраться отсюда. И я бы не слишком беспокоился о нём, потому что подозреваю, что эти наркотики не очень сильнодействующие. Они не принесут ему большого облегчения. Ничто не даст ему облегчения.

Я подумала о Наде и о тех таблетках, которые ей не терпелось принять. Интересно, есть ли здесь аптеки, как те продовольственные магазины, куда можно просто зайти и взять столько, сколько захочешь.

— Тогда почему всё это так доступно?

— Здесь, люди могут всё, что захотят. Как можно больше еды. Как можно больше порнографии, — он кивнул в сторону здания, в котором только что скрылся молодой человек. — Как можно больше наркотиков. Как можно больше квартир. Всё, что они хотят, всё, что они воображают. Но ничего из этого не поможет. Ты не сможешь выйти, пока не отпустишь всё это. Пока ты не отправишься на поиски того, что тебе нужно, а не того, что ты хочешь.

— И это всё, что тебе нужно сделать?

Он разразился смехом.

— Это сложнее, чем кажется. Судью обмануть невозможно.

— Я не понимаю этого места. Единственный выход через Святилище, но что, если ты умрёшь?

— Если ты умрёшь, то появишься у Врат того места, где тебе место, и тебя впустят, — он поднял бровь. — Это место для самоубийц, но я слышал, что есть и другие места. Для людей с другими… проблемами.

На мгновение я задумалась о том, в какое ужасное место попадёт такой человек, как Рик. Я стала чувствовать себя лучше от мысли, что он получит по заслугам.

— Думаю, в этом есть смысл. И Элизиум это…

— Просто ещё одно место. Место, где большинство из нас хотели бы оказаться, — его взгляд поднялся и скользнул за дальнюю городскую стену к неясным очертаниям заснеженных вершин, возвышающихся над прекрасным пейзажем. — Когда нас сочтут готовыми.

— Так почему бы тебе просто, я не знаю, не позволить одному из Мазикинов убить тебя? Почему ты не позволил себе умереть после того, как Джури укусил тебя? Не то чтобы мне этот парень симпатизировал, но это была бы своего рода героическая смерть. Разве это не принесло бы тебе несколько очков?

Он пожал плечами.

— На самом деле я не знаю и не хочу рисковать. Если ты умрёшь до того, как будешь готов выйти, тебе придётся начать всё сначала. По крайней мере, мне так сказали, — на его лице отразилась тайная боль. — И я хотел бы убраться отсюда как можно скорее.

Тёплое, незнакомое чувство наполнило мою грудь. Он знал, что его смерть может иметь ужасные последствия, но был готов рискнуть, чтобы спасти меня. Я взглянула на извивающийся шрам на его шее, вспоминая минуты, когда мои пальцы пробегали по гладкой коже. Моё лицо вспыхнуло от воспоминаний и от осознания того, что я сделала это без его разрешения. И всё же причудливый изгиб его рта и пытливое любопытство в глазах, когда он смотрел на меня сверху вниз, подсказали мне, что он мог бы позволить мне, если бы я попросила.

Я ускорила шаг, приводя мысли в порядок.

— Ты собираешься посвятить меня в свой план по поиску моей подруги?

— Конечно, — ответил он, удлиняя шаги и подтягивая штаны в пятидесятый раз. — Мы возвращаемся в участок, там переоденемся во что-нибудь приемлемое. Посмотрим карту. И достанем тебе кое-какое снаряжение.

— А я не могу подождать снаружи, пока ты будешь там?

Он остановился и повернулся ко мне, нахмурившись.

— Что они сделали с тобой, когда ты пришла за Рафаэлем?

— Ничего. Ну, ничего такого плохого. Я просто… я думаю, что большинство из них, вероятно, ненавидят меня.

Его брови взлетели вверх.

— Я задал неправильный вопрос? Мне следовало спросить, что ты с ними сделала?

— Слушай, — сказала я, защищаясь, — они меня не слушали. У тебя были серьёзные неприятности, а они просто стояли, как истуканы. Возможно… я ударила Хани в очень чувствительное место.

Он рассмеялся и покачал головой.

— Ты невероятна, — он криво улыбнулся, увидев недоумение на моём лице. — Я в самом лестном смысле, Лила. Спасибо, что согласилась вернуться в участок после всего, что с тобой там произошло. Если бы ты этого не сделала, я бы не выжил.

— Я в долгу перед тобой.

— Ты мне ничего не должна.

Я отвернулась от его пристального взгляда и снова пошла вперёд.

— Думаю, нам придётся согласиться, что в этом вопросе мы расходимся во мнениях. Но если ты хочешь показать мне, как ты благодарен, просто заставь их держать свои руки при себе.

— Будет сделано.

Я была позади него, когда мы вошли в участок. Четверо Стражей, включая Хани, вышли из самых тёмных углов здания и быстро приблизились. Их горящие глаза были сосредоточены на мне. Я сделала несколько шагов назад, приготовившись бежать.

— Мы отведём её в камеру, капитан, — сказала Хани.

Его рука была в нескольких дюймах от моей, когда голос Малачи, холодный, резкий и точный, заставил его замереть на месте.

— Она со мной.

Было совершенно очевидно, что бы они ни думали о нём, они однозначно боялись сказать это ему в лицо — несмотря на то, что все они были вдвое больше его. Они отступили быстро и осторожно. Не говоря больше ни слова, Малачи повернулся ко мне и жестом указал на коридор. Затем он встал позади меня, встав между мной и Стражами. Я медленно шла по коридору, гадая, наблюдает ли он за мной, пытаясь расшифровать скачущий, неустойчивый ритм моего сердца.

В комнате Малачи не было ни окон, ни украшений. Его комната была такой же, как и всё остальное в нём — ничего лишнего, ничего бесполезного. Узкая койка стояла в углу, рядом с чем-то похожим на вешалку для шляп. Он подошёл прямо к ней и повесил на него свои окровавленные, испачканные доспехи. Напротив стеллажа стоял небольшой письменный стол, но на нём лежали только авторучка и одна единственная книга, похожая на дневник. Аккуратно сложенная в углу, возвышалась башня из одинаковых книг ростом с меня. Много дневников. Вдоль двух стен располагался небольшой арсенал клинков и посохов разной длины, а большую часть дальней стены занимала гигантская карта.

Я смотрела, как он бесшумно передвигается по комнате. Оказавшись на ногах, он быстро оправился от ран. Он подошёл к сундуку в ногах кровати и начал вытаскивать одежду. Я заставила себя отвести от него взгляд и повернулась к карте.

Это был город, нарисованный от руки в мельчайших деталях, с крошечными пометками, нацарапанными на ней каким-то иностранным алфавитом. Я опустилась на колени и отыскала место на южном краю карты, где были нарисованы Суицидальные Врата. Мои пальцы зависли над потёртой поверхностью, когда я попыталась проследить путь, который выбрала, но мои глаза быстро запутались в лабиринте. Даже на карте этот город был невозможен. Я была так поглощена этим занятием, что, когда рука Малачи сомкнулась вокруг моего локтя, я рефлекторно отпрянула.