Екатерина Качесова - Реалии чужого мира [СИ]

Я с интересом слушала, любуясь разноцветием. Последовав примеру брата, отпустила руку в воду, чувствуя, как прохладная вода обволакивает ладонь.

— А что становится с водой, если ее отнести на эти тридцать шагов?

Колр улыбнулся, словно ждал от меня именно этого вопроса. Подтверждая мою догадку, он вытащил из кармана небольшую чашечку.

— Ты знал! — Воскликнула я, не обращая внимания на прохожих. — Знал, что я спрошу!

— Конечно знал. — Он рассмеялся, протягивая мне чашку. — Я и сам через это проходил в свое время. А теперь набери воды и попробуй. — Видя мою скептически вздернутую бровь, пояснил. — Пить можно, не волнуйся.

— А вдруг туда кто-нибудь плюнул? — Я с сомнением смотрела в фонтан. Все же я дитя своего мира, выросшая со знанием, что нельзя пить из общественных водоемов.

— Ты что?! — Колр чуть ли не с ужасом на меня смотрел. — Такие источники нельзя осквернять! Такое нарушение карается очень строго.

— Хорошо, хорошо. — Поспешила я успокоить его, видя, что он разошелся в своих убеждениях. Пришлось зачерпнуть воды и сделать глоток, предварительно закрыв глаза. Вода на вкус оказалась как вода, прохладная, освежающая. Но вместе с тем, я чувствовала, что мне стало легче. Небольшая усталость, накопленная за день, ушла, в теле появилась бодрость.

— Я тебя наверно разочарую, но скажу, что все в порядке и ты не отравилась. — Усмехнулся Колр. — Можешь уже открывать глаза. — Я показала брату язык и открыла глаза. — Бери еще воды и пошли смотреть, что будет.

Я послушно зачерпнула и пошла от фонтана, отсчитывая шаги, внимательно наблюдая за состоянием воды. Один, два, три…десять…пятнадцать, состояние воды было неизменным…двадцать…двадцать восемь…вода все такая же…двадцать девять…неизменна…тридцать. Я остановилась, пораженно уставившись в чашку.

В воде стали пропадать краски, оставляя мутную черную воду. Я дернулась, не веря глазам. И такую гадость я имела несчастье выпить?! Через секунду в чашке была черная вода. Я уже думала, что она такой и останется. Решила повернуться к Колру и высказать все, что думаю по поводу воды и его экспериментов. Но заметив блеск воды, резко повернула голову обратно. Вода в чашке вспучилась, брызнула на стенки чашки и стала прозрачной. Я пару мгновений поглазела на прозрачную воду, без намека на черноту и поняла, что если прямо сейчас я не узнаю всего, то лопну от любопытства.

— Это что такое было? — Набросилась я на брата с вопросами. — Почему она стала черной?

— А потому, что в ней умерла магия источника и вода стала обычной. — Со смешком ответил Колр.

— А в моем желудке она не стала такой же черной? Все же пила я эту воду, значит, она во мне тоже стала обычной?

— Нет. — Брат отрицательно покачал головой. — Она свое дело выполнила, сняла усталость и придала немного сил.

— Ну ладно. — Я пожала плечами. — Тогда классный фонтан, хотя меня напугало то, что она стала черной. Бррр, гадость.

— Знаю, меня тоже напугала в первый раз. — Я с разрешения Колра вылила воду на мостовую, и мы пошли домой.

Дом встретил нас молчаливым радушием. И мы довольные и усталые отправились отдыхать. Засыпала я с улыбкой, с волнением и радостью в ожидании нового дня.

Я открыла глаза, потянувшись. По ощущениям на улице была рань несусветная, солнце едва-едва показалось на горизонте, но юркие лучики уже вовсю резвились в комнате. Я прислушалась, в доме стояла абсолютная тишина, видимо Колр еще не встал.

Улыбнувшись утру, я встала и отправилась в душ. Быстро привела себя в порядок и отправилась вниз, на кухню, готовить блинчики. Колр тоже пристрастился к блинчикам, благо здесь, в этом мире, были все ингредиенты.

Завела тесто и принялась за дело, напевая любимую песню «Вавилон» группы «Ария». Через полчаса вниз спустился Колр, одетый и собранный для сопровождения.

— Проходи, садись. — Я вылила последний блинчик на сковороду. — Подожди пять минут и будем завтракать.

— А можно сейчас блинчик съесть? — Колр улыбнулся, зевнул, прикрывшись ладонью, и сел за стол, состроив мне просительные глазки. — Очень есть хочется. — Я хихикнула и поставила перед ним тарелку с блинчиками и сметану с ягодами.

— Ну ладно, ешь. Отвар скоро будет готов. — Я убрала сковороду, сполоснув ее и села рядом с братом. Взяла блинчик и обмакнула в сметану, прихватив пару ягод. — Как тебе вариант со сметаной и ягодами? Вкусно?

— Очень. — Кивнул головой он. — А с чем еще можно блинчики есть?

— Много вариантов, блины с мясной начинкой, с грибами, овощами, со сладкими начинками типа сгущенки и творога сладкого. — У Колра от перечисления вариантов все больше округлялись глаза, я улыбнулась. — Можно и с несладким творогом с луком сделать.

— Уже хочется попробовать, а ты только перечислила. Колр откусил сразу половину блина. Я встала и осторожно разлила горячий отвар по кружкам. Колр, как и я любил пить горячий отвар, аккуратно отпивая из большой кружки. Впервые заметив такую особенность, друг у друга, мы похлопали глазами друг на друга и рассмеялись. Рядом с ним я много смеюсь, что считаю хорошим знаком. Следующие десять минут мы предавались чревоугодию.

— Ты готова идти к Аларику? — Спросил Колр, запивая последний блинчик.

— Готова. — Отозвалась, допивая свой отвар. — Только возьму шаль и отправляемся.

Дорогу до больницы я не запомнила, постоянно поторапливая Колра, боясь опоздать. Он подшучивал надо мной, но соглашался прибавить шаг.

— Куда ты бежишь, Дара? — Хихикал он. — Мы успеем, перестань волноваться.

— Лучше я там подожду Аларика, чем он будет дожидаться меня. — Трепыхаясь от волнения и быстрого шага, ответила ему.

Колр был прав, мы пришли на полчаса раньше. Мы остановились на крыльце, чтобы я могла перевести дыхание, а брат прекратил надо мной, раскрасневшейся, смеяться. Я фыркнула на брата и решила осмотреться. Больница представляла из себя большой, одноэтажный барак — общежитие, по крайней мере снаружи, барак, но теплый, если я правильно разбираюсь в строительстве.

— Колр. — Решила спросить у брата. — А эта постройка теплая?

— Конечно. — Кивнул он. — А почему ты спрашиваешь?

— У нас в мире бесплатное не всегда надежное и теплое. — Пожала я плечами, до сих пор поражаясь. — У вас государства заботятся о своих подданных, а рабство процветает.

— Здесь, на Шалле нет рабства. Его запретили лет двадцать назад. — Колр договаривал, а к нам уже подходил Аларик, сверкая неизменной приветливой улыбкой.

— Отлично! Вы уж здесь, даже еще раньше меня пришли. — Удивился он, заметив нас. — Похвальное рвение, Дара. Добрый день, Колр.

— А кому не хочется получать знания? — Откликнулась я на похвалу, наблюдая за приветственным рукопожатием мужчин.