Сара Маас - Дом Земли и Крови [ЛП]

С того момента, как они вошли в дверь, Брайс поняла, что мужчина пришел сюда, чтобы произвести впечатление на женщину, либо купив что-то возмутительно дорогое, либо притворившись, что может. Возможно, они специально пришли, чтобы присмотреться и решиться на что-то.

Если бы Брайс была чистокровной Фейри, если бы ее отец объявил ее своим ребенком, она могла бы так же себя вести. Рун, особенно с его статусом Звездорожденного, однажды должен будет согласиться на брак по договоренности, когда появится молодая женщина, которую сочтут подходящей для продолжения драгоценной королевской родословной.

Может быть, Рун и заделает до этого несколько детей, но они не будут признаны королевской семьей, если их отец не выберет этот путь. Если только они не были достойны этого.

Пара Фейри прошла мимо мозаики со двора некогда великого дворца в Альтиуме, затем изучила замысловатую нефритовую шкатулку, которая принадлежала принцессе в забытой северной стране.

Джесиба занималась большей частью приобретением произведений искусства, поэтому она так часто уезжала, но Брайс сама разыскала и покупала большое количество произведений. А потом перепродавала с огромной наценкой.

Пара уже подошла к статуям плодородия из Сетмека, когда зазвонила входная дверь.

Брайс взглянула на часы на ее столе. Послеобеденная встреча с клиентом должна была состояться только через три часа. Иметь несколько покупателей в галерее было странно, учитывая заведомо огромные цены на товары, но — может быть, ей повезет и она продаст что-нибудь сегодня.

— Прошу прощения, — пробормотала Брайс, ныряя за массивный стол и подключая внешнюю камеру к компьютеру. Едва она щелкнула по иконке, как снова раздался звонок.

Брайс увидела, кто стоял на тротуаре, и замерла.

Вторник действительно был испорчен.

На песчанном фасаде двухэтажного здания в квартале от реки Истры не было окон. Только бронзовая табличка справа от тяжелой железной двери показывала Ханту Аталару, что это какая-то организация.

Антиквариат Гриффинов были выгравированы там архаичными, жирными буквами, под ними сверкали совиные глаза, словно призывая любого покупателя войти. Внизу находился домофон с соответствующей бронзовой кнопкой.

Исайя, в своем обычном костюме и галстуке, смотрел на звонок достаточно долго, чтобы Хант наконец протянул:

— На нем нет никаких чар, ты же знаешь. — Несмотря на личность его владельца.

Исайя бросил на него быстрый взгляд, поправляя галстук.

— Мне надо было выпить вторую чашку кофе, — пробормотал он, прежде чем ткнуть пальцем в металлическую кнопку. Из-за двери донеслось слабое жужжание.

Никто не ответил.

Хант осмотрел здание в поисках скрытой камеры. Ни проблеска, ни намека. Ближайшая из них была установлена на хромированной двери бомбоубежища в середине квартала.

Хант снова окинул взглядом фасад из песчаника. Не может быть, чтобы у Джесибы Роги не было камер, охватывающих каждый дюйм, как снаружи, так и внутри.

Хант выпустил потрескивание своей силы, маленькие язычки молний, пробуя на вкус энергетические поля.

Почти невидимая в солнечном утреннем свете, молния отражалась от плотных чар, покрывавших камень, известку, дверь. Холодное, умное заклинание, которое, казалось, тихо смеялось при любой попытке войти.

— Роги ведь не валяет дурака, правда? — пробормотал Хант.

Исайя снова нажал кнопку звонка, сильнее, чем требовалось. У них были свои приказы — настолько срочные, что даже Исайя, несмотря на отсутствие кофе, был на взводе.

Хотя это могло быть и из-за того, что Исайя отсутствовал до четырех утра. Но Хант об этом не спрашивал. Он только слышал, как Наоми и Юстиниан сплетничали в общей комнате, задаваясь вопросом, означает ли этот новый парень, что Исайя, наконец, зайдет дальше.

Хант даже не потрудился сказать им, что это ни хрена не выйдет. Не тогда, когда Исайя повиновался Мике только из-за щедрого еженедельного жалованья, которое Мика давал им всем, когда появился закон, что рабы не должны получать зарплату. На деньги, которые накопил Исайя, можно было купить чужую свободу. Точно так же, как Хант охотившийся за дерьмом для Мики шел к зарабатыванию его собственной.

Исайя позвонил в третий раз.

— Может быть, ее нет дома.

— Она здесь, — сказал Хант. Ее запах все еще витал на тротуаре, сирень, мускатный орех и что — то еще, что он не мог точно определить-как мерцание первых звезд в сумерках.

И действительно, мгновение спустя шелковый женский голос, который определенно не принадлежал владельцу галереи, затрещал в домофоне.

— Я не заказывала пиццу.

Вопреки себе, несмотря на тиканье мысленных часов, Хант подавился смехом.

Исайя зашуршал белыми крыльями, изображая очаровательную улыбку и сказал в домофон:

— Мы из 33-го легиона. Мы здесь, чтобы увидеть Брайс Квинлан.

Голос стал резче.

— Я работаю с клиентами. Приходите позже.

Хант был совершенно уверен, что «приходите позже» означает «идите к черту».

Очаровательная улыбка Исайи стала натянутой.

— Это очень срочное дело, Мисс Квинлан.

Низкий гул.

— Мне очень жаль, но вам придется записаться на прием. Думаю… через три недели? Двадцать восьмое апреля у меня свободно. Я запишу вас на полдень.

Ну что ж, у нее определенно были яйца, Хант припомнит ей это.

Исайя занял свою позицию. Типичная боевая позиция в легионе.

— Боюсь, нам нужно поговорить прямо сейчас.

Ответа не последовало. Как будто она только что отошла от домофона.

Рычание Ханта заставило бедного Фавна, идущего позади них, убежать по улице, его изящные копыта застучали по булыжнику.

— Она избалованная тусовщица. А чего ты ожидал?

— Она не глупа, Хант, — возразил Исайя.

— Все, что я видел и слышал, говорит об обратном. — То, что он увидел, просматривая ее досье два года назад, в сочетании с тем, что он прочитал сегодня утром, и фотографиями, которые он просмотрел, все это нарисовало портрет, который точно сказал ему, как пройдет эта встреча. Слишком плохо для нее, что это должно было стать намного серьезнее.

Хант дернул подбородком в сторону двери.

— Давай посмотрим, есть ли там вообще клиент. — Он пересек улицу и прислонился к припаркованной синей машине. Какой-то пьяный гуляка использовал свой капюшон, чтобы изобразить, массивного петуха с крыльями. Он понял, что это насмешка над эмблемой 33-го крылатого меча. Или просто логотип, лишенный своего истинного значения.

Исайя тоже заметил это и усмехнулся, следуя примеру Ханта и прислонился к машине.

Прошла минута. Хант не сдвинулся ни на дюйм. Он не отрывал взгляда от железной двери. У него были дела поважнее, чем играть в игры с ребенком, но приказ есть приказ. Через пять минут подъехал блестящий черный седан, и железная дверь открылась.