Джоан Мур - Яддушка Для Злодея, Или Нельзя (Влю)Убить Кощея [СИ litres]

Я решила стойко вытерпеть весь этот фарс, ни секунды не сомневаясь, что мне на уши лапшу вешают.

– Ждёт тебя дорога длинная. Трудная. – Вкрадчиво начала гадалка, посверкивая на меня чёрными глазами.

«Ещё бы, в местной-то электричке целый час мариноваться!» – прокомментировала я про себя предсказание.

– Выбор тяжёлый, да битва смертная. Ответственность на тебя ляжет огромная. Весь мир на плечах держать будешь. Не сдюжишь – рухнет! Ну, ещё я замужество тут вижу… – пожевав губами, недовольно проговорила цыганка.

– Ну и как же мне всех этих проблем избежать? – нехотя принимая правила игры спросила я. Может быстрее отвяжется?

– А вот как: наследство не принимай, подари лучше кому-нибудь…

– Ага, как же, кто же от денег откажется, уж не цыганам ли мне его, это наследство отдать?

– Не цыганам, – обрубила старуха. – Не примут, мороки много и ответственность большая. Чужие проблемы нам не нужны! Слушай дальше. Коли дом достанется – сожги! Лес рядом будет – не ходи! Под землю не спускайся! Очагу огня не давай!

– Ага ясненько, – вклинилась я в перечисление моих будущих проблем. – В туалет не ходи – пронесёт, на унитаз не садись – засосёт. Ну, а с мужем, что делать, утопить? В туалете? Как Путин советовал всех мочить без разбору? – уточнила я.

Старуха поджала губы. Знай наших! Оговариваться, да хамить, и мы можем.

– С таким-то характером! – сокрушенно покачала головой гадалка, – тут уж тебе никак не увернуться. Быть тебе, ну очень скоро замужем! – добавила она. А я закатила глаза к потолку, выражая этим своё отношение к такому предсказанию.

– Не ладный у тебя характер Лада! Сделаешь как говорю – никаких проблем не будет! А я уж за тебя помолюсь богам дороги, что б все гладко прошло, чтобы с пути не сбилась, и не заплутала. Это пятьсот рублей стоит! – продолжала цыганка.

«Заплутаешь тут, рельсы прямо идут!»

В сердцах плюнув, я сунула пригоршню купюр вымогательнице – пусть подавится! И побежала вприпрыжку прочь, потому что уже объявили мою электричку.

– Да, смотри, со зверьми не разговаривай! Худо будет! – вопила мне в след старуха, размахивая седыми косами, а я, уже поджав губы, бежала за поездом, на ходу забрасывая дорожного монстра в тамбур.

На порожке вагона я обернулась. В голове на секунду мелькнула мысль, подкрепленная испугом: «Как она узнала мое имя?» Но тут же страх развеялся, раздедуктированный скептицизмом и цинизмом современной молодежи. Не иначе наклейку на чемодане прочитала. Каждая цыганка рассказывает всем без разбору одно и тоже: дальная дорога, муж и детей вагон и маленькая тачка в придачу. Это то чем мечтают все нормальные люди.

«Замужество? Да кому оно нужно? Бабка рехнулась что ли?! Я вообще после развода родителей решила никогда замуж не выходить».

Поезд стал набирать скорость унося меня прочь, а старуха, посмеиваясь стояла на перроне, пряча мою деньгу в складках пёстрой юбки.

Час в пригородном поезде на жёстких деревянных лавочках пролетел незаметно и вот я уже в деревне. Станция Углянец, вероятно от слова «угол». Дыра та ещё, сорок километров от Воронежа.

Соседка мне, как всегда, обрадовалась.

– Кто ж, это у нас такой? Неужели Ладдушка-оладушка?!

– Здравствуй, баб Валь! – кивнула я ей и покатила мимо.

– Здорово, коли не шутишь! Передавай привет Егоровне. Давно её не видела. – Отозвалась мне в след скучающая деревенская баба.

Я кивнула и пошла дальше. Дом моей бабушки находился на отшибе, можно сказать вовсе не в деревне, а на окраине.

Вот и одна единственная улица поселка кончилась, дальше пошли поля, а там и пригорок с небольшим лесочком, за котором спрятался участок моей родственницы.

Дом моей бабки достался ей ещё от пра-пра-прабабки, с тех самых времён, когда жилища строились из толстых брёвен диаметром в тридцать сантиметров.

Это не означало, что наш деревенский домик был похож на сарай, просто в его архитектуре причудливо сочетались старинные резные наличники и современные пластиковые оконные рамы.

Сам дом стоял на четырёх пеньках шире метра в диаметре. По тысячам годовых колец было видно: древнее спиленных деревьев только окаменелые какашки мамонта.

Из этих четырёх великанов в незапамятные времена и была построена без единого гвоздя бабушкина избушка, да так и стояла до сих пор. Только обновлялась, частично.

Небольшое крыльцо с резными перилами лежало на двух каменных ступенях, ведущих к вполне современной двери, обитой уже начинающим облезать дерьмонтином.

Из-под дома торчали снопы сена или соломы, я в этом не сильно разбиралась.

Несмотря на чудаковатый вид, бабушкин дом был тёплым, уютным и гостеприимным. С огромной беленой печкой у дальней стены, широким хлебосольным столом у окна, да телевизором на лавке.

С боку к дому прижался шаткий и валкий сарай, где уютно мекала коза, а вокруг по траве ходили куры, да, петух рыл землю лапой.

Идиллия, а не деревня.

Кинув чемодан во дворе, это тебе не город – никто не украдёт, я вошла в дом.

Никого. Тишина и пустота. На столе что-то белеет.

В записке было всего пара слов:

«Я ушла. В подвал никого не пускай! Книга на полке, хозяйство на тебе. Бабушка».

«Ага, – сообразила я, – наверно в лес за грибами или ягодами пошла. Ну, что ж подождём, когда вернётся».

Я не в первый раз оставалась в домике бабушки одна и знала каждую ложку и тазик в её хозяйстве.

Когда родители в очередной раз ругались и расходились, я подолгу гостила здесь. А когда отец от нас ушёл с криком, адресованным моей маме: «Ты ведьма! И мать твоя ведьма! И дочь твоя ведьма! Вы меня больше не обманите!» и хлопком двери. (Скатертью ему дорожка!) Именно у бабушки я жила долгих два года пока тянулась судебное разбирательство, делёж квартиры и наконец развод.

Выскочив из дома, я подхватила чумодан. От слова «чумной», так сильно от этого допотопного монстра шарахались люди в электричке. Тяжёлая тварь на колёсиках как будто жила своей жизнью, норовила наехать на ногу пассажирам или пребольно поддеть их под колени. Это чудовище подарила мне, конечно же бабушка, чтобы я не мучилась со спортивными и дорожными сумками.

В чумодан влезало все, сколько не пихай. Внешне монстр выглядел очень даже ничего, натуральная кожа и стилизация под старину. Медные, покрытые благородной патиной уголки, неубиваемая чугунная ручка и такие же колеса. Страсть была не подъёмна и остервенело грохотала по любой поверхности, зато, как я уже сказала, влезало в неё ВСЕ.

Дорожное чудовище было затащено в дом и брошено возле печки, а я, подхватив ведро, радостно побежала к колодцу за водой. Через полчаса куры и коза были напоены и накормлены.

Я же, до половины засунувшись в печку, кашляя и чихая, пыталась её разжечь. Бабушка не признавала современных плит и все делала по старинке в настоящей русской печи.