Наталья Мазуркевич - Иная сторона Тарина [litres]

– Герцог?

– Испытал пару неприятных минут прежде, чем его голова отделилась от тела. Я бы должен отчитать вас за своеволие, но те минуты, что Юлиар боролся с ядом, дали мне преимущество. Потому обойдемся без нотаций.

Наверное, меня должны обрадовать его слова, ведь нотации никогда не были моим любимым типом разговора, но мне было все равно. Эмоции ушли, будто кто-то из менталистов сжалился надо мной и выключил захлестнувшие меня чувства. Я медленно проваливалась в равнодушие.

– Я хочу уйти сразу, – попросила я.

– Это невозможно. – Лорд сел на краешек моей кровати, достал свой платок из моих пальцев и медленно вытер мокрые дорожки на моих щеках. – Я не могу вас отпустить, как бы вы этого ни желали. Слова герцога были услышаны, его люди потратили много сил, чтобы ваша «история» стала достоянием народа, и все ждут, когда вы очнетесь и сможете выйти к ним.

– Вы можете это сделать. Вы часть императорской семьи, иначе не смогли бы пользоваться магией в том месте, и сейчас самое время, чтобы вы…

– Это время никогда не настанет, – оборвал меня лорд. – Никчемному выродку никогда не занять место пресветлого императора. – Судя по изменившейся интонации, Аскелир кого-то процитировал. – Я поклялся отцу, что никогда не унаследую трона.

– Но вы сможете его удержать? – Мужчина кивнул. – Тогда мы поступим так…

Наверное, день свадьбы должен быть чем-то особенным. Самым радостным днем, самым счастливым. Но для меня он стал самым утомительным за многие годы. Никогда прежде мне не приходилось столько терпеть и улыбаться. А ведь всеобщее помешательство случилось задолго до ритуала в храме.

День, когда лорд Аскелир в первый и последний раз сопроводил меня в зал совета, стал самым шумным для дворца за последние несколько столетий. Даже обрушение несущих конструкций не вызвало такого ажиотажа, как мое решение. Увы, оспорить его лорды не посмели. Или не смогли.

Покойный император сделал все от него зависящее, чтобы младший брат занял достойное его происхождению положение. Приемные родители, герцог и герцогиня Аршант, согласились на ментальное воздействие и ни секунды не сомневались в собственном родстве с королевский братом. Даже его внешний вид не смущал пару, обреченную на бездетность. Они были рады любому ребенку, лишь бы иметь возможность почувствовать себя родителями. Говоря о них, Даерон неизменно улыбался, сбрасывая свою ледяную маску. Но что было еще важнее в нашей ситуации, герцоги Аршант стояли третьими в очереди на престол, уступая лишь императорской семье и ныне лишенному привилегий роду Шарнес. К тому же не знать о службе лорда Аскелира не мог ни один из действительно посвященных в дела империи советников.

Им пришлось согласиться. Сжав зубы, чтобы удержаться от едких комментариев, но согласиться. Все же внешность кандидата нигде не была прописана, а потому жениться на принцессе мог и хромой, и косой, и, что было бы катастрофой для государства, психически больной. Главное, чтобы происхождение не подводило. А дальше Даерон Аскелир, герцог Аршант, обещал справиться со всем, что выпадет на его долю. Как справился он и с расторжением моего поспешного брака с магистром Кронстандом, благо никто из нас не собирался за него (брак, разумеется) держаться. Напротив, Шаерин даже получил неплохие отступные в виде возвращения собственного дара, с которым уже практически простился.

– Вы уверены в своем решении?

Сам Аскелир задал мне этот вопрос лишь единожды. В тот раз я промолчала, а лорд не стал настаивать. Была ли я уверена? Нет. Но так было правильно. Спокойствие империи напрямую связано с сохранением династии, а единственный путь для этого – посадить на престол того, кто и так должен там находиться. Никто другой не справился бы с родовой магией императорского дома, а лишний козырь в защите границ и поддержании порядка будет полезен.

Стоя у окна в императорских покоях, я обреченно смотрела на украшенный парк. После произошедшего распорядитель празднеств напрочь отказался доверять безопасность последней «представительницы династии» стенам, опасаясь вместо свадьбы вновь готовить похороны. Пришлось пойти на уступки.

И сейчас я смотрела, как с трепетом и почтением в центре парка устанавливают статую Мамари. Горько усмехнулась. В чем-то я должна быть ей благодарна: несмотря ни на что, герцог Шарнес сохранил мою жизнь. Но внутри я не испытывала к ней благодарности. Напротив, мне хотелось разбить статую, чтобы не вспоминать о другом, очень важном человеке. Ставшем, как оказалось, мне очень близким вопреки всему.

– Ваше высочество? – тихо позвала меня от порога молоденькая служанка. Не сдержала восхищенного вздоха и очень смутилась. Замолчала, пытаясь успокоиться.

Я не торопила. Я знала, что она мне скажет. Пора. Пора идти в храм, пора выходить замуж, пора дать осиротевшей стране ее нового повелителя.

– Ваше высочество, герцог Сарвазский уже прибыл. Он ожидает в гостиной. Подарки для подношения уже готовы.

– Благодарю, скоро выйду, – вновь вернувшись к созерцанию сада, ответила я.

Служанке пришлось удалиться.

На свадьбу я не пригласила никого. Более того, единственной моей просьбой оказалось полное отсутствие гостей в храме. Только мы с Даероном, жрец и боги, если те пожелают снизойти.

Мне пошли навстречу. Вероятно, так было проще и для охраны, а потому лорд Аскелир добился требуемого. Оттого на площади перед храмом людей собралось больше, чем на ежегодную имперскую ярмарку. Даже здесь, в императорских покоях, я слышала гул толпы.

Когда я вышла к герцогу Сарвазскому, руки дрожали. Чтобы как-то унять противную дрожь, я крепче вцепилась в стеганый лоскут, в котором, судя по запаху, имелись не только обрезы ткани, кукла и веревочка, но и съестное с королевской кухни. Все, чтобы задобрить Мамари.

– Я мог бы сказать вам, что происходящее не стоит вашего волнения, – глубоким низким голосом начал седой лорд, в чьих чертах я узнала Лиди, – но я бы соврал. Волнение – неотъемлемая часть нашей жизни, спутник наших значимых решений и наш помощник в выборе пути. Я рад, ваше высочество, что вы волнуетесь. Значит, вы в полной мере понимаете, на что идете.

– Я боюсь, – тихо призналась, протягивая лорду руку.

С мягкой понимающей улыбкой он склонился к моим пальцам, как полагалось по этикету, но не стал лобызать кружевные перчатки. Выпрямился, становясь выше меня на целую голову, и предложил руку. Я благодарно кивнула.

– Страх дает нам силы идти вперед. Это нормально.

«Бояться – нормально».

Я повторяла это себе, когда мы шли по мосту над главной площадью. Когда тут и там вспыхивали искры фейерверков, рассыпались салютом огненные шары, высоко в безоблачном небе маги-иллюзионисты показывали отрывки из истории империи. А внизу были люди. Много людей, чьи взгляды устремлялись на меня.