Бронислава Вонсович - Плата за одиночество [litres]

– Довольна? Она же не только закрываться не умеет, она даже не понимает, от чего. Где ты только ее такую выкопала, полностью не обученную с таким Даром?

– В приюте, – тихо отвечала инора Эберхардт, по голосу которой было понятно, что она чем-то ужасно расстроена. – Ты же понимаешь, мне проверить надо было.

– Проверила? Довольна? Я тебе и без всех этих проверок сразу сказал, что у нее при себе вообще ничего магического нет. Маргарета, она в этом плане чиста как новорожденная. Или ты сейчас всех подозревать будешь?

– Но ведь почему-то ее с таким Даром не отправили из приюта в Академию?

– Я тебя умоляю, – Эдди прекратил бить меня по щекам и поднес что-то очень резко пахнущее, я невольно чихнула и с трудом открыла глаза, но вот сфокусировать взгляд на чем-нибудь никак не удавалось. – А монастырь туда вообще кого-то отправляет? Она там пахала по зарядке артефактов день и ночь. По закону они ее после восемнадцати удерживать не могут, а до – за милую душу. Определяют монахини Дар у подопечных, когда тем всего по пять лет, маленькая просьба проверяющему магу, подкрепленная благословлением Богини, возможно, даже материальным, – и уровень Дара занижен. У нее он, кстати, поначалу мог быть и не столь высоким, просто, когда до дна вычерпывают ежедневно, это способствует росту магии. А ее вычерпывали, не сомневайся. И если бы ты сама озаботилась это сделать сегодня, ее бы так не скрутило, поверь. Радуйся, что она сырую магию не выплеснула. Дура ты, Маргарета! – И, после короткой паузы, уже мне: – Детка, как там тебя – Штефани? – давай-ка заканчивай изображать из себя мечту некроманта, а то твоей хозяйке придется лекаря вызывать. Все закончилось.

– А что это было?

Я сама удивилась собственному слабому голосу. Сидела я на жесткой табуретке, придерживаемая гостем иноры Эберхардт безо всякого почтения. Да что там почтения? Мне показалось, что меня совершенно беззастенчиво изучают, а возможно, и полностью изучили, пока я была без сознания. Пальцы у него были не менее жесткие, чем у Рудольфа, и лежали эти пальцы много выше талии. Я выпрямилась и постаралась освободится от чужих рук.

– Это пусть тебе хозяйка объясняет. Совсем с ума сошла на почве безопасности.

– По-твоему, у меня оснований для этого нет? – недовольно сказала инора Эберхардт. – Мои рецепты представляют огромную ценность, сам знаешь, сколько за ними охотятся.

– Но ты их никому не сдашь, дорогая, так и унесешь свои секреты в могилу, – фыркнул Эдди.

– До могилы мне, слава Богине, далеко.

– Сколько тебе до нее, только Богиня и знает…

– Эдди, не начинай!

– Маргарета, мы же партнеры, нет?

– Да я скорее со Штефани рецептом поделюсь, чем с тобой! – в сердцах сказала инора Эберхардт.

– Одобряю, только ты ее удочери сначала, раз уж она сирота. Я на ней женюсь, и будет у нас маленькое семейное предприятие. Все довольны, все счастливы.

– Вот когда я удочерю, а ты женишься, тогда и поговорим, – насмешливо сказала инора Эберхардт. – А пока ты мне всего лишь поставщик, а Штефани – всего лишь продавщица. Да и не похоже, чтобы она горела желанием за тебя выйти.

– Кстати, о Штефани, – перевел взгляд на меня Эдди. – С ней-то что собираешься делать? Не умеющая контролировать силу магичка попросту опасна.

– Да сколько у меня этой силы, – удивленно сказала я.

– Много, – неожиданно серьезно ответил Эдди, – из приюта тебя обязаны были в Академию отправить и учителей должны были приглашать. Но тебя не учили ничему, поэтому ты открыта для любого магического воздействия даже больше, чем человек, Дара не имеющий. И более того, поскольку ты энергию больше никуда не сливаешь и никак не используешь, ты сейчас как полный сосуд, который в любой момент выплеснуться может или даже лопнуть.

Я неуверенно потерла лоб рукой. Слишком много на меня сегодня обрушилось. Инора Эберхардт смотрела даже с некоторым участием. Из того, что раньше лежало в мешке Эдди, на столе ничего не было, исчез и запах, который так на меня подействовал. Да и запах ли это был? Возможно, какая-то разновидность магии? Запрещенной магии?

– А зачем тогда все это было?

Я неопределенно махнула рукой в сторону лабораторного стола. Подвижность начинала понемногу возвращаться, но движение все равно было неуверенным и слабым.

– Маргарете показалось, что ты притворяешься, – любезно пояснил мне Эдди.

– Не преувеличивай, я просто хотела убедиться, – чуть поморщилась инора Эберхардт, – что это не очередная попытка вытащить рецепт. Вы с Сабиной насколько близки? – неожиданно спросила она меня.

– Она как вышла из приюта два года назад, так и не появлялась до тех пор, пока мне не предложила к вам пойти, – честно ответила я. – И тогда, когда она еще в приюте жила, мы с ней подругами не были. Разве что… мне она квартиру свою сдала.

– Я хочу тебя попросить, чтобы все случившееся не так давно осталось между нами, а до Сабины ничего не дошло. Совсем. – Она пристально на меня посмотрела и добавила: – Если ты, конечно, еще хочешь здесь работать.

– Я теперь не уверена, что я хочу здесь работать, – честно ответила я. Не знаю, что на меня нашло, видно, голова была совсем не в порядке. – Но мне идти некуда. И денег нет.

Эдди хохотнул.

– Маргарета, ты все еще считаешь ее шпионкой?

– Я и раньше не считала, но проверить-то нужно было, – недовольно сказала инора Эберхардт. – Штефани, мне нужна помощница. Если ты для этого подойдешь, то и зарплата увеличится. Кроме того, я с тобой буду заниматься магией.

– Получается, я могу и в Академию поступить? – Я наконец поняла, что они говорили про Дар.

– Можешь, – неохотно подтвердила инора Эберхардт. – Но я не уверена, что результат будет лучше, чем занятия со мной. Сейчас поступить ты все равно не сможешь, в этом году время упущено, занятия уже начались, а у тебя даже начальных навыков нет. Идти тебе некуда, а у меня хорошее жалованье при не такой уж сложной работе. Но если соберешься в Академию, ни о каких договоренностях со мной и речи не будет. Так что решай.

Я опять потерла лоб рукой. В голове шумело, и очень сложно было что-то понять, а уж принимать решение в таком состоянии точно не стоило. Неправильным оно будет почти наверняка.

– Маргарета, она у тебя сейчас второй раз в обморок упадет, – опять неприятно хохотнул Эдди. – Дай ей подумать хотя бы до завтра. Иди, детка, чаю выпей наверху, а потом я тебя провожу.

Хоть я и отвратительно себя чувствовала, его предложение мне совсем не понравилось. Он не стал выглядеть менее подозрительным, после того как я узнала, что он компаньон иноры Эберхардт.

– Не надо меня провожать, – запротестовала я.

– Надо, – неожиданно сказала инора Эберхардт. – Эдди прав. Досталось тебе сейчас. Извини.