Марина Суржевская - Забытое [publisher: SelfPub]

И Кристиан, держащий меня на руках. Его лицо оплели черные вены, глаза, напротив, побелели, щеки ввалились. Жуткая маска смерти, а не лицо…

Рубин нагрелся и начал жечь мою кожу. Я хотела закричать, но не могла, язык распух и прилип к горлу. А рубин все нагревался, прожигая меня до самого сердца, до костей!

Рубин расплескался на коже раскаленной лавой. Я все-таки закричала и потеряла сознание.

А когда снова очнулась, поняла, что мы летим. Кристиан держит меня на руках, а под нами распростерла крылья огромная черная птица. Она несла нас на своей спине, с безумной скоростью и силой вспарывая облака и пространство. Рядом летели мои друзья, оседлав черных альбатросов. Мягкие перья щекотали мою кожу. Я видела облака и лучи солнца, видела раскрытые крылья и глаза Кристиана.

«Ты знаешь, что белые альбатросы не отбрасывают тени? – сказал мне Киар, когда я лечила белоснежную птицу. – Мы верим, что их черные отражения живут в ином мире. И это очень благодарные создания…»

– Не смей умирать, – сказал мне Кристиан. И я снова услышала в его голосе страх…

Вестхольд.

Знакомые каменные стены возле главного артефакта Империи. Дверь гудит, по ней ползут кровавые глифы, закручиваются в спирали и древние знаки.

И последнее, что я увидела – вбегающих в комнату людей. Черные мундиры карателей, ослепительный блеск клинков. Февры… И громогласный голос:

– Именем Императора Освободительница Чудовищ подлежит казни …

Кто-то закричал, кто-то зарычал. Кто-то взмахнул клинком. Совсем рядом со мной…

И наступила Тьма.

Кто-то когда-то говорил: «Живи тихо, не высовывайся и держись подальше от любых неприятностей».

Возможно, это говорила я.

Возможно, я была права!

– Вивьен, – позвал меня женский голос, и я открыла глаза.

Моргнула. И воскликнула:

– Леди Куартис!

– Да, милая. Как ты себя чувствуешь?

Я вытащила из-под одеяла руки, осмотрела тонкие порезы, покрывающие кожу от запястий до самых локтей. Потом прислушалась к своим ощущениям и протянула удивленно:

– Замечательно! Замечательно я себя чувствую! Но… что случилось? Где мы? Где Кристиан? И остальные?

Окинула взглядом незнакомую комнату. Скошенный деревянный потолок с поперечными балками, небольшое окно с закрытыми занавесями, простая мебель и горящая на столе лампа.

– Мы не в Вестхольде?

Леди Куартис вздохнула. И указала на сложенное платье и ботинки.

– Думаю, тебе лучше увидеть все самой. Одевайся, Вивьен. Я жду тебя в соседней комнате.

Леди Куартис вышла, тихо прикрыв за собой дверь. Я осторожно сползла с кровати. Тело все еще хранило воспоминание о боли, но самой боли не было. Я вытянула руки, рассматривая ладони. Если не считать тонких шрамов, кожа была золотистой и мягкой. Мышцы гудели от сдерживаемой силы. Голова ощущалась необычайно ясной. Я чувствовала себя изумительно, невероятно живой! Сильной, здоровой, быстрой! Хотелось танцевать, двигаться, бежать! Словно… словно в меня влили дополнительные жизни!

Ахнув, я потянула вырез простой полотняной сорочки, в которую была одета. На груди, под сердцем, алело очертание красного солнца. Как раз там, где прожигал мою кожу рубин из короны севера. Значит, камень все-таки спас меня…

Нет, не так. Меня спасли друзья, поделившиеся со мной годами своей жизни.

Зеркала в комнатке не было. Торопливо пригладив волосы, я натянула одежду и обулась. Втянула воздух, как перед прыжком в воду. И вышла.

Вторая комната оказалась кухней. Простой и довольно тесной. Леди Куартис как раз наливала себе чай и обернулась на звук моих шагов.

– Хочешь перекусить? Есть творожная запеканка и немного меда…

– Я хочу узнать, что произошло, – твердо сказала я.

Врачевательница села на простой табурет, сделала глоток чая и поморщилась. Мне казалось, она намеренно тянет время, чтобы ничего не говорить. Но почему? Что от меня скрывают?

Я уже готова была взорваться, когда Леди Куартис наконец встала.

– Хорошо. Нет смысла скрывать… Идем, Вивьен.

Нахмурившись, я последовала за женщиной к выходу. За порогом стоял вооруженный страж. А ещё царила ночь. Густая и темная.

Я поморгала, пытаясь что-то рассмотреть в тусклых кругах уличных светильников.

– Где мы? Это не Двериндариум.

– Мы на большой земле, недалеко от станции Имперского Экспресса. Сюда вывезли всех, кто был в Двериндариуме. Всех, кого сумели…

– О чем вы говорите? – не выдержала я. – Что с островом? Где мои друзья?

Леди Куартис повертела в руках чашку, которую почему-то взяла с собой.

– Видишь ли, Вивьен. Если верить часам, то сейчас около двенадцати пополудни. День в самом разгаре.

Я снова моргнула. День? Это что, шутка такая? Да тут так темно, что хоть глаз выколи – ничего не изменится!

– Понимаю, что это звучит…м-м-м… странно. И не хочу тебя пугать. Но, увы, это правда. Ты провела в забытье пять суток. И все это время царит ночь. Тьма затянула не только Двериндариум, но и все прилегающие земли. Она тянется до самого Рутриема. Да что там. Даже в Предгорье и на берегах Грязного моря царит сумрак. Никто и никогда не видел подобного. Тьма начала поглощать Империю, когда каратели попытались отобрать тебя у февра Стита.

– Кристиан… – прошептала я.

О Божественный Привратник и Двуликий Змей! Неужели Кристиан все-таки утратил разум и стал безумцем?

– Эта Тьма, она… живая, – протянула врачевательница. – И она везде. Дышит, слушает, двигается. Сюда приехал Большой Совет Империи, но пока никто не понимает, что делать дальше. Ни один Дар не помогает против Тьмы. Двериндариум полностью отрезан от остального мира. Тьма вокруг него настолько плотная и злая, что не позволяет приблизиться. Никому.

– Как я оказалась здесь?

– Февр Стит отдал тебя лорду Аскелану. Вероятно… вероятно, февр Стит понял, что рядом с ним сейчас слишком опасно. Говорят… он был мало похож на человека, Вивьен. Скорее на жестокое темное божество. Возможно, Двериндариум больше не существует.

Я закрыла глаза, переваривая услышанное.

– Совет желает тебя видеть, Вивьен. Я сообщу, что ты очнулась.

– Надеюсь, прежде я все же успею съесть запеканку, – пробормотала я.

Совет уже собрался, но прежде, чем отправиться к ним, удалось поговорить с… Рейной!

Я торопливо уминала запеканку, когда бесцветная появилась на пороге. На ней было жёсткое серебристое платье со шлейфом, украшенное бриллиантовым воротником и драгоценным поясом. Изящная вышивка плелась от подола до рукавов, словно изморозь. Белые волосы Рейны лежали идеально прямыми прядями, а лоб венчал тонкий сверкающий обод с одиноким молочным опалом в центре. Губы были накрашены серебром, а глаза – багрянцем, подчеркивая алый блеск радужек.