Ольга Коротаева - Мой любимый киборг [publisher: ИДДК, с оптимизированной обложкой]

Я побежала за ним и, схватив за рукав, развернула к себе лицом.

– Потому что вы вовсе не робот!

Неожиданно Эсфир шагнул ко мне так близко, что пришлось отпрянуть и прижаться спиной к стене.

– Вот именно, Луна, – жарко выдохнул он. – Я не робот. Живой человек. Мужчина!

Он положил ладонь на мою щёку, провёл, лаская, по коже большим пальцем и, склонившись, приоткрыл губы. У меня по спине прокатилась волна холода, и я быстро, пока не произошло непоправимое, спросила:

– Но Вы же благородный человек, принц Эсфир, и не воспользуетесь беззащитностью доверившейся вам женщины?

Он замер, опаляя меня пряным дыханием, а я боялась пошевелиться. Прикоснись Эсфир губами, и я сама обовью его шею в жадном объятии, прильну так, что не смогу оторваться до утра… Нельзя этого допустить. Один раз я уже пошла на поводу эмоций, и за этим последовали пять лет ожидания и боли.

Этому мужчине я нужна ещё меньше, чем Вику.

И всё же, глядя в глаза Эсфира, я беззвучно молила, чтобы он не отпускал, чтобы преодолел разделявшее нас расстояние, увлёк меня в пропасть наслаждения.

Эсфир

Мелкая проказница была сильно истощена и взвинчена последними событиями. Я ощущал, как Наи переживает произошедшее во дворце, и испытывал вину. Совсем ребёнок, ей не пристало видеть стрельбу, погоню… смерть.

Боюсь даже представить, как испугалась девочка, когда мы стали гореть, ведь Наи была со мной в сознании Ксана и ощущала всё то же, что и я. Страх, боль, отчаяние. Моя вина, которую никогда и ничем не загладить.

Девочке даже с мамой не поделиться переживаниями – Луна не поймёт, потому что она другая. Это всё равно, что рассказать птице, каково быть придавленной скалой на глубине океана. Не поймёт, но перепугается до смерти.

Луна и так уже смотрела на меня со страхом. Казалось, она готова поверить, что я их взял на борт в качестве депозита, чтобы продать в случае необходимости. И как только в голову пришло?! Горечь, смешанная с чувством вины, заставила меня цедить слова. Очень хотелось признаться, что и во мне есть ген аврена, что я как никто другой понимаю и Наи, и Луну…

Но чего я этим добьюсь? Не предаст ли меня «хозяйка» при первой же возможности улизнуть от стражей и спасти свою дочь?

Я оторвался от созерцания тёмных глаз Луны и мягко коснулся ауры аврена: «Если пойдёшь спать, я загадаю тебе сложную задачу».

Энергетическое поле Наи тут же просветлело, как и её мордашка, и мы несколько минут спорили в капсуле над решением задания третьего курса. Пока Наи, зевнув, не повернулась на бок. Мгновение, и до меня донеслось её мерное дыхание. Мне бы так быстро и безмятежно засыпать. Особенно после того, что произошло сегодня.

Я вышел из отсека и столкнулся с Луной. Женщина смотрела на меня раненой волчицей и готова была впиться в горло за свою дочь. Мне же хотелось впиться ей в губы. Мягкие, нежные, пухлые, будто созданные для поцелуев, они сводили меня с ума.

– Вы же благородный человек…

Слова отрезвили. Я будущий император и не могу связывать себя подобными узами. Мне предстоит выбрать жену согласно статусу и…

Что «и»?! Отец поступил так, и что в итоге?

Может, махнуть на положение и насладиться этой невероятно притягательной женщиной, которая не только красива, но и умна, сильна духом и готова сражаться за дочь с целым миром? Может, я научусь у неё не быть марионеткой в руках кукловода?

Потянуться и прикоснуться губами, втянуть сладость поцелуя, переплестись языками, а затем и телами, погрузиться в умопомрачительное удовольствие, достичь вместе пика…

– Я аврен, Луна.

Голос прозвучал хрипло. Она моргнула и так же тихо переспросила:

– Что?

– Не такой явный, как у Наи, – добавил я, признавшись раз, стало легче продолжать, – но, во мне есть ген этой расы. Отец скрывал это, чтобы меня не подвергали исследованиям в императорской лаборатории. Он даже распространил слух, что я обладаю редким скрытым даром, чтобы люди не обращали внимания на некоторые странности.

– Аврен, – потрясённо прошептала Луна. Распахнув глаза, она смотрела на меня, не моргая. Будто не могла поверить. Но, ни страха, ни разочарования я не заметил. – Невероятно…

– Точно, – шепнул я и подался вперёд, наконец‚ прикасаясь к пухлым губам.

Вбирая их, обнял Луну, вжал в своё тело. Такая нежная, хрупкая… вкусная! Обоняние дразнил пряный аромат печёных яблок, и мне хотелось спросить, духи ли это. Или так завлекательно пахнет её кожа? Я перекатывал сладость на языке, пробовал, покусывал, наслаждался тем, чего так давно желал. Хотелось погрузиться, утонуть в наслаждении, тем более, что Луна и не думала сопротивляться.

Я замер. Но и она не отвечала. Медленно и неохотно отстранился и заглянул молодой женщине в глаза. Она тут же опустила ресницы, скрывая влажный блеск. Шепнула:

– Извините.

– За что? – удивился я. – Это я тебя поцеловал.

– За то, что не ответила, – отозвалась она ещё тише. – Я… не имею права. Вы будущий император. Я же никто. Сбежавшая от родителей глупая и доверчивая девчонка, которая забеременела от звёздного дальнобойщика и застряла, хратс знает где. У меня плохая репутация, Эсфир. Сошедшей с орбиты Луне не место рядом со звездой.

Я с улыбкой погладил её по щеке и заправил прядь волос за милое ушко.

– А я – бестолковый сын императора, который тоже глуп и доверчив. Настолько, что позволил управлять собой. Не имея смелости заявить о своей сущности и принять её, топил страхи в развлечениях. Отвернувшись от своего долга, потерял отца… Репутация погасшей звезды гораздо хуже, чем у одной маленькой, сошедшей с орбиты, Луны.

Она моргнула, и по нежной щеке покатилась слезинка. Я потянулся и слизнул солёную влагу. Луна судорожно вздохнула и, обвив руками мой торс, прильнула ко мне. Распахнув глаза, прижалась губами к моим, будто не желала упустить ни мгновения горького поцелуя двух космических тел.

Подхватив её на руки, я направился ко второй капсуле для сна и, уложив робко улыбавшуюся женщину, снова приник к её губам. Завладев ими, позволил себе ещё минутку покачаться на волнах эйфории, а затем поднялся и отступил к выходу.

– Но… – растерянно прошептала она. – Куда ты?

Я прижал ладонь к световому замку и подождал, пока дверная панель закроется. С улыбкой ответил:

– Я уже видел тебя обнажённой. – Она мило покраснела и сверкнула глазами, а я, неторопливо снимая с себя рубашку, хрипло продолжил: – Мне кажется, тебе пора проникнуться тем, что я почувствовал тогда. – На пол упали штаны. – Смотреть можно, – стянул с себя последний предмет одежды, – трогать нельзя.

Луна

Как поверить тому, что сейчас происходило на моих глазах? Эсфир, действуя нарочито неторопливо, постепенно обнажался и, пристально наблюдая за мной, улыбался так, что хотелось исчезнуть.