Елена Синякова - Янтарь

Они могут и отказать.

Сказать, что мне уготована только смерть, и поставить жирную точку на всем том, что происходило до этого.

Кажется, примерно об этом же подумали и все остальные Беры, когда я поняла, что они медленно, но верно начинают перестраиваться, снова подбираясь ко мне и Янтарю, чтобы встать полукругом, словно живая стена, защищающая от неверного решения Палачей.

Господи, до чего же жуткие типы эти Палачи!

Неужели они могли общаться на каком-то своем уровне, ничего не говоря и даже не глядя друг другу в глаза?

Еще более жутким было видеть, как они кивнули все в одно мгновение, словно были каким-то единым механизмом, разделенным в три тела, но объединенные одним разумом.

Совершенным, холодным, свободным от чувств и эмоций, но ведомых лишь одной целью.

— Палач, пришедший ко мне, был один. Его звали Марс, — тихо проговорил Сумрак, глядя на первого Палача так, словно пытался проникнуть в его голову.

И что-то незаметно изменилось.

Не знаю, что именно, просто во взгляде главного Палача промелькнуло что-то, чего я не понимала, но уловила.

Может дело было в том, как поднялись его ресницы, посмотрев прямо в глаза Сумрака.

— Он не говорил, что у него есть братья. Но когда я сказал ему, что заберу вину своего брата на себя, мне показалось, что это повлияло на его решение заменить смерть на испытание, — мужчина смотрел в глаза Палача не моргая, и словно пытаясь донести до него что-то особенное одним лишь взглядом, — Не смотря на то, что все эти Беры разного рода, друг другу они братья. А эта девушка — их сестра.

Ох до чего же странная семейка меня ждала. если это дело как-то решиться!

— Хорошо.

Кажется от этого слова, прозвучавшего из уст Палача, который стоял во главе своего маленького, но нерушимого отряда, который не смогли одолеть даже чистокровные Берсерки королевских кровей, во мне на долгую мучительную секунду все застыло, не смея поверить в реальность происходящего, а потом словно лопнул огненный шар из застывшей от ужаса крови и мыслей о смерти.

Он согласился!

Согласился!!

Я едва могла дышать. пока не смея поверить в то, что все оказалось так просто, если не считать крови, ссадин и множества рваных ран на телах тех, кто был семьей моего Янтаря и с кем мне предстояло скоро познакомиться гораздо ближе, ощущая, как руки моего золотоглазого Бера сжались на моем теле восторженно и радостно, чтобы прижать к груди сильнее, когда вдруг ощутила кое-что еще.

…Не то, чтобы остальные не были рады.

Просто их эмоции были тревожными и тяжелыми.

Особенно сильно я ощущала это от Сумрака и Карата, которые в эту долгую повисшую секунду смотрели друг на друга, словно мысленно что-то решали и прикидывали.

— Как я взял вину брата на себя, так и мои дети возьмут вину своей сестры…

От этих слов, произнесенных Сумраком приглушенно, но так твердо, словно он вбивал гвозди каждой сказанной буквой, я поняла, что эйфория и радость от спасения сползает с меня медленно, но неумолимо, словно тёплое пушистое одеяло ранним утром, когда ты цепляешься в него ногтями и тянешь на себя, но понимаешь, что просыпаться всё равно придётся.

Кажется, я не очень хорошо уловила суть того. о чем до этого говорил Сумрак и почему сейчас все старшие Берсерки были мрачными, сосредоточенными и явно не слишком-то воодушевленными.

— …Минуточку. Что происходит? — прохрипела я, понимая, что моя радость была секундой и явно не слишком то справедливой, потому что сейчас в душу стали закрадываться сомнения относительно того, а будет ли такой исход лучшим.

Ведь если уже несколько раз упорно повторялось, что я — часть семьи, и для этих огромных мужчин я — сестра, то я правильно понимала сейчас. что кто-то из них собирался взять на себя наказание вместо смерти. которое предназначалось исключительно мне за мои греховные дела?!

На меня просто никто не обратил внимания, когда мужчины смотрели только друг на друга, а Палач проговорил хоть и сухо, но явно не слишком-то довольно:

— О ее замене речи не было.

— В ваших законах прописано или указано устно условие не только о замене наказания, но и виновного? — впервые за долгое время проговорил блондин с голубыми яркими глазами, делая это так же отрывисто и колко, как Палач, словно его ледяная натура была под стать этим стражникам закона

— Нет.

— То, что не запрещено вашими законами напрямую — значит разрешено, — даже не моргнув глазом тут же резюмировал блондин, чуть усмехаясь кончиком губ, — К тому же, раз подобный прецедент уже имел место быть, то вполне можно брать его за основу новой линии в ваших нерушимых сводах правил.

— Нет, ты только посмотри на него! — шикнул хоть и криво. но все таки с долей веселья отец Янтаря. покосившись на блондина, — Сам-то понял. что сказал? И где только ты таких умных слов понабрался?

— У жены, — все так же сухо и холодно отозвался тот в ответ, не сводя глаз с Палача, который явно раздумывал над услышанным, становясь с каждой секундой все более хмурым и задумчивым.

— Минуточку! — попыталась я снова вставить хотя бы одно слово со своей стороны, клацнув зубами, когда поняла, что словно стала невидимым призраком, которого просто все игнорировали, глядя только друг на друга!

При чем, даже Янтарь. когда вдруг осторожно передал меня снова в руки Сумрака, будто я была знаменем, переходящим от одного к другому. и не способная стоять на собственных двух дрожащих ногах в этом снегу. с ужасом видя, как мой ясноглазый Берсерк подошел к Палачу почти в плотную. пробасив:

— Я пойду за нее. Девушка моя. Мне и нести ответ.

— Еще чего! — взвизгнула я начиная холодеть и хрипеть от новой волны подступающего страха и понимания того, что все самое жуткое не только не закончилось, но и предстоит впереди, ведь еще никто не сказал вслух, что за наказание предстояло вынести вместо смерти, прикусывая истерично нижнюю губу. когда услышала громкое и резкое: «ЦЫЦ!» явно обращенное сейчас ко мне.

— По предыдущей ситуации, — умно и деловито проговорил блондин снова, подходя ближе к недовольным Палачам, — За отмену смерти просил король и речь шла о чистокровном Берсерке королевской крови. Раз уж данную ситуацию мы берем за основу, и первую стадию прошения вы подтвердили и отменили смерть, то и наказание должен нести чистокровный Бер королевской крови. Поэтому пойду я.

Выпучив глаза и не в силах втянуть в себя морозный воздух, я мало что понимала, видя лишь как скривился недовольно Янтарь, упрямо сведя брови и явно не собираясь отступать, когда к этой троице умников ринулся и синеглазый Кадьяк:

— Давай лучше я пойду, Лютый!

— Мелкой рожать со дня на день, тебе нельзя оставлять ее и уж тем более травмировать и без того хрупкую психику. Когда она расстроиться. увидев тебя после наказания, то точно родит раньше времени.