Елена Синякова - Янтарь

— У Мии сломаны ребра, как объясните это врачам? — хмуро окинул взглядом Грома Карат, явно не разделяющий добрых намерений Бера.

— Скажем, что попала в аварию. когда почувствовала схватки и ехала к врачам. В лесу есть сломанная машина, которая пару лет назад въехала в дерево, о ней никто не знает, а тетушка Зои была рядом и приняла роды в полевых условиях.

Губы Карата изогнулись в улыбке, а глаза полыхнули задорно и лукаво, когда мужчина промурлыкал, салютовав Грому:

— А он мне уже нравится. Совсем неплохо для рода Бурых.

— Всё это замечательно, но об аварии врачи обязаны будут сообщать в полицию, — проговорил Нефрит который хоть и был кровным сыном Карата, но умело сдерживал все свои порывы хитрости. видимо научившись вести себя прилично и сдержанно после жизни в городе.

— С полицией проблем не будет, — улыбнулся Сумрак, — Давай телефон, позвоним нашему другу в погонах.

Лишь сейчас я вспомнила о том Берсерке, который приходил в наш большой общий дом по просьбе Карата, чтобы поведать о ситуации в деревнях, где он был главным, а еще начальником полиции, подумав с облегчением о том, что всё сложилось просто идеально — и ситуация с Громом, и даже роды Мии!

Собственно на этом и порешили после быстрого разговора по телефону, когда Карат пошел наверх, чтобы сказать Северу и тетушке Зои про больницу, а Нефрит решил позвонить Свирепому, чтобы предупредить младшего сына Короля Полярных, что возвращение во льды временно отменяется, и в большой семьей радостное событие.

— Свирепый понравится тебе, когда вы познакомитесь, — улыбалась мне Лада, упираясь розовой от наливочки щекой о плечо Звезды, и буквально расползаясь по дивану, на что я улыбнулась, чувствуя, что сама выгляжу явно не лучшим образом.

Все таки переживания и нервы дали о себе знать, когда стоило нам с девочками выпить по несколько рюмочек, а уже было весело, уютно и как-то настолько безмятежно, что я впервые смело посмотрела на Карата, что сидел в окружении мужчин полуобнаженный и обнимающий своей большой рукой сладко спящего кроху Гранита, потому что малыша решили оставить дома по причине хорошего самочувствия, тогда как Север аккуратно и нежно унес Мию в машину, чтобы увезти ее в ближайшую деревню и показать врачам.

Помимо Бурана, который был водителем, с ними отправился Малик, Сумрак, Тайга, и еще два десятка самых сильных и крупных Гризли, которые не показывались на виду, скрываясь в лесу — в общем целый картеж!

— …Вы только всем составом в больницу не вваливайтесь, — чуть дернул бровью Карат, забирая из рук Зои малыша, — Не привлекайте к себе лишнего внимания.

Достаточно будет габаритов Севера, чтобы все местные врачи остались заИками до конца своих дней.

— Местные врачи и население уже приучено к подобным габаритам. после того, как мы с Громом поселились поблизости, — широко улыбнулся Буран, распахивая дверь заднего сидения и помогая Северу как можно аккуратнее положить туда бледную, но умиротворенную Мию.

А теперь, глядя на то, как сладко спит малыш Гранит на груди своего кровного — язык не поворачивался назвать Карата так, но все таки — дедушки, уже не верилось, что еще каких-то пару часов назад мы все были готовы лишиться чувств от ужаса происходящего.

-..а почему все таки снег? — проговорила я приглушенно, и скорее обращаясь к себе, но вслух, нежели к Карату, но он конечно же все услышал, оборачиваясь к нам с девочками и в первую секунду не сдерживая лукавого веселья в красивых загадочных глазах при виде нас — разомлевших от вкусной ароматной наливки и чувства полного покоя, когда Лада уже мирно спала на плече Звезды, а мы со Златой пока еще держались, но уже с трудом разлепляли свои тяжелые ресницы.

Честно говоря, я даже не ожидала, что он ответит, поэтому сон как рукой сняло от его красивого, манящего и мурлыкающего голоса, который проговорил как всегда сладко:

— Этот мир не ждет наших детей в тепле и любви. Первое, что слышат маленькие Беры, появляясь на свет — это рычание медведицы и звуки драки, когда их отцы пытаются отобрать своих детей и зверя. Первое, что чувствуют — это аромат крови.

Первое, что ощущают — ледяную землю. Гранит еще в утробе матери показал, что он в большей степени Берсерк, чем человек и чем больше он рос, тем сильнее говорила кровь Севера.

Ну вот теперь в моей голове прояснилось хоть что-то!

Раз в малыше преобладала кровь истинного Берсерка, что лично меня совершенно не удивляло, учитывая сильнейшие гены его синеглазого папочки, Карат создал все условия, чтобы рождение маленького зверя прошло по всем канонам рождения Беров — кровь, снег и рычание.

Как говорится: всё гениальное — просто!

— Моего старшего медведица вообще столкнула в Ледовитый океан, — поморщился отец, явно до сих пор содрогаясь даже при одном воспоминании о пережитом прошлом, не обращая внимания на этого самого «старшего», который закатил глаза, выдохнув с улыбкой: «Ну всё, началоооось», — Никто не думал, что он выживет после такого экстремального купания, а он вон какой вымахал!..

Склонившись над карапузом Гранитом, что сладко сопел голенький, распластавшись на обнаженной груди Карата. Ледяной коснулся его крепко сжатого кулачка лишь кончиками пальцев, широко улыбнувшись, когда малыш тут же схватил его за палец, даже не просыпаясь.

— Наши дети практически никогда не плачут, — продолжил Ледяной, с огромной нежностью глядя на новорожденного Берсерка, — Помню, когда Лютый кушал молоко, он рычал на меня каждый раз, когда я пытался отобрать кулёчек, если он не достаточно наелся!

Злата с нескрываемым восторгом и любовью посмотрела на своего прекрасного белокурого мужа. думаю, ярче всех нас представляя его совсем крошкой в руках своего отца, но уже такого «клыкастого».

— Какой кулёчек? — заинтересованно потянулась я вперед, приобнимая Злату за плечи и ощущая тонкий аромат ее тела, а еще метки ее сильного смелого Берсерка рода Полярных.

— Это сейчас у вас есть бутылочки, подгузники, градусники, молочные смеси, а раньше у нас ничего не было, даже медвежьей титьки, из которой можно было бы накормить своих детей, — усмехнулся отец, пошкрябав свою аккуратную белую бороду, — Поэтому мы брали кожу, выделывали ее до гладкого состояния, а потом сворачивали кульком, наливали молоко. завязывали верхнюю часть и делали мизерное отверстие из конуса, откуда тонкой струйкой текло молоко.

В голове почему-то возник образ кондитерских мешков, которыми и сейчас пользовались кулинары для создания своих шедевров, пока я широко улыбалась вслед за восторженной Златой, которая кажется была просто обескуражена тем. как эти огромные суровые войны так трогательно и нежно заботились о своих сыновьях, придумывая нечто подобное.