Карен Линч - Убежище [ЛП]

Лидия открыла заднюю дверь, когда мы приблизились к дому, и при виде нас ахнула.

— Что случилось?

Ей никто не ответил. Мы вошли в кухню, где Брендан и Фрэнсис усадили Тревора и Гэри на стулья. Оба волка, напавшие на меня с такой яростью, теперь были кротки перед лицом Беты, который был в такой ярости, что едва мог говорить.

Брендан выскочил из комнаты, скорее всего, чтобы позвонить Максвеллу и всё ему рассказать. Дело пахло керосином.

— Роланд, с тебя капает кровь, — предупредила Лидия. Она громко ахнула, и её рука взлетела ко рту. — О Боже, что случилось с твоей шеей?

Фрэнсис бросил мешок на стол, цепочка тихонько звякнула.

— Серебро.

Лидия побледнела, и её глаза наполнились ужасом.

Фрэнсис сердито посмотрел на нападавших, уставившихся в пол.

— Этим двоим повезло, что мы нашли их вовремя. Ещё бы несколько минут, и, думаю, Роланд сам бы совершил правосудие.

Неужели в голосе моего кузена слышалась гордость? Или я бредил от боли и потери крови?

Я со стоном лёг на кафельный пол и стал ждать возвращения Брендана. Меньше всего мне хотелось оказаться в одной комнате с Тревором и Гэри, но я не хотел испачкать кровью весь дом Брендана.

Не прошло и десяти минут, как хлопнула входная дверь, и Максвелл вошёл в кухню вместе с Бренданом. Я думал, что видел Альфу сердитым и раньше, но теперь, глядя на его лицо, мне захотелось свернуться в клубок и спрятать голову под лапами. И он даже не смотрел на меня.

Тревор и Гэри поникли под его взглядом, их плечи ссутулились в их попытках сделать себя как можно меньше. Но ничто не спасёт их от гнева, который вот-вот обрушится на них.

Максвелл отыскал меня своим грозным взглядом.

— Расскажи мне, что случилось.

Я кивнул и сел. Потом я рассказал ему всё, кроме того, что Эмма была моей парой. Я и не предполагал, что выражение его лица может стать ещё более мрачным, пока я не добрался до части о цепи.

Максвелл и глазом не моргнул, когда я признался, что мог бы убить Тревора, если бы не появились Брендан с Фрэнсисом. Это говорило о том, как плохо я, должно быть, выглядел и о серьезности преступления.

— Поспи немного, — резко сказал Максвелл. — Завтра мы ещё поговорим.

Я кивнул, понимая, что его гнев направлен не на меня. Я бы хотел сказать, что мне было жаль Тревора и Гэри, но эти двое заслужили то, что вот-вот на них обрушится.

Лидия последовала за мной в гостевую комнату на первом этаже, где я растянулся на полу. Будучи волком я был слишком велик для кровати.

— Вот твои вещи, — она положила мою одежду на кровать и отступила назад, качая головой. — Я до сих пор не могу поверить, что они это сделали. Тебе очень больно?

"Да, но уже становится лучше".

— Дай мне знать, если тебе что-нибудь понадобится.

Я закрыл глаза и подумал об Эмме. Она ждала, что я встречусь с ней в закусочной после её смены, но мне нужно было остаться обращённым, чтобы исцелиться. Мне придётся попросить Пита проводить её домой, и я снова приду к ней домой волком. Я ненавидел, что не смогу поговорить с ней, но, по крайней мере, я буду рядом с ней. На данный момент этого должно быть достаточно.

* * *

Я встал под лестницей, ведущей к входной двери Эммы, и с гримасой стянул с себя футболку. Мои раны затянулись, но они всё ещё чертовски болели, когда я неправильно двигался. Мне пришлось принять человеческий облик, чтобы Пит отвёз меня сюда, но как только я обращусь, мне станет лучше, и исцеление продолжится.

Слух о нападении распространился быстро, и к ужину вся стая подняла шум. Мама была в такой ярости, что Максвелл и Брендан с трудом получилось удержать её вдали от Тревора и Гэри, которые были заперты в камере за домом собраний. Я не знал, что произойдёт дальше, но люди об этом будут говорить ещё долго.

Я снял остальную одежду и положил её в маленький рюкзак, который принёс с собой. Затем я засунул сумку в отверстие под нижней ступенькой, где никто не мог её увидеть, если бы случайно оглянулся по сторонам.

— Привет? Ты там?

Я вздрогнул и стукнулся головой о ступеньку, вымолвив невнятное проклятие. Господи, этот день был полон решимости убить меня.

Шаги приближались ко мне.

Чёрт. Я быстро обратился, стараясь не застонать, когда моё тело изменило форму и растянуло раны на шее. Я тяжело дышал, выходя навстречу Эмме.

— Мне показалось, что я услышала тебя, — тихо сказала она, и в её голосе не было и намёка на страх. — Питер сказал мне, что здесь кто-то будет, и я надеялась, что это ты.

Я подошёл к ней, желая отругать за то, что она покинула здание, не зная наверняка, был ли я здесь. Но потом я увидел её улыбку и облегчение в её глазах, и понял, что она сказала. Она спустилась вниз, надеясь, что я буду здесь. Счастливое сияние поселилось где-то под моей грудиной, и вот так, мой ужасный день стал не более чем неприятным размытым пятном.

— Роланд должен был быть здесь, поэтому я принесла домой ужин для нас двоих. Не хочешь подняться и разделить его со мной?

Я кивнул, приятно удивлённый. Она планировала, что мы поужинаем вместе? Я хотел снова избить Тревора за то, что он всё испортил.

Я последовал за ней по лестнице и обнаружил, что ужин уже накрыт на столе. Для неё был приготовлен салат из курицы на гриле. Для меня — толстый бифштекс и жареная картошка. От запаха мяса у меня потекли слюнки. Несколько часов назад мама приготовила мне плотный ужин, но исцеление от тяжёлой травмы сожгло много калорий, и я снова проголодался.

Эмма посмотрела на меня.

— Мне показалось неправильным класть твою на пол. Ты хочешь...

Она ахнула и бросилась ко мне.

— Что с тобой случилось? — потребовала она, наклонившись и осматривая мою шею. — Кто-то ранил тебя?

Я покачал головой, пытаясь успокоить её. Её беспокойство согревало меня, но я не хотел, чтобы она расстраивалась. Хотя мне очень нравилось, как близко она была ко мне.

— Раны выглядят плохо. Я знаю, что вы быстро исцеляетесь, но ты уверен, что должен быть здесь?

Вместо ответа я подошёл к столу, отодвинул стул и плюхнулся задницей перед тарелкой.

Она фыркнула и направилась к своему стулу.

— Мне следовало бы знать, что оборотень не откажется от хорошего, сочного стейка.

Я посмотрел на свою тарелку, внезапно не зная, как это сделать. Мои лапы были слишком большими, чтобы справиться с ножом и вилкой, которые она положила для меня, а жевать так будет не очень прилично.

Эмма остановилась, потянувшись за своей вилкой.

— Если тебе нужно использовать лапы, давай. Ты меня не смутишь.

Я оторвал кусок от стейка и положил его в рот, медленно пережёвывая. Мясо было прожарки "с кровью" и приправленным в самый раз.

Я мог бы съесть стейк за один укус, но не торопился, не придерживаясь темпа Эммы. Я не мог говорить, поэтому она заполнила тишину, разговорами о своей живописи и обо всём том, что хотела бы научиться готовить.