Елена Звездная - Город драконов. Книга третья

Возможно, прозвучало резко, но воистину… драконья благодарность не самая приятная вещь на свете.

Однако лорд Арнел никак не отреагировал на мои слова, и продолжая все так же пристально взирать на меня, он произнес неимоверное:

— Поверьте, я и сам ничуть не рад собственным чувствам. Меня бы вполне устроили ваши, более чем устроили. Гораздо приятнее и проще, отвечать притворной взаимностью на искренние чувства, и ничего приятного нет в том, чтобы сгорать от желания сжать вас в объятиях и утолить, наконец, этот безумный голод…

Он умолк на полуслове.

Я же, с горькой усмешкой переспросила:

— Голод? Лишь голод? Лорд Арнел, разве я обед? Всего лишь дичь на охоте? Или может я кусок мяса? О, Боже, вы себя слышите? Я говорю вам о жизни, о своей жизни, а вы мне о голоде!

Дракон молниеносно поднялся.

Затем медленно приблизился, остановился, в полушаге от меня и, к моему огромному огорчению, счел нужным сообщить:

— Да, Анабель, вы для меня голод. Дикий, неистовый, пламенный, возрастающий с каждым днем голод. И я готов уже практически на все, чтобы утолить его. А вы, прожили достаточно долго под одной крышей с драконом, чтобы не осознавать, на что способны драконы, поставившие перед собой цель.

Как же горько мне было в этот момент.

— Да, лорд Арнел, я прожила под одной крышей с драконом достаточно, чтобы вы сами, при нашей первой и весьма неприятной встрече, назвали меня любовницей престарелого Стентона, — тихо напомнила я. И добавила: — Разговор окончен.

Дракон явно не желал молчать, но в состоянии крайней ярости он уже едва ли контролировал себя, и под угрозой окончательного разрушения моего дома, вынужден был удалиться.

А миссис Макстон очень вовремя подала мне мятный чай — боюсь, после всего случившегося, я едва ли была в состоянии оставаться в спокойствии.

***

Спустя несколько часов, невзирая на крайне позднее время, а часы показывали уже глубоко за полночь, курьер доставил письмо.

Мистер Уоллан, по скрипу половиц в спальне профессора догадавшийся, что я не сплю, поднялся и передал мне послание.

Мне казалось, что пребываю в состоянии нервного волнения? Увы, истинное нервное волнение пришло едва я увидела имя отправителя. И все же письмо было открыто, а его содержимое прочитано.

«Бесценная мисс Ваерти, поверьте, мое послание ни в коем смысле не оскорбит ни вас, ни ваши чувства. Я пишу это в надежде, что вы прочтете все до конца, не предав мое письмо огню.

Надеюсь на вашу рассудительность.

Итак, приступим. Вынужден признать, я оценил ваш способ выражения помыслов — воистину, писать Вам оказалось гораздо проще, нежели с трудом подбирать слова в вашем присутствии, и пытаться придать смысл выражениям в ситуации, когда единственным желанием является воистину забыть все слова. Возможно, я вас шокирую, но боюсь, добрую половину ваших слов я не слышал вовсе, завороженный видом вас, ваших глаз, ваших губ. К счастью, мне хватило предусмотрительности сохранить ваше письмо, в котором, я полагаю, в гораздо более щадящем мои чувства стиле изложено все то, что вы мне сообщили.

Больших усилий для меня стоило прочесть первые строки вашего послания. И я считаю правильным и справедливым сообщить, что мне прекрасно известно — вы солгали. Я пишу это вовсе не желая ранить ваши чувства, надеюсь, вы простите мне прямолинейность. И в моих намерениях вовсе нет желания вас унизить, скорее напротив — я вынужден признать ваш ум, догадливость и невероятную сообразительность и прежде, чем вы бесспорно придете к правильным выводам, не стану отрицать, что я причастен к возникновению вашей симпатии».

В этот миг в глазах заметно потемнело, и я, на ощупь найдя спинку стула, тяжело опустилась на него, едва дыша и искренне не веря в происходящее.

Однако, даже накатившая слабость, не стала препятствием в желании дочитать это адское письмо. И я продолжила, тяжело дыша и пытаясь сдержать слезы.

Далее значилось: «Вы оскорбили меня. По факту, оскорблений было множество, но в полицейском управлении я поцеловал вас лишь с одной целью — облегчить страдания, причиненные вам по моей вине. Что сделали вы? Мисс Ваерти, еще никогда я не ощущал себя так, как в тот день, когда вы столь брезгливо смывали со своего лица мои прикосновения. Я был в бешенстве».

Я была в ужасе.

«Вы сочли подлыми и бесчестными поступки лорда Давернетти, что ж, вынужден признать, в отличие от меня, он играл открыто и честно. Я, пусть и не осознанно, — нет. Анабель, каждый раз, когда Вы оскорбляли меня — ваши чувства усиливались. От ненависти до любви, мисс Ваерти, от ненависти до любви… Я пытался это остановить. Да, тогда, в полицейском участке, став свидетелем вашей повышенной брезгливости в отношении моей персоны, я сорвался, но после, ощутив сначала искреннюю благодарность, а затем и чувства к Вам, я желал это остановить.

До сегодняшнего дня.

И, невзирая на то, что для меня использование данных способностей моей расы произошло спонтанно и впервые, в результате я уверен гораздо больше, чем Вы в своих способностях и находчивости».

— Мисс Ваерти, — миссис Макстон, и так весьма тревожно спящая в эту совершенно бессонную для меня ночь, приподнялась на постели, — дорогая, с вами все в порядке?

Что я могла ответить на это?

Я, растоптанная и уничтоженная?! Я… верившая в его благородство до последнего! Я, даже сейчас не способная поверить, что все это правда!

— О, все хорошо, — выговорила дрогнувшим голосом.

И вернулась к чтению.

«Я прекрасно отдаю себе отчет в том, Ваши чувства будут восставать против Ваших желаний. И я понимаю, что битва за Вас с Вами же будет не простой. Я так же не прошу меня простить. Я не жду понимания. Я не желаю оскорбить или же расстроить Вас. Но Вы должны знать — Ваши чувства ко мне будут становиться сильнее с каждым днем, что бы Вы не предпринимали.

Сегодня Вы столь пренебрежительно сказали о голоде. Что ж, теперь этот голод ждет и Вас.

И Господь Вам не поможет.

Адриан».

Мне сложно описать мои мысли в тот момент, когда я дочитала это письмо. Я пребывала в смятении. И даже в ужасе. Я ощущала разом и ужас и ярость, я…

Вздрогнула, когда внизу вновь раздался стук в двери.

Едва дышала, слыша шаги мистера Уоллана пока он поднимался по лестнице.

Чуть слышно сказала «Войдите», когда он постучал в двери.

И практически заставила себя взять конверт, который даже не имел подписи.

Подписи не было и в самом письме, лишь слова:

«Сегодня вы так же сказали, что мы, драконы, даже благородство считаем недостойным качеством. Возможно, вы правы. Можете сжечь предыдущее письмо — я не воюю с женщинами. Особенно с той единственной, в которую безответно влюблен».