Екатерина Федорова - Руна на ладони-1

— Но это будет потом, — пообещал Ульф, чувствуя, как сбивается дыханье.

Растопыренные пальцы прошлись по её телу. Очерчивая плечи, грудь, мягкий живот под рубахой. Подцепили полосу ткани, завязанную под грудью.

— Развяжи… — хрипло потребовал он.

А следом он убрал руки. Замер, глядя на неё. И Света, опустив голову, дернула концы завязок на поясе.

Пряди жестких после мытья волос рассыпались, отгородив её от Ульфа.

Он замедленно и тяжело дышал у неё над плечом. Бедро, на котором она сидела, было неподвижным, горячим…

Сердце у Светы колотилось — часто, испуганно и возбужденно.

Я ведь даже не знаю его толком, подумала вдруг она. Что такое два дня знакомства? Да ничего.

Узел распутался сразу, витки полоски, накрученной поверх рубахи, тут же ослабли. Света вскинула голову — а в следующее мгновенье Ульф сдернул её со своего бедра. Развернул, и она замерла, стоя на коленях меж его расставленных ног.

Ульф по-прежнему сидел на постели. Смотрел на неё, в глазах плавился янтарь…

— Сними с себя все, — все так же хрипло сказал он — но уже не требуя, а прося. — Сама, Свейтлан. Для меня.

Рот у неё почему-то пересох. Она дернула ленту из красной ткани, цеплявшуюся за грубоватое полотно рубахи. Отбросила её в сторону.

Ульф глядел вроде и спокойно — но губы разошлись в подобии оскала. В неярком свете шарика, горевшего у неё за спиной, в углу под потолком, влажно поблескивали края клыков.

Ей стало тревожно, страшновато… и все же любопытно. Как это случится? Понравится ли он ей? А она ему?

В этом мире о совместимости в постели, наверно, даже не задумываются, проскочила вдруг у Светы шальная мысль. И о гороскопах тоже. Женился — и будь счастлив.

Скорей всего, Ульф сделает все просто и незатейливо. А если долго воздерживался после расставания с женой — то и быстро.

Вот только его когти…

— Я не причиню тебе боли, — негромко уронил Ульф. — Не бойся.

И Света, глянув на него исподлобья, торопливо содрала с себя рубаху, оставшись голой до пояса. Замерла, на мгновенье смутившись.

Ничем не прикрытые груди торчали как-то вызывающе. Её бельишко сейчас сохло на краю сундука, загороженное сумкой, чтобы не бросаться в глаза. Не упускать же возможности постираться, раз уж отвели помыться…

Ульф смотрел ей в лицо, словно даже не заметил обнажившуюся грудь.

Света схватилась за завязки на штанах, ощутив разом и облегчение, и легкую тревогу — может, ему не понравилось то, что он увидел? Распустила узлы…

И тут её смелость закончилась. Она замерла, стоя на коленях под янтарным взглядом Ульфа — вцепившись в пояс уже развязанных штанов, внезапно устыдившись того, что вытворяла. Перед малознакомым, по сути, человеком.

Точнее, перед оборотнем.

— Ты красивая, — медленно сказал Ульф.

А потом он потянулся к ней, пригибаясь — и косясь на её лицо. Отвел взгляд, только когда поймал ртом один из сосков.

Света вздрогнула, немного отшатнулась. Подумала путано, ни к селу, ни к городу — вот и началось.

Руки Ульфа легли на её бедра — чуть ниже ладоней, все ещё державших пояс штанов. Затупленные, округлые на концах когти мягко вдавились в ягодицы.

Уже и не отодвинешься, мелькнуло у неё.

А следом было — жар его рта, покалывающее прикосновение клыков, тревожная, шершавая ласка языка, прошедшегося по соску. Горячие выдохи на коже — его, Ульфа.

И Света, задохнувшись, разжала пальцы. Ладони Ульфа на мгновенье соскользнули с её тела, позволив штанам упасть. Снова легли на бедра. Он тут же поймал губами второй сосок…

Она так и стояла перед ним на коленях — бесстыже голая, напряженная. Смотрела на его макушку, судорожно дыша и вцепившись ему в плечи. Слушала, как бьется её сердце — и частый стук в ушах сливался с тяжелым дыханием Ульфа.

Жар от ласки его рта тек по телу, хватка рук, сжимавших бедра, становилась все крепче. От когтей, опять вдавившихся в кожу, сладко ныло в низу живота, между ног…

Ульф вдруг выпрямился, ладони Светы соскользнули с его плеч. Быстро расстегнул пояс, отшвырнул в сторону. Следом содрал рубаху, тоже отбросил.

И замер, разглядывая её. На этот раз всю. Она тоже смотрела — на широкие плечи, покрытые густой молочной порослью, сходившейся на впалом животе в шерстистую широкую полосу. На гривну, сверху и снизу отчеркнутую розовой полосой шрама. Под задравшейся верхней губой опять виднелись острые клыки. Пара по бокам была длинней остальных…

Мне сейчас следует испугаться, как-то мельком подумала Света, зачарованно глядя в янтарные глаза, сиявшие яростно и чисто.

Страха не было. Только — ожидание.

— Это… — вдруг хрипло сказал Ульф.

Рука его поднялась, коготь отследил край поросли между её ног.

— У вас так положено?

И он уже подушечкой пальца погладил безволосую кожу в складке между бедром и холмиком под животом.

Вряд ли тут слышали о линии бикини, осознала она.

И кивнула.

— Мне нравится, — тяжело выдыхая слова, сообщил Ульф. — Такая… гладкая. Даже тут.

А следом он накрыл холмик с порослью всей пригоршней. Пальцы дрогнули, шевельнулись, Света ощутила, как когти скользнули между складок…

Она задохнулась, потянулась к нему всем телом, снова ухватилась за его плечи. Шерсть на широкой груди Ульфа оказалась и жесткой, и мягкой одновременно. Соски, болезненно-чувствительные после его ласки, утонули в этой поросли…

— Сначала все будет по-человечески, — выдохнул Ульф.

Пальцы между ног опять шевельнулись, когти как-то несмело и тревожно прошлись между складок.

— Все как у людей, чтобы ты не пугалась. Но я не могу ждать… слишком давно ни с кем не был.

И он опрокинул Свету на постель — быстро, одним движением, успев подсунуть руку под затылок. А когда убрал ладонь, когти гребешком прошлись по коже под волосами. Света запрокинула голову, ощутив неожиданное желание потянуться вслед за его рукой…

Штаны, в которых запутались её ноги, вдруг исчезли. Следом Ульф приподнялся, дернул завязки у себя на поясе.

И хоть воспитанным девушкам глядеть на такое не полагалось — но Света смотрела.

Бедра Ульфа оказались крепкими, по-волчьи поджарыми. Их покрывала все та же серовато-молочная поросль — здесь, ниже пояса, уже не такая густая, как на груди, расходившаяся от низа впалого живота по ногам…

Но то, что делало его мужчиной, выглядело вполне по-человечески. И он не врал, говоря о том, что не может больше ждать.

— По сравнению с людьми я зарос шерстью, — торопливо заявил Ульф, поймав взгляд Светы.

Тон его был извиняющимся, ноздри подрагивали — и янтарные глаза сейчас щурились. Она тихо, фыркающее выдохнула. Потянулась, погладила его колено, придавившее постель у её бедра. Пальцы запутались в волосках.